Побратимы меча - Северин Тим (книга регистрации .txt) 📗
Здесь я замолчал, чтобы набрать воздуху, перед тем как прочесть:
Кьяртан почуял удачу и возгласил следующий стих за меня.
Тихий одобрительный гомон пробежал по толпе, и чей-то голос сзади крикнул:
— Забудьте о Торкеле! Может, сам Один поставил его на другую дорогу. Я за то, чтобы принять серебро Кнута.
Один за другим члены совета выступали за предложение Кнута. Только Транд ничего не сказал. Он сидел молча, и на лице его было то же отчужденное выражение, с каким он смотрел вслед уходящим кораблям, вспоминая, как я думаю, о поражении при Хьорундарфьорде.
Когда собрание начало расходиться, Кьяртан отвел меня в сторонку и поблагодарил.
— Твоя речь все решила, — сказал он. — Не будь ее, они бы не согласились сражаться на стороне Кнута. — Потом улыбнулся. — Все-таки мне, однорукому, пожалуй, не слишком по нраву мысль податься в пастухи. А вот колченогому Гисли, вернувшись в Лондон, я обязательно передам, что и ты, и Один — вы оба ему желаете подольше оставаться в седле.
— Через меня говорил Один-Всеотец, он и настроил братство, — ответил я.
Чего я не сказал Кьяртану, так это того, что за месяц, проведенный в Йомсборге, я понял: йомсвикинги с их новым уставом не слишком похожи на братство, каким знал его Транд. Новые йомсвикинги больше жаждут серебра, чем славы, и, в конце концов, они приняли бы подачку Кнута, о чем бы там ни толковал Транд. А слова Высокого я привел для того, чтобы Транд мог согласиться с их решением, оставаясь в согласье со своим чувством чести или долгом перед павшими товарищами.
ГЛАВА 11
Нас призвали отработать эти пятнадцать марок в начале сентября. Кнут двинулся на силы, противостоящие ему, и прислал гонца йомсвикингам, чтобы те присоединились к его кораблям, которые были уже на пути из Англии. Его гонец проник в нашу крепость, переодетый саксонским торговцем, поскольку враги Кнута уже стояли на пути между нами и тем, чью плату мы взяли. К западу от Йомсборга многочисленные отряды норвежцев совершали набеги на датские земли Кнута, а их союзники, свей, опустошали королевские земли по ту сторону Балтийского моря, в Сконе — вот так и получилось, что братство оказалось в опасном одиночестве. Совет собрался, чтобы рассудить, как поступить наилучшим способом. После долгих споров приняли решение послать два корабля с охотниками из самых опытных воинов, чтобы, миновав неприятеля, они присоединились к королевским войскам. Остальные же йомсвикинги, менее сотни, останутся охранять крепость против вражеских набегов.
— Останься, ты мало чему еще научился, — посоветовал мнеТранд.
Он укладывал свое имущество воина в промасленный мешок, который служил ему в походах и спальным мешком тоже. Как один из самых опытных членов братства, он был назначен вторым военачальником на одном из двух кораблей, уходящих в плавание. Моя речь в защиту Торкеля Длинного на собрании, видимо, никак не повредила нашей дружбе, хотя Транд всегда был столь немногословен, что трудно было понять, о чем он думает.
— Я уже вызвался охотником в поход, — сказал я. — Я согласился взять серебро короля Кнута, а стало быть, должен его отработать. А потом, эта воинская наука мне вовсе наскучила.
— Как хочешь, — буркнул Транд.
Он наполовину вытянул меч из ножен, проверяя, нет ли на нем ржавчины, и осторожно вложил обратно. От порчи сталь защищал жир на немытой овечьей шерсти, которой ножны выкладывают изнутри. А чтобы влага не проникла внутрь, он начал обматывать льняной тряпицей рукоять, закрывая устье ножен. Потом, оставив работу, поднял голову.
— Предупреждаю: Кнут хочет, чтобы йомсвикинги стояли в его рядах во время битвы. Этому ты обучен. Но коль скоро дело дойдет до морского боя, от всей твоей науки не будет почти никакого проку. Ни тебе «кабаньей головы», ни стены щитов. На море дерутся врукопашную и очень жестко — безжалостно и беспорядочно. А кто станет победителем, то во многом зависит от везенья.
В тот день к вечеру я отправился в оружейную выбрать снасть для похода. Покуда я ходил в новичках, калека-оружейник держался со мной пренебрежительно, мог выдать драную кольчугу и оружие, какое ни попадя. На этот же раз, зная, что я иду в дело, он был внимателен, и я вышел из оружейной в шлеме, прекрасно сидящем на голове, и в новейшей кольчужной рубахе. И с шлема по лицевой стороне свисала кольчужина для защиты шеи. Еще он снабдил меня добрым мечом с рукоятью, выложенной металлом, двумя кинжалами, полудюжиной дротов, ясеневым копьем и круглым щитом из липового дерева, а также секирой с коротким топорищем. Когда я сложил весь этот набор оружия на землю перед Трандом, он заметил:
— На твоем месте я переделал бы рукоять меча. Обмотайка эту кузнечную выделку просмоленной бечевой, чтобы рука не скользила, когда ладонь вспотеет. И еще тебе понадобится второй щит.
— Второй щит?
— У каждого должен быть второй щит. Ничего сложного, просто легкий деревянный круг. Мы их поставим вдоль борта судна — для того имеется особая выемка, — и это будет отличное зрелище. По опыту знаю, во многом ход войны зависит от внешности. Еще прежде первой стычки напугать врага тем, как ты выглядишь или действуешь, — значит, выиграть половину боя.
Совет выбрал нашим знаком колесо со спицами и с красными, черными и белыми полями между них, и должен признать, что это выглядело весьма внушительно, когда щиты поместили на место. Они придали двум нашим кораблям настоящий вид, хотя опытный глаз заметил бы, что суда, как и гавань йомсвикингов, устарели и находятся в плохом состоянии. Два драккара, длинных корабля среднего размера, — вот и все, что осталось от трех десятков кораблей йомсвикингов, большая часть которых затонула или была захвачена еще во времена ярла Хакона. Эти два уцелевших подтекали, дерево ослабло. Корабельные плотники, как могли, подготовили их к плаванию, заделав швы и залив толстым слоем черного вара обшивку. Но доски покоробились и растрескались, да и в мачтах были трещины и щели. К счастью, в йомсборгских низинах выращивали лен, и новые паруса и снасти были куплены без задержки. Но все равно, когда мы отчалили в ясный свежий сентябрьский день, было видно: оба наши корабля неповоротливы и медлительны, а шесть десятков воинов на них — мореходы неважные.
На груженом полностью драккаре людям места почти не осталось. Оружием и воинскими доспехами были забиты все рундуки, служившие нам скамьями, да и всюду лежала поклажа, так что повернуться было негде. Свободным оставался лишь дощатый настил посредине судна от носа до кормы, на которой стоял наш кормчий. То был приземистый головорез, ютландец, потерявший глаз в какой-то мелкой стычке, и это увечье делало его похожим на разбойника. Оглядывая своих спутников, все это разнообразие кровей и кровных черт, я подумал: воистину, они больше похожи на морских разбойников, чем на обученную боевую дружину. А и то правда, что мы были наемниками, продавшимися за деньги и возможность пограбить, и как долго продержится среди нас порядок и верность братству, было неведомо.
Неопытность наша сказалась сразу же, как только взошли мы на борт. Рассевшись по своим местам, мы вынули весла из креплений и вставили в ременные уключины. Для пробы сделали несколько гребков, чтобы приноровиться к длине весла и к месту. При неосторожном взмахе лопасть билась о соседнюю лопасть, либо рукоять весла ударяла в спину сидящего впереди. Слышались ругательства и сердитое ворчание на нескольких языках, и прошло какое-то время, прежде чем наш кормчий приказал отдать причальные концы. Драккары медленно вышли из гавани, весла двигались вразнобой неровными рывками, будто плыли по водам не корабли, а какие-то калеки-насекомые.
