Шофферы или Оржерская шайка - Берте (Бертэ) Эли (книги читать бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
Пока жандармы не скрылись, Даниэль не отнимал пистолета от лба проводника, не смевшего пошевелиться.
– Ну, хорошо! – сказал он, наконец, освобождая его, но все же не теряя из вида ни одного его движения, -только помните, что малейший признак измены будет гибелью для вас.
Пошли опять. Занятый исключительно мыслью помешать побегу или другой какой пакости со стороны этого негодяя, Даниэль не обращал внимания на своих спутниц, еле тащившихся за ними. Через несколько минут мнимый священник, видя бдительность молодого человека, обратился к нему самым покорным тоном:
– Чего вы опасаетесь меня, гражданин? Неужели вы верите глупой клевете этой взбалмошной и сумасбродной женщины? Платье, в котором вы меня видели сегодня…
– Как и даже после того, что произошло, вы хотите поддерживать свою гнусную ложь? – с презрением сказал Даниэль. – Послушайте, я не спрашиваю вас, кто вы, и не хочу знать этого. Отведите меня в Франшевиль к гражданину Леру, и последняя золотая монета, что у меня в кармане, будет ваша; если же вы вздумаете завести нас в какую-нибудь западню, повторяю вам, вы тотчас же за это поплатитесь жизнью.
Теперь уж они шли прямо полями и от трудного этого пути бедные женщины просто изнемогли. Так как, следуя большой дорогой можно было встретить кого-нибудь, то Даниэль уговаривал и воодушевлял своих спутниц мыслью, что чем хуже дорога, тем безопаснее для них.
Прошло еще полчаса. Несмотря на кустарники, можно было предположить, что до Франшевиля уже недалеко, как вдруг среди ночной тишины вблизи от них раздался свисток, особенный звук которого привлек на себя внимание проводника, он остановился.
– Меня зовут, – тихо проговорил он Даниэлю, – верно, хотят сообщить еще какой-нибудь полезный совет для вас.
И он хотел уже отвечать, как Даниэль еще раз предупредил измену.
– Никакого совета никто вам давать не хочет, и чего можем мы опасаться в этой темноте? А потому я вам запрещаю отвечать!
– Но, сударь, уверяю вас…
– Молчать, они идут сюда, и при вашем малейшем движении берегитесь!
И, затаив дыхание, маленькая группа еще раз бросилась в высокий хлеб, не смея шевельнуться. Подходивших не было видно, но слышны были их шаги. Вскоре один из них еще раз свистнул, и на этот раз уже так близко, что оглушил наших беглецов.
Но Санзорто и Гро-Норманд, так как это были они, напрасно ждали ответа, Даниэль, державший Кюре в повиновении, сидел около него.
– Нет, – сказал свистун товарищу, – они далеко ушли, не слышат!
– Скорее не хотят отвечать… Но нам нельзя же вернуться, не разрядя своих ружей на ком-нибудь или на чем-нибудь.
– Хорошо! Но если мы встретим беглецов, смотри, не ошибись, не выстрели в нашего бедного кюре… Мне он еще нужен, чтобы обвенчать меня с Лабор, в которую уж я давно влюблен.
– Я не могу за себя поручиться, – ответил Гро-Норманд с проклятиями. – У меня с прошлой еще экспедиции есть должок к этому проклятому кюре за доставшиеся мне через него палки, так, черт возьми, знаешь, ночью плохо видно…
И, засмеявшись, оба исчезли.
С минуту еще беглецы оставались в том же положении, наконец Даниэль, не слыша более ничего, подал знак к отправлению.
Так как Санзорто и Гро-Норманд говорили на своем арго, то Даниэль ничего не понял, кюре же не пропустил ни одного слова из сказанного.
– Плут, мошенник! – бормотал он, сжимая кулаки. -Хочет отплатить мне, разбойник! А он, чего доброго, сделает, того только и жди от него. Так я ж, черт возьми, надую их всех, и не поймают они нас.
И на этот раз он пустился в дорогу с таким чистосердечным усилием, что оно непременно должно было успокоить наших путников; а потому и Даниэль счел возможным немного ослабить свой надзор над ним, и во все продолжение дороги не имел повода в чем-либо упрекнуть его.
