Хищник. Том 1. Воин без имени - Дженнингс Гэри (читать книги без регистрации .TXT) 📗

– Вот и хорошо, – облегченно вздохнул помощник центуриона. – Это лучшие новости, которые я услышал с того момента, как боги послали нам это испытание.

Однако я заметил, что Вайрд ничего не сказал об отрезанных пальцах его жены: похоже, Фабиус до сих пор не знал, что ее искалечили. И уж разумеется, Вайрд умолчал о том, что он собирается спасать только его сына.

Я коротал время, восхищаясь прекрасной лошадью, которая теперь была моей. Это был крепкий молодой жеребец, вороной, с белой звездочкой на лбу, настороженными глазами и прекрасной осанкой. Ну а поскольку звали этого красавца Велокс [92], я надеялся, что скачет он очень быстро. Насколько я мог судить, у коня моего имелся только один физический недостаток: довольно большое углубление слева внизу на шее. Когда я сказал об этом помощнику центуриона, Фабиус на время позабыл о своих горестях и заметил снисходительно:

– Невежда Торн! Да такая отметина у лошади очень высоко ценится. Она называется «отпечаток пальца пророка». Какого пророка, я не знаю, но у наших лошадей обычно прекрасная родословная, да и вообще это считается хорошей приметой. В любом случае все наши здешние лошади особой породы – непревзойденные арабские скакуны. Говорят, что родословная этих лошадей уходит во времена База, великого праправнука Ноя.

Я испытал сильный трепет от того, что получил лошадь с такой древней родословной, и только собрался сказать об этом, как Вайрд сделал нам знак замолчать. Мы присоединились к нему: он стоял, согнувшись, и подглядывал в щель плетня. Вскоре мы смогли расслышать в отдалении все приближающийся цокот копыт: лошадь медленно вышагивала по грязной дороге. И вот она показалась вдали: очень лохматая лошадка, значительно меньше наших трех.

– Этот конь из породы грязных жмудов, – пробормотал Фабиус, но Вайрд снова сделал ему знак молчать.

Меня гораздо больше интересовал всадник, потому что это был первый гунн, которого я увидел. Он был весьма похож на свою лошадь: крайне низкорослый (даже ниже меня) и отвратительно уродливый. Грязная желтая кожа, длинные лохматые сальные черные волосы, глаза-щелочки, никакой бороды, только какие-то всклокоченные усы. Несмотря на свою крайнюю непривлекательность, в седле гунн держался великолепно: он словно был рожден для этого, ибо его ноги были такими кривыми, что плотно обхватывали бочонкообразное туловище лошади. Гунн был одет в такие же лохмотья, в какие раньше малыш Бекга, а его лошадь была покрыта зимней шерстью и очень костлява. У гунна имелся точно такой же лук, как и у Вайрда, но он не был натянут, и кочевник держал его высоко, чтобы виден был обрывок грязно-белой ткани, привязанной к его концу.

Фабиус стоял рядом со мной, я чувствовал, как он дрожал, пока гунн не скрылся из виду. Харизматик Бекга, которому, судя по всему, никто еще не сказал, что этот или какой-нибудь другой гунн, возможно, станет его новым хозяином, с любопытством посматривал сквозь плетень. Когда всадник отъехал так далеко, что уже не мог ничего расслышать, Вайрд произнес:

– Я незаметно двинусь за ним и удостоверюсь, что гунн все-таки вошел в гарнизон и что легат принял его – словом, что нет обмана. Теперь полдень, кузнецу приказано накормить нас. Так что, Торн, ступай и скажи, что его жена может начать готовить. Когда я вернусь, мы все поедим – и поедим как следует, потому что один Митра знает, когда нам теперь представится случай перекусить.

Я немедленно отправился к кузнецу и сказал, чтобы его жена приготовила достаточно провизии. Она уже вовсю хлопотала на кухне. Женщина принесла нам большое количество тушеной рыбы, уложенной на большие круглые подносы из хлеба, которые послужили и тарелками и едой одновременно, как раз когда Вайрд вернулся обратно. Он сообщил, что посланец и легат не только не поубивали друг друга, но даже воздержались от нападения, а также что Калидий, как они и условились, очевидно, собирается затянуть переговоры и задержать гунна насколько сможет.

