Убить сову (ЛП) - Мейтленд Карен (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Скользкая рука зажала мне рот.
— Тише! Я же велела не шуметь. Вот, держи. — Она сунула мне в руку узелок. — Это ягоды лаврового дерева. Запомни, их надо хорошенько разжёвывать, не просто глотать. От них начнётся сильное кровотечение, и мёртвый ребёнок выйдет вместе с кровью. Это будет нелегко для тебя, что-то вроде судорог.
Старуха резко подняла голову, прислушалась.
— Кто-то идёт. — Она стащила меня, заставила подняться и втолкнула за рваный занавес, отгораживающий угол хижины. — Сиди тихо, — прошипела она.
Я скрючилась на грязном полу и закусила кулак, чтобы не стонать от боли. Снаружи послышался мужской голос.
— Ну, мать, я слышал, ты послала свою паршивку присматривать за домом женщин.
— Что может мне рассказать бедная малышка Гудрун? — усмехнулась Гвенит.
— Знаю, ты можешь услышать, о чём говорят мёртвые кости. Уверен, можешь выпытать всё и у немой девчонки. Скажи, мать, чего это ты так интересуешься домом женщин? Думаешь, они помогут тебе справиться с нами? Так что ли?
Я выглянула, отогнув край занавеса. Гвенит и этот мужчина стояли снаружи, прямо у порога. Он был намного выше дверного проёма, и я не могла увидеть его лицо, только длинный коричневый плащ Мастеров Совы.
— Боишься этих женщин, да? — с усмешкой спросила Гвенит.
Он фыркнул.
— Думаю, это ты боишься. Ты теперь единственная знахарка, после того как мы избавились от твоей дочери-ведьмы. Но те женщины не встанут на твою сторону. Они христианки и сделают так, чтобы тебя повесили первой.
— Может, и так. А может, нас связывает больше, чем разделяет, хоть они этого еще и не знают. В их предводительнице живет дух Черной Ану. Их не запугать, как деревенских. Не каждая женщина падает на колени при виде того, что болтается у тебя между ног.
— Ах ты, ведьма...— мужчина занес кулак, но в руках Гвенит сверкнул нож. Он охнул от боли, схватившись за руку.
— Ты меня порезала, злобная старая карга!
— Простите бедную старуху. Руки у меня трясутся, нож то и дело выскальзывает. На вашем месте я держалась бы подальше. Я такая неуклюжая старая развалина. Не удивлюсь, если случайно выколю кому-нибудь глаз, — ее нож все еще был направлен на него.
Он отступил на шаг.
— Было время, когда мы были на одной стороне, мать. И можем быть снова. Вместе мы победим церковь и вернем Улевик древним богам, которые правили долиной. Ты же знаешь, что беды на этой земле не прекратятся, пока не вернутся старые обычаи.
— Вместе? — мрачно усмехнулась Гвенит. — В тот час, когда пролил кровь ночной кошки, ты и на меня поднял руку.
— Думаешь, можно вернуть деревню к старым обычаям без крови?
— Бывает, что кровь для того и предназначена, чтобы пролить, но бывает и запретная, которой нельзя касаться. — Гвенит плюнула наземь. — Если ты пойдёшь той дорогой, к которой стремишься, заведёшь Улевик в такую тьму и разорение, откуда никому из вас не выбраться. — Она опустила нож, но по-прежнему не выпускала его из рук. — Перед праздником Майского дня ты провёл ночь в старом дубе, завернувшись в шкуру белого оленя. Ни один человек не смел сделать этого с тех самых пор, как моя бабка была ещё ребёнком, а последний рискнувший сошёл с ума, и его забрала река, ещё до рассвета. Чтобы выжить в той шкуре и рассказать об этом, нужна необыкновенная смелость, но одной смелости мало, чтобы устоять против него.
— Как ты узнала, мать?
— На человеке остается метка на всю жизнь. Думаешь, если пережил ужасы шкуры, то можешь повелевать им. Но им нельзя управлять, тем более с помощью одних лишь ваших умений. А наши я вам не предложу, так что поразмысли об этом. Вспомни, что вырезано над дверью церкви - Черная Ану, дева, мать и ведьма. Она была древней задолго до появления церкви. Она наша. Без нас у вас лишь половина могущества. Ты не сможешь им управлять. Не будь дураком, не выпускай в мир то, с чем не справишься.
