Ганнибал. Бог войны - Кейн Бен (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt) 📗
Она обернулась и, чуть не выронив мешок, тихо воскликнула:
– Какая неожиданность!
– Не останавливайся. – Ганнон пошел рядом. – Как там Аврелия?
– Не очень хорошо, господин. Ее сын Публий… Он умер.
– Что? Как?
– Малярия. Умер сегодня ночью.
– Боги! Какой ужас…
Ганнона разрывали противоречивые чувства. У Аврелии страшное горе, но теперь нужно каким-то чудом выкрасть из дворца на одного человека меньше. Через один удар сердца пришло осознание, что и это может не получиться.
– Похороны разрешат?
– Мы не знаем. С помощью богов… – Элира состроила самую соблазнительную рожицу, – и с моей помощью, надеюсь, да.
Ганнон закипел гневом и постарался не думать, что приходится делать Элире и Аврелии с тех пор, как оказались во дворце.
– Если разрешат, тогда мы и нападем. Когда узнаете? – Он понял всю глупость своего вопроса, как только тот сорвался с губ. – Вы, конечно, не можете назвать точных сроков…
– Конечно.
– Не важно.
Клит уже говорил про шайку уличных оборванцев, которых можно привлечь для отвлечения внимания. Им можно заплатить и за то, чтобы следили за дворцовыми воротами.
– Когда станет известно время похорон, отправляйся в пекарню, чтобы дать знать мне или тому солдату. Если не получится, скажи Аврелии, что мы в любом случае придем за вами.
Элира испуганно посмотрела на него.
– Как вы нас освободите?
– Просто поверь мне на слово. Будьте готовы с того момента, как выйдете из дворцовых ворот. Все будет сделано по возможности быстро и бескровно, – пообещал Ганнон, радуясь, что Элира не слышит, как у него колотится сердце. – Передай Аврелии мои глубочайшие соболезнования. Скажи… – Он замолк. Что он мог сказать ей, когда у нее такое горе? – Скажи, что мне очень жаль.
– Хорошо, господин. Скоро ты сам сможешь с нею поговорить. – Она посмотрела на него с неуверенной улыбкой. – Мне теперь лучше поспешить. Нельзя надолго задерживаться, а то стража может что-то заподозрить.
– Будьте сильными.
Смотреть, как Элира уходит обратно в заточение, оказалось тяжелее, чем ожидал Ганнон. Он утешал себя тем, что через несколько дней она и Аврелия убегут. Хотя не имел представления, как они скроются, когда Гиппократ и его солдаты начнут розыски.
– Готовы? – Голос Клита приглушала повязка, закрывавшая нижнюю часть лица.
Он стоял с Ганноном и ватагой пацанов в переулке близ главных городских ворот. Они предположили, что Аврелия и Элира с телом Публия пройдут здесь. Большинство надгробий и самое обширное место захоронений находились по обе стороны от дороги, ведущей из города сюда.
– Конечно, готовы, – ответил вожак шайки, коротко подстриженный широколицый парнишка по прозвищу Медведь.
Его помощники, девять мальчишек от его возраста, то есть одиннадцати-двенадцати лет, до, как прикинул Ганнон, лет шести-семи, что-то забормотали или закивали в решительном согласии. На первый взгляд они казались невзрачными – кроме Медведя, тот был коренастый, как многие взрослые; остальные – тощие, в лохмотьях, сквозь которые просвечивали кости. Но внешность их была обманчива. Клит показал их Ганнону в деле, напустив, как стаю волков, на торговца сыром, закрывавшего свой ларек. Им потребовалось времени не больше, чем на двадцать ударов сердца, чтобы повалить его, избить до полубеспамятства и забрать его кошелек и все остатки товара до последней крошки.
– Повтори мне, что вы должны сделать, – велел Клит.
Медведь бросил на него свирепый взгляд; кто-нибудь из солдат Клита, осмелься он на такое, получил бы взбучку.
– Когда они приблизятся на достаточное расстояние, мы бросаемся к возу сена, стоящему во дворе напротив, и выкатываем его на улицу.
– Процессия должна находиться в тридцати шагах от переулка, – предупредил Ганнон.
– Знаю, знаю. Мы бросаемся к солдатам. Они будут охранять двух женщин. Отвлекаем, сбиваем с ног и все такое – но чтобы они остались живы.
Должно быть, существование этих детей жестоко, подумал Ганнон. По меньшей мере, половина из них носит с собой ножи, и ни одного не пугает мысль об убийстве.
– Главное – чтобы женщины убежали, – сказал Клит. – Вам нужно только задержать солдат как можно дольше – и не попасться самим. Если получится, вы свободны.