– Но вы все равно ешьте быстрей, – велел он нам. – В любом случае маленький дьявол может заподозрить что-нибудь неладное и броситься обратно в лес. Надеюсь, что этого не произойдет, тогда мы сможем спокойно пообедать, пока не наедимся до отвала.

А еще Вайрд потихоньку сказал мне, так чтобы Фабиус не слышал:

– Я полагаю, что заложники до сих пор живы. Во всяком случае, злодей привез еще один палец госпожи Плацидии, и, насколько я мог разглядеть из укрытия, он, кажется, только что отрезан.

Очевидно, в гарнизоне не произошло ничего непредвиденного, такого, что бы встревожило приехавшего гунна или вызвало бы у него подозрение. Легат, должно быть, продолжал потчевать его вином и яствами, долго и подробно обсуждая детали соглашения – сколько, чего, когда и где хотят получить в обмен на пленников гунны, – потому что день тянулся медленно и был полон тревожного ожидания.

Возбужденный Фабиус постоянно бранился и метался по конюшне, спокойный Бекга просто сидел и невозмутимо ждал. Я коротал время, пытаясь подружиться со своим новым конем, Велоксом. Кузнец посоветовал мне взять для этого немного душевника. Я растер в руках эту душистую лекарственную траву и затем натер ею морду, шею, грудь и ноги Велокса. Конь явно обрадовался такому вниманию. А Вайрд все никак не мог успокоиться: он потребовал от жены кузнеца принести нам еще еды и заставил всех до отвала набить брюхо.

И вот наконец Вайрд снова прислушался к тому, что происходило снаружи, после чего резко оборвал нашу возню, яростно замахав руками. Мы опять сгрудились во дворе возле плетня, чтобы посмотреть в щели. То ли гунн спешил, то ли лошадь набралась сил после долгого отдыха, а может, и то и другое, но теперь он проехал мимо нас в сгущающихся сумерках легкой рысью. Лошадь и всадник, направляющиеся в обратную сторону, еще не успели миновать двор, когда Фабиус прошипел:

– Давайте поспешим! Пока он не скрылся из виду!

– Я как раз и хочу, чтобы он скрылся из виду! – негромко огрызнулся Вайрд. – У гуннов глаза даже в заднем проходе. В любом случае его следы будут свежими и достаточно отчетливыми. На этих дорогах последние дни не было большого движения.

Таким образом, нам пришлось еще немного подождать, пока наконец Вайрд не приказал седлать лошадей. Я посадил своего juika-bloth на плечо, затем подвел Велокса под уздцы к колоде. С этой возвышенности я неуклюже вскарабкался в седло, затем склонился, чтобы поднять Бекгу на подушку, прикрепленную позади меня. Мое седло, уздечка и поводья не были, разумеется, украшены медальонами, подвесками и инкрустацией, как у помощника центуриона Фабиуса, но это была настоящая боевая упряжь. Седло кожаное, для прочности отделанное бронзовыми пластинами, а специальные выступающие части помогали всаднику держаться в нем. Я не слишком удивился, увидев, что Фабиус вскочил на свою лошадь гораздо быстрей меня, запрыгнув в седло прямо с земли, – и нимало не изумился, когда старый Вайрд проделал это так же легко.

Кузнец открыл для нас ворота, и мы по одному выехали на дорогу. Мы продолжили путь медленно: Вайрд возглавлял колонну, он постоянно наклонялся, чтобы рассмотреть на дороге перемешавшуюся грязь; Фабиус ехал сразу же за ним и делал то же самое. Сначала я пребывал в возбуждении оттого, что преследую причинившего столько беспокойства гунна, но спустя какое-то время погоня стала меня утомлять, да и ездить верхом я не привык, тем более на такой прекрасной лошади. Даже при езде шагом, несмотря на седло, я чувствовал исходившее от Велокса ощущение напряжения, его невероятную жажду дать волю мышцам, поскакать во весь опор: казалось, внутри этого коня бушевал настоящий огонь, который, словно в вулкане, только и ждал, чтобы вырваться наружу. Уж не знаю, чувствовал ли малыш Бекга, сидевший позади меня, это тоже, но он крепко ухватился ручонками за мой пояс, словно боялся, что я могу послать Велокса галопом и он свалится с лошади.

Затем Вайрд неожиданно остановил своего коня и сказал, несколько недоумевая: