Черный ростовщик - Мушинский Олег (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
Когда разошлись спать по каютам — Эспада делил свою с падре, а Диане была предоставлена отдельная — дон Себастьян обратил внимание, что на дверях отсутствуют замки. Падре не усмотрел в этом ничего подозрительного. Вежливые офицеры и вымуштрованные матросы «Ля Шуэт» вряд ли позволят себе бестактность войти без стука, да и высадить эту дверь плечом не составит труда никому из присутствовавших за ужином. Эспада кивнул, соглашаясь, но перед тем, как лечь в кровать — самую настоящую, не рундук с матрасом, — вынул шпагу из ножен и положил ее так, чтобы была под рукой. Этого ему показалось мало. Он снова встал, зарядил пистолет и оставил его на рундуке у окна, прикрыв своей шляпой. Сон у дона Себастьяна был чуткий, и любой ночной визитер сильно рисковал своим здоровьем.
Желающих рискнуть не нашлось.
Когда ранним утром солнечные лучи хлынули в окно, дверь, шпага и пистолет пребывали в том же состоянии, что и вчера вечером. Дон Себастьян был вынужден признать, что, должно быть, от перемены климата, его интуиция начала пошаливать. Диана, отлично выспавшись, бодро пожелала ему доброго утра и поспешила на палубу: узнать, где они находятся. Дон Себастьян за это время разрядил пистолет, а падре сотворил утреннюю молитву.
Больших перемен ночь не принесла. Милях в трех по правому борту вставал из воды все тот же остров Кюрасао. «Ля Шуэт» проходил мимо его восточной оконечности. Ветер посвежел, но и поменял направление, став северо-восточным. Идти прямо против ветра парусный корабль не способен, и капитан приказал повернуть на восток. Не успел остров исчезнуть из виду, ветер снова переменился, вызвав новую смену курса.
В такой борьбе прошел весь день и даже следующая ночь, которую дон Себастьян опять провел настороже. Пистолет, правда, заряжать не стал, но все необходимое для этого положил рядом. Падре с Дианой проявили больше доверия к французам. Все они, подобно своему капитану, оказались католиками и относились к святому отцу с подчеркнутым уважением. Опять же все без исключения проявили интерес к прекрасной пассажирке, но ни один не сумел завоевать ее благосклонности.
Девятого октября, примерно в полдень, по правому борту был замечен корабль. Де Синье, даже не потрудившись выяснить его намерения, сразу приказал повернуть на северо-запад. Как объяснил он своим пассажирам: не с его восемнадцатью пушками демонстрировать бессмысленную храбрость в этих водах. Встречный корабль тоже не выразил желания познакомиться поближе и вскоре скрылся за горизонтом. Для брига же смена курса обернулась благом. Он попал в полосу западного ветра, который понес его прямо к Мартинике. Кто-то из офицеров сказал, что, если ветер не переменится, к завтрашнему утру уже будут на месте. А скорее, еще этой ночью. Капитан сразу его одернул. Мол, накаркаешь сейчас неприятностей.
Офицер послушно умолк. Ветер от его слов не переменился, хотя к вечеру начал потихоньку стихать. Эспада, вдохновленный словами о возможной ночной высадке, долго не ложился спать. Ему не терпелось вновь ощутить под ногами твердую землю. Сидя одетым на кровати, он бездумно следил, как играет лунный свет на качающихся волнах. Заглядывая чуть вперед, можно с уверенностью сказать, что именно это обычно несвойственное Эспаде нетерпение и спасло ему жизнь. А, быть может, и не только ему.
Дверь в каюту слетела с петель от сильного удара. Дюжий матрос с мясницким тесаком в руке влетел следом за ней. Эспада, схватив шпагу, встретил его коротким выпадом. Тот, видно, не ожидал такого поворота событий. Шпага уже пронзила его насквозь, а матрос успел только коротко вскрикнуть. Он качнулся было назад, но те, что лезли следом, толкнули его обратно, и уже мертвое тело завалилось вперед. Все это случилось так быстро, что Эспада не успел выдернуть шпагу.
За первым ввалились сразу двое. Один оцарапался о шпагу, торчащую из спины их приятеля, и громко выругался, но от дела его это не отвлекло. Оба разом прыгнули на дона Себастьяна.
— Диана, берегитесь! — только и успел крикнуть тот.