Зато помощь была необходима его спутницам. Измученные уже и первой дорогой, они теперь тяжело тащились; обувь их была пропитана водой, а платья со всех сторон изорваны колючками и репейником. Мария, у которой хоть недостаток физической силы восполнялся сознанием опасности, переносила все не жалуясь, но бедная маркиза постоянно стонала. Впрочем, она уже более не оказывала никакого сопротивления, что было весьма удобно, так как всякая попытка с ее стороны увеличила бы опасность. Даниэль поддерживал и воодушевлял их обеих, и таким образом только с его помощью они могли совершить подобный подвиг.
Наконец при первом проблеске зари, показавшейся на востоке, кюре указал им на видневшуюся в тумане деревню. При виде Франшевиля Мария ожила; сознавая себя спасенной, она смеялась, обнимала мать, бессмысленно смотревшую на нее и все еще продолжавшую охать. Что касается до Даниэля, то вид этой деревни пробудил в нем новые опасения, новое раздумье.
До сих пор ему не приходила еще в голову мысль, что поддержка, на которую он рассчитывал, могла изменить ему в решительную минуту; и теперь он тревожно спрашивал самого себя, как примут его во Франшевиле? Конечно, Леру был человек преданный ему всей душой; но не испугается ли он ответственности принять укрывающихся преступников, да еще и обманувших стражу? Тут дело шло о голове; а потому, если бы даже хлебный поставщик и решился из чувства благодарности рисковать своей жизнью, то согласится ли он поставить на карту спокойствие своей семьи? К тому же могло случиться, что его нет дома, тогда как войти к нему?
Пока он обдумывал все эти малоутешительные обстоятельства, кюре Пегров в двух или трех шагах от деревни вдруг остановился.
– Вот и Франшевиль, – сказал он, – далее идти я не могу, к тому же надобно мне торопиться назад; войдя в деревню, вы тотчас же увидите очень большой дом, в нем-то и живет поставщик Леру. Человек этот, кроме того, что богат, еще и силен, так как поставляет хлеб в народную армию, от этого некоторые люди и не любят к нему заглядывать…
– Что вы хотите этим сказать? – спросил Даниэль.
– Да ничего. Я сделал свое дело и ухожу от вас.
Ладранж подал ему обещанный золотой.
– Благодарю вас, – сказал он, – за оказанную нам услугу. Хотел бы щедрее наградить вас за нее, хотя она и была у вас непроизвольной…
Не знаю, и не хочу знать, кто вы, желаю только, чтоб совершенное вами в эту ночь доброе дело вселило бы в вас желание почаще делать подобное.
– И я тоже, – сказала застенчиво Мария, – попрошу вас передать мою благодарность этой незнакомой женщине за ее добрые намерения, которые я теперь вполне оценила; потрудитесь передать ей это на память обо мне. – И она подала ему снятое с руки дорогое кольцо. – Если когда-нибудь обстоятельства изменятся и кому-нибудь из освободивших нас сегодня понадобится наша помощь, им никогда в ней не будет отказано.
Зная, как мало заслужил он получаемую благодарность, кюре Пегров с растерянным видом слушал ее.
Даниэль резко оборвал разговор и, взяв обеих дам под руки, повел их к деревне.
Проводник жадно принялся рассматривать данное ему Марией кольцо и, попробовав наконец надеть его себе на мизинец, не успел в этом, тогда он спрятал его в потайной карман своей куртки, где уже находился золотой; потом, нахлобучив на глаза свою старую шляпу, он скорыми шагами отправился в обратный путь, часто оглядываясь на беглецов.
Беглецы же, из опасения быть замеченными кем-нибудь из жителей Франшевиля, продолжали идти торопливыми шагами. Мария была в восторге и улыбалась, но, заметив сдержанность и задумчивость кузена, догадалась, что радоваться еще преждевременно.
– Боже мой! Не правда ли, мой друг, опасности для нас кончились? – спросила она шепотом.
– Может быть… но, Мария, прошу вас, не увлекайтесь сильно надеждой, которая может еще разрушиться.
В это время они входили в деревню и, видя серьезное и тревожное лицо молодого человека, она поняла, что опасная минута наступила.
Не трудно было узнать жилище поставщика Леру; своей обширностью и красотой оно резко отличалось от соседних домов. Несколько старинных строений, перемешанных со связывавшими их между собой постройками новейшей формы, составляли огромные амбары; над главными воротами виднелся национальный щит и трехцветное знамя, свидетельствовавшие о том, что здание служит складом продовольствия, принадлежащего правительству.