— Твои умения! Знахарские фокусы — зелье, чтобы сжечь кишки какому-нибудь несчастному, заговор, насылающий понос на соседского телёнка или жабий камень, распознающий яд? Думаешь, пучок трав поможет с ним справиться? Железо, кровь и огонь — вот что его удержит, и у меня они есть. Я Аод, всё это в моих руках.
Он склонился к старухе.
— Говоришь, мать, есть кровь, которую стоит пролить? Смотри, как бы она не оказалась твоей.
Беатрис
Я ненавидела ночи в лечебнице, стоны больных во сне, храп и постоянный раздражающий кашель, на который днем и внимания не обращаешь. Целительница Марта не могла находиться там круглосуточно, иначе сама оказалась бы пациенткой. Но кто-то всегда должен был дежурить ночью, чтобы подать горшок тому, кто не в силах вставать, или питьё при лихорадке. Всем нам по очереди приходилось там сидеть — кроме Март с их особыми обязанностями, конечно — нам, простым бегинкам, у которых не было собственных владений.
Я как раз закончила обихаживать больную старуху, когда дверь распахнулась и вошла Целительница Марта, сгибающаяся под тяжестью Османны, повисшей на её плече, скрючившись от боли. С другой стороны Османну поддерживала малышка Кэтрин, бледная от страха.
— Быстро неси лампу, Беатрис, — приказала Целительница Марта. Они с Кэтрин подтащили Османну к кровати в дальнем углу.
Когда я вернулась с лампой, Османна лежала на боку, поджав ноги, но даже в такой позе я увидела, что всё платье пропитано тёмно-красной кровью. Видимо, её опять схватила боль — она крепко прикусила кулак и закрыла глаза.
— Иди спать, Кэтрин, — сказала Целительница Марта, — мы позаботимся о ней.
Кэтрин застыла на месте, испуганно глядя на Османну.
— Она не...
Целительница Марта обняла Кэтрин и подвела к двери.
— Хорошо, что ты помогла привести её, Кэтрин, но теперь постарайся не мешать.
— Она не велела... но я... столько крови... — Кэтрин посмотрела через плечо Целительницы Марты. Похоже было, что сейчас её стошнит.
— Ты всё правильно сделала. А теперь иди, поспи немного. Целительница Марта мягко подтолкнула Кэтрин наружу, в тёмный двор, и плотно захлопнула за ней дверь.
Она вернулась к кровати и попыталась выпрямить ноги Османны, но та снова сжималась и яростно трясла головой.
— Это просто спазмы... месячные.
— Бедняжка, — я погладила мокрые от пота волосы. — Никогда не видела, чтобы от месячных было так плохо. Должно быть, это лихорадка или малокровие. Ты в последние недели почти ничего не ела. Всё эти никчёмные книги...
— Да, спасибо, Беатрис, — отодвинула меня Целительница Марта, — может, пойдёшь посмотришь, не надо ли отвести Хильду обратно в постель? — она кивнула в сторону старухи, которая брела в нашу сторону, явно заинтересованная тем, что здесь происходит.
Кровать, где лежала Османна, как и все остальные в лечебнице, с трёх сторон огорожена довольно высокими деревянными панелями, так что через них трудно заглянуть, и когда я отвела ту женщину в постель, Целительница Марта разместилась с единственной свободной стороны, закрывая Османну от чужих взглядов. Каждый раз, как я подходила ближе, Целительница Марта посылала меня за чем-нибудь — тряпкой, водой или настойкой от боли. Но я слышала стоны Османны и успевала заметить, как её спина изгибается и снова расслабляется, когда боль слабеет.
И тут меня осенило. Я сама испытала такую боль, не раз и не два, а целых семь раз, и очень хорошо знала, что это означает. Османна потеряла ребёнка. Но как такое возможно? Она сама ещё ребёнок, да и как можно забеременеть в бегинаже? Она никуда не выходила, только если заставляли, и всегда с группой бегинок. Если она носила ребенка — значит, уже пришла к нам с ним. Может, потому отец и отослал её сюда?
Я стояла за деревянной панелью кровати, в тени, когда Целительница Марта заговорила — тихо, чтобы не услышали другие пациенты.
— Османна, почему же ты не пришла ко мне? Думала, мы тебя выгоним, если узнаем? И поэтому решила избавиться от ребёнка?