Потом двое верзил с разгону врезались в него и повалили на пол. Из соседней каюты донесся сдавленный вскрик. А враги все прибывали. Двое или трое навалились на падре. Остальные с ходу присоединялись к тем, кто барахтался на полу, где быстро выросла куча-мала. Дону Себастьяну в темноте было чуть легче — кому не врежешь, все враг окажется — но и французы друг с дружкой не церемонились. Да и численный перевес у них был весомый.
— Побойтесь Бога! — воскликнул падре Доминик.
— А ты не рыпайся, — прорычал кто-то в ответ.
Дон Себастьян разбил кому-то лицо локтем и начал выбираться из общей кучи. Люди шарили вокруг себя на ощупь, били наугад и, услышав в ответ французскую брань, искали себе новую цель. Дон Себастьян умел ругаться не хуже любого француза, но вся эта банда знала своих по голосам. Эспаду опознали, вытащили на лунный свет, между делом основательно намяв бока, и скрутили. Когда кто-то принес лампу, битва уже закончилась.
Вслед за тем, кто нес лампу, пожаловал сам капитан, благоразумно ждавший снаружи. Как всегда, элегантный и улыбающийся. Дону Себастьяну сразу захотелось врезать по этой лощеной морде, но руки были крепко связаны за спиной. Пришлось ограничиться порцией оскорблений на смеси испанского и французского. Переводить всё не было ни времени, ни настроения.
— Тяжелый день, да? — спросил де Синье.
— Ты мерзавец и предатель, — буркнул в ответ Эспада.
Стоявший сзади матрос ударил его кулаком по спине. Капитан покачал головой.
— Ну-ну-ну… Разумеется, в какой-то степени вы правы. С другой стороны, неужели вы всерьез ожидали, что француз, который тайком повезет испанских шпионов на французский остров, окажется воплощением добродетели? Тем не менее называть меня предателем преждевременно.
— А кем тебя называть? — снова буркнул Эспада.
— Не знаю, — беспечно пожал плечами де Синье. — Но у вас будет время подумать над этим вопросом. Скажем, до утра.
— А что будет утром? — подал голос падре Доминик.
Сам он выглядел помятым, а впопыхах напяленная на него ряса сидела задом наперед, но спокойствия духа монах не утратил. В его голосе не было ни гнева, ни волнения.
— Утром? — отозвался капитан. — Утром я высажу вас на берег Мартиники, как вам и обещал, и сдам властям схваченных мною испанских пиратов, как обещал им. Как видите, я честно выполняю все свои обещания.
— Честно?! — воскликнул Эспада. — Ах ты скотина!
Он рванулся было к нему, но матросы были начеку и не дали сделать и шага. Де Синье отвернулся от плененных испанцев и небрежно бросил:
— В трюм обоих. А девчонку в мою каюту. Она слишком хороша для палача.
Тут Эспада разразился такой непотребной бранью, что даже падре поморщился, хотя в целом его оценка французского капитана могла быть охарактеризована такими же по смыслу словами. Матросы подхватили пленников под руки. Эспада, извернувшись, хорошенько пнул одного по голени. Тот завопил от боли, но остальные тотчас набросились на его обидчика. Эспада упал под градом ударов, получил чем-то тяжелым по затылку, и мир поплыл перед его глазами. Последним, что он запомнил, было падение. Недолгое, но оно и к лучшему. Приземление было жестким.
Когда сознание вернулось к нему, вокруг было так темно, что хоть глаз выколи. Доски, покрывавшие пол, были мокрыми. В воздухе стоял затхлый смрад застоявшейся воды. Правее слышалось тихое бормотание. Эспада не сразу разобрал слова. Падре Доминик молился Пресвятой Деве.
— Где мы, падре? — тихо спросил Эспада.
Монах дошел до конца фразы и только тогда счел возможным прервать молитву.
— Полагаю, что в трюме, — отозвался он. — Нас протащили на нижнюю палубу, а потом еще сбросили в люк.
— А Диана?
— Я ее не видел.
— Карамба!
Эспада гневно фыркнул и сел. Руки по-прежнему были связаны за спиной, и веревки впивались в запястья. От избытка чувств дон Себастьян врезал по полу каблуком. Гнев частично улетучился, и вернувшаяся ясность мысли сразу подсказала, что делать.