– Не стоит и напоминать, – ответил Медведь, крутя пальцами губу. – Это одно из наших правил. Мы все равно ни шиша не сможем поделать, если кого-то из наших схватят. Поэтому просто забываем о нем. Так, парни?
– Да.
– Верно.
– Лучше умереть, чем попасться.
– Хорошо, – сказал Клит, взглянув на Ганнона.
Они оба тоже страстно надеялись, что никто из мальчишек не попадется. Но, приходя на встречу с Медведем и его шайкой, надевали маски и неприметные хитоны на случай, если кого-то из ребят все-таки схватят. Под пыткой он может вспомнить какую-нибудь подробность, которая приведет к дверям Ганнона и Клита вооруженных солдат.
– А что такого особенного в этих женщинах? – спросил Медведь.
– Вам платят достаточно, чтобы вас это не интересовало. – Клит поднял увесистый кожаный кошелек.
Поскольку акцент Ганнона мог показаться странным, нанимал исполнителей и вел переговоры грек. Звон в кошельке привлек взгляды оборванцев, как раненая мышь – кошку.
– Как договорились: по золотому каждому, если все получится.
Медведь выпятил грудь.
– Половину хочу сейчас.
Остальные придвинулись поближе к нему, и Ганнон заметил, что некоторые положили руки на ножи. Маленькие ублюдки… Он напрягся, готовясь драться.
– Не валяйте со мною дурака, ребята. Даю вам три золотых сейчас – как жест доброй воли. Это больше, чем вы увидите за год своего воровства. Остальное, как я и сказал, получите, когда дело будет сделано. Если вас это не устраивает, то катитесь все в Гадес.
Медведь посмотрел на своих дружков.
– Если схватитесь за оружие, – угрожающе проговорил Клит, – мы выпустим половине из вас кишки, прежде чем успеете вдохнуть, а остальным – как только успеют.
Медведь, насупившись, посмотрел на Клита, потом на Ганнона. Оба ответили такими же горящими взглядами. Подумав, пацан рассмеялся.
– Я пошутил. Сделка хороша. Вы заплатите мне у храма Деметры в Ахрадине в начале третьей стражи.
– Ты разумнее, чем выглядишь, – проскрипел Клит. – А теперь, если хотите заработать золото, лучше поглядывайте за улицами вокруг, чтобы мы заблаговременно узнали, что они идут. Мы останемся здесь. Сообщайте нам.
С хмурым видом Медведь погнал свою шайку из переулка.
– Маленький засранец продаст душу, лишь бы получить барыш, – сказал Ганнон.
– Как и любой из городских низов, – ответил Клит, и юноша знал, что он прав.
– Гиппократ накажет свою стражу? – спросил он, выразив тревогу, о которой они уже дважды говорили раньше.
Сопровождающие Аврелию и Элиру, скорее всего, ни в чем не виновны перед этими женщинами.
– Их наверняка высекут, но, думаю, этим все и ограничится. В настоящий момент обученные солдаты – бесценный товар. Кроме того, золото, которое ты мне дал, с лихвой компенсирует их наказание. Прослежу, чтобы им тайно передали деньги от неизвестного доброжелателя.
Они приготовились ждать как можно дальше от обоих выходов из переулка. Ганнон смотрел в одну сторону, Клит – в другую. Заговорщики выбрали это место с большой осторожностью. Узкий проход был полон мусора и нечистот, и поэтому сюда редко кто-нибудь заходил, разве чтобы опорожнить ночной горшок, но их вполне могли обнаружить и здесь. Два человека с повязками на лицах неизбежно привлекут внимание. И все же приятели не снимали повязки из опасения, что мальчишки увидят их лица. Вдобавок Ганнон беспокоился, что Аврелию будет сопровождать слишком много солдат, или что они выйдут из других ворот, или не выйдут вообще. Ожидание действовало на нервы. Разговоры пришлось свести к минимуму, и поэтому не оставалось ничего, кроме как размышлять. Настроение Ганнона не улучшала вонь дерьма и мочи, и ощущение их под ногами на каждом шагу. Он сосредоточил мысли на снятой Клитом комнате над таверной на западном краю города. Известие о сбежавших женщинах не сразу достигнет того района. Если повезет, хозяин таверны ничего не заметит. Он был знакомый Клита, замешанный в кое-каких темных делишках. Клит собирался сказать, что Аврелия и Элира – флейтистки, прячущиеся для запретных встреч с ним самим и его другом (Ганноном). Через какое-то время карфагенянин прогнал из головы и эти мысли. Нынешняя часть их плана тоже была полна риска. А все должно пройти по плану, иначе – беда. «Боги, сражаться на войне легче», – угрюмо подумал юноша.
