Улеб Твердая Рука - Коваленко Игорь Васильевич (читать книгу онлайн бесплатно без txt) 📗

Обернувшись к громаде крепости, на массивных стенах и башнях которой лежало раскаленное небо, динат мысленно воскликнул: «Будет день, вознесусь в Крепость Власти!»

Витая мысленно в облаках, динат не сразу заметил группу всадников, неотступно следовавшую за ним и его свитой от самой кипарисовой рощи, что разделяла Палатий и городские кварталы. Когда же обнаружил преследователей, удивился, затем встревожился. Остановился. Вгляделся внимательно. Скромная одежда мирных граждан, в какую были облачены подозрительные наездники, не могла скрыть от наметанного глаза их воинскую выправку.

Калокир почувствовал неладное. Выхватил меч, взмахнул им несколько раз в воздухе, точно рассекал воображаемые фишки в излюбленном упражнении, чтобы придать себе храбрости. Опасная неожиданность страшней, чем просто опасность. Противный холодок пополз от затылка к спине.

— Заклевали б их вороны!.. Похоже, эти четверо пронюхали о драгоценностях василевса в моих сумах. Или же… Нет, охрану негласную высылать не станут вослед. А может… подосланные убийцы? Но кем? Невероятно. Средь бела дня, на виду у толпы… Это воры.

Между тем преследователи, посовещавшись, свернули в проулок, всем своим видом выражая досаду, поскольку поведение Калокира и его всполошившихся телохранителей привлекло внимание горожан. Даже нищие потянулись от углов и папертей в предвкушении схватки.

Представление не состоялось, и разочарованные зеваки разбрелись. Все еще взволнованный динат поспешил прочь.

Как ни гнал своего вороного осмотрительный Калокир, лошади незнакомцев оказались проворнее. Он глазам не поверил, когда обнаружил всех четверых, уже поджидавших его у ворот дома по улице Меса.

— Спрячь свой меч, достойнейший, мы безоружны, — дружелюбно и негромко сказал один из них. — Меня зовут Евсевий Благоликий. Не слыхал? Я не обижусь, суть не в этом. Мы посланы к тебе с добрым делом. Пославший нас наказал избегать любопытства посторонних.

— Кто он, пославший? Что нужно вам, христиане? — несколько успокоившись, тоже вполголоса спросил Калокир.

— Это узнаешь. Да озарит и тебя, как нас, сияние его немеркнущей доблести!

Калокир поспешно изрек:

— Нет большего сияния, чем сияние диадемы наместника божьего! Я уже созерцал его сегодня, слышал Богоподобного, стало быть, не его волею вы гнались за мной.

Приблизившись к оторопевшему динату, Евсевий принялся нашептывать тому что-то на ухо.

Когда он кончил, Калокир нахмурился, забегал глазами по сторонам, заерзал в седле, отослал слуг, потер лоб в лихорадочном раздумье, вымолвил:

— Я могу, я готов… соберусь только с духом…

Евсевий и трое других всадников, спокойные, самоуверенные, двинулись шагом к площади Константина.

Калокир же, полный смятения и неведомых нам сомнений, спешившись, одиноко зашагал в противоположную сторону через весь город по мощеному спуску. Добрался до нужного места на берегу пролива, бормоча, как во сне: «Либо все потеряю, либо приобрету неизмеримое на новом пути».

Обычную хаотическую и живописную картину являла собой пристань. Шум и гам в торговых рядах и под полотнищами навесов, где укрывались от зноя моряки, их подруги, продавцы сладостей и пресной воды, игорные мошенники, прихлебатели, наниматели, работодатели, попрошайки и прочий разношерстный люд.

На обособленной стоянке малых суденышек динат отыскал челн с желтым парусом величиною не больше столовой скатерки и груженый охапками свежих роз, на корме которого, точно на краю плавучей клумбы, кроткой птичкой примостился божий человечек в монашеской рясе.

Непостижимое существо этот Дроктон. Всякий раз, когда происходили важные повороты в жизни дината, непременно и необъяснимо, как вещее видение, возникал монах-карлик, о котором, сколько Калокир ни пытался, ничего толком не мог разузнать. Какая же роль отведена власть имущими этому недоростку в сложной и часто трагичной суете сует? Символ рока в подобии человечьем?

