Приключения Ньютона Форстера - Марриет Фредерик (книги без сокращений .txt, .fb2) 📗
Ньютон прожил в доме полковника четыре дня и в течение этого времени постоянно пользовался обществом Изабеллы.
Когда же наступило утро его отъезда, он имел достаточно оснований предполагать, что если все остальные препятствия устранятся, Изабелла Ревель не откажется от его предложения. Однако зависимое положение обоих молодых людей в данную минуту уничтожало всякую мысль об этом, и хотя они расстались, не скрывая своего волнения, ни Ньютон, ни Изабелла не обмолвились ни одним словом, которое можно было бы принять за любовное признание.
«Виндзорский замок» пошел в Калькутту и через несколько дней бросил якорь в Кеджери, чтобы дождаться лоцмана и двинуться по реке. Во время короткого пребывания на этой стоянке первый помощник, мистер Уильямс, часто бывавший в Индии, каждый вечер отправлялся на берег, чтобы стрелять шакалов, которых немало в этой части света. Охота на шакалов составляла его любимое развлечение. Ему часто говорили, что он поступает неосторожно, подвергаясь ночной сырости и росе, но он и слушать ничего не хотел.
Уильямс соглашался, что его брат умер от лихорадки после таких же охот; более того: он стрелял из ружья, завещанного ему братом; но так как Уильямс никогда не слыхивал, чтобы двое братьев умерли от лихорадки, стреляя шакалов, он считал, что ему нечего бояться. Этот, хотя и очень обстоятельный, довод оказался ошибочным. На третье утро Уильямс вернулся на палубу в ознобе и с головной болью. Ему пустили кровь и уложили в постель, с которой он никогда больше не поднимался.
Раньше чем «Виндзорский замок» приготовился к отплытию, было решено похоронить останки Уильямса на кладбище в Алмазной гавани, а Ньютон Форстер получил звание первого помощника. Как впоследствии оказалось, эго было очень хорошо для Ньютона.
«Виндзорский замок» отплыл с позволением зайти в Мадрас за письмами и пассажирами и через несколько дней уже снова стоял на рейде. Прежде всего узнали, что холера очень распространилась и что в числе других жертв этой болезни был старый полковник Ревель. Ньютон снова получил позволение отправиться на берег и поехал к Изабелле. Он застал ее в отчаянии в доме миссис Эндербай, дамы, потерявшей мужа от той же эпидемии, и давнишней приятельницы старика-полковника и самой мисс Ревель.
Миссис Эндербай собиралась вернуться в Англию на первом же судне и советовала Изабелле отплыть вместе с ней. Изабелла, которая по многим причинам желал вернуться на родину, особенно из-за нездоровья своей матери, согласилась.
С большим удовольствием услыхала она от Ньютона, что лучшие каюты «Виндзорского замка» еще были свободны.
Завещание полковника вскрыли. Все свое состояние, то есть деньги в английских бумагах и имение в Индии, он оставил Изабелле Ревель. Богатство его равнялось семидесяти тысячам фунтов.
Трудно сказать, обрадовался или опечалился Ньютон при этом известии. Ради Изабеллы он, несомненно, был доволен, но он не мог не чувствовать, что новое положение вещей еще увеличило расстояние между ними. Поэтому, только поэтому, его мысли были печальны.
— Получи она, — думалось ему, — пять или десять тысяч фунтов, дело было бы иначе. Через несколько лет я мог бы собрать приблизительно такую же сумму, но ее состояние делает ее недоступной. Даже если бы у нее была склонность ко мне, я поступил бы нечестно, пользуясь этим.
Изабелла Ревель чувствовала не то; она сделалась своей собственной госпожой и стала обращаться с Ньютоном сердечнее, доверчивее. Она не забыла, что он выказывал к ней такие же добрые чувства, такое же уважение, когда она направлялась в Индию, а позже, а минуту отчаяния, среди бедности и несчастья, был ее другом и почитателем. Она знала, какие чувства он испытывает к ней, и ценила его деликатность и терпение. Недавно молодая девушка серьезно разобралась в собственных чувствах и поняла, что все ее богатство не будет иметь для нее никакой цены без Ньютона Форстера.
По просьбе миссис Эндербай на корме заняли две каюты, для нее самой и для Изабеллы. Времени на приготовления было мало, но, благодаря влиянию Форстера, капитан Оутон согласился отложить отплытие на один день; наконец миссис Эндербай с Изабеллой поднялись на палубу, и «Виндзорский замок» распустил паруса и двинулся от зараженного берега.
Глава XLI
«Виндзорский замок» бороздил поверхность океана; он шел под благоприятным ветром и нес сокровища, благополучное прибытие которых в Англию занимало многих Но что значили, по мнению Ньютона, все драгоценные вещи, хранившиеся на судне, в сравнении с прелестным существом, которое оно должно было доставить на родину? Крайние предосторожности, принимавшиеся по совету Ньютона в ночное время, его тревога днем, зазывали насмешки со стороны Оутона.
— Ньютон, — как-то раз сказал ему капитан, — я вижу, где суша, но, поверьте, наш старик не наскочит на препятствие, поэтому достаточно взять всего по одному рифу на верхних парусах, брамселях и топселях.
Действительно, хотя Изабелла и Ньютон никогда не говорили о чувствах, они не могли скрывать их. Попытки скрыть то, что они переживают, делали их любовь еще заметнее для всех. Капитан Оутон, очень любивший Форстера, радовался его счастью. Он ничего не имел против того, чтобы молодые люди на его судне влюблялись или были влюблены, хотя не допустил бы бракосочетания, пока молодая девушка оставалась под его покровительством.
«Виндзорский замок» был милях в двухстах от острова Святого Маврикия, когда показалось чужое судно. Оно шло к «Замку» на всех парусах и имело воинственный вид. Узнать, какими силами располагало судно, было невозможно на таком большом расстоянии и в том положении, которое оно занимало: оно было обращено носом к «Замку».
— Вы можете рассмотреть его корпус, мистер Форстер? — крикнул капитан Ньютону, который был на мачте с трубой в руках.
— Нет, сэр, над водой виднеется только его грот-марс, но поднимается быстро.
— Что вы скажете об оснастке, Форстер? — спросил Оутон, когда Ньютон спустился вниз.
— По-видимому, его паруса иностранные.
— Готов держать какое угодно пари, что этим судном командует Сюркуф. Он всегда крейсирует тут, судя по рапорту нейтрального судна.
— Через час узнаем это, сэр, — ответил Ньютон. — Но я думаю, что ваше предположение правильно. Нам нужно приготовиться. Это, во всяком случае, крейсер.
— Чем скорее приготовимся, тем лучше; я вижу, что судно — быстрый боец. Очистите палубы, и все по местам.
Чужое судно подходило с такой быстротой, что, когда приказания капитана были исполнены, оно оказалось всего в двух милях от «Виндзорского замка».
— У него чертовски хорошие паруса, — заметил капитан Оутон. — Ну, увидим, из чего оно!
Судно сделало поворот, уменьшив паруса, стало боком и при этом выставило на вид, как говорят французы, целую «щетину» пушек.
— Это корвет, сэр, — сказал Ньютон, глядя в трубу. — Двадцать два орудия на одной палубе, французская оснастка, вырез кормы — французский, вообще — французское судно.
— Готов поставить всю Ломбардскую улицу против одного апельсина, что это Сюркуф, — сказал Оутон, который так же, как и его остальные офицеры, стоял со зрительной трубой, наблюдая за судном. — Вот поднимается трехцветный флаг и доказывает, что я выиграл. Ответьте ему. Бросьте вверх мою шляпу. Фу! Я хочу сказать, выкиньте наши цвета. Томас, — продолжал Оутон, обращаясь к боцману, — пошлите всех на задние шканцы. Форстер, зайдите к дамам вниз.
По приказанию боцмана матросы наполнили палубу, сняв шляпы и с нетерпением на лице.
— Ну, мои молодцы, — сказал Оутон, — если я не ошибаюсь, этим судном командует лучший моряк, когда-либо выходивший из французского порта, и надо ему отдать справедливость, он чертовски ловкий малый, отличный боец и может получить славный удар боксерской перчаткой и ответить на него.
— Да, сэр, и мы тоже, — послышалось несколько голосов.
— Знаю, молодцы; вы будете и получать, и раздавать удары честно. Будем стоять на обеих ногах, и пусть выиграет лучший боксер. Итак, молодцы, если вы готовы схватиться, чем скорее двинемся мы, тем лучше.