Так или иначе, устами Евсевия полководец Фока повелел Калокиру немедленно явиться в Халкедон, и этот монах, уже в который раз снова именно он, молча и загадочно увлекал за собой дината в новую авантюру. Вдвоем на утлой лодчонке они пересекли Босфор.

«Хитро придумано, — успокаивал себя Калокир, — конечно, мы везем цветы. А обернись их хитрость лукавее моей, рассеку карлика, как подброшенную деревяшку».

Калокира не назовешь простачком. Он умел извлечь выгоду из любых ситуаций, гордился собственной дальновидностью, мирился с мыслью, что в великих играх не без риска, не знал роковых ошибок и надеялся не угнать их и впредь.

Признаться, он давно уже пронюхал кое-что о скрытном соперничестве между слабовольным Романом и суровым воином Фокой, хотя первый всячески и во всеуслышанье возносил второго. Чуял, чуял динат-пресвевт, что главная сила в стане последнего.

Все в Халкедоне напоминало военный лагерь. Подавляющая часть населения — войска. Лишь у самой воды в неказистых домишках-склепах, прилепившихся к берегу, влачили существование мелкие торговцы, ремесленники и рыбаки, подвизавшиеся около армии. Издали плоские крыши этих домишек напоминали выщербленные ступени широкой лестницы.

Добротные казармы с вклинившимися в их ряды церквами и скромными жилищами военачальников тянулись бесконечной спиралью. Мостовые грохотали под колесами тяжелых обозов и копытами катафрактарной конницы [30], которой особенно славился Восток империи.

Дроктон привел Калокира к высокому увенчанному белым куполом зданию с далеко выдвинутым портиком. Внутрь они не вошли, а направились к ротонде в глубине неухоженного виноградника. Монах безмолвно указал динату на скамью и удалился.

Калокир долго ждал в одиночестве, прислушиваясь к топоту марширующих где-то солдат и зычным командам, долетавшим к ротонде, из которой хорошо просматривалась лишь тропа между пыльными виноградными шпалерами. Ждал, когда позовут.

Но Никифор Фока пришел к нему сам. Без охраны. Он прошагал по тропе и очутился в ротонде так стремительно, что никак не предполагавший увидеть великого доместика именно здесь, среди неприглядных лоз, над которыми роились мухи, динат растерялся и не успел отвесить достойный поклон. Сообразив, что стоит с таким человеком лицом к лицу, динат похолодел от ужаса.

И потом, спустя много времени после этой встречи, он будет мучительно вспоминать короткий их разговор, ибо протекал он столь же стремительно, как и само появление Фоки, и оборвался внезапно, почти не запечатлевшись в памяти.

— Для чего был в Палатии сегодня? — быстро, с ходу спросил некрупный плечистый воитель.

— Велено плыть в Округ Харовоя! Пора Куре собираться на Киев!

— Ответ воина. — Поощрительная улыбка тронула мужественное лицо доместика.

— Ходил на булгар, твоя милось, когда-то.

— Немного прожил, а уже исходил полсвета.

— Истинно так, наилучший! — Калокир молодцевато втянул пузцо и выпятил грудь. — В Руссию ходил дважды до твоей благосклонной воли.

— Уплывешь туда, но не теперь, а когда велю. Возвращайся в Фессалию, замкнись там и жди моего наказа. Моего. Ты расслышал?

— Ох… да, наилюбимейший.

Фока саркастически усмехнулся:

— Вот бы поучился у тебя любви ко мне вздорный племянник мой Варда. У стратига в Херсоне были еще дети?

— Нет, обожаемый. Нет у меня брата.

— Отныне будет. И, гляди, не забудь возлюбить его тоже. Имя ему — Блуд, тебе знакомое. С ним заодно возлюбишь и еще два десятка верных мне воинов. А чтобы любовь твоя была надежнее, получишь награду похлеще Романовой. И еще запомни. Блуд и все, кого отправляю с ним, возлюбят тебя всей душой, уж присмотрят за тобой в Фессалии, будь спокоен.

Сказал Никифор Фока, как отрезал, и ушел.

Калокиру казалось, что его ударили чем-то тяжелым по голове. Снова оставленный наедине с мухами и пыльным виноградником, он ухватился за колонну ротонды, чтобы не упасть. Страх, унижение, гнев и смятение исказили и без того неприглядный его лик.