Харагуа (ЛП) - Васкес-Фигероа Альберто (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
— Я вижу лишь то, что схожу с ума, — печально ответила она. — Я вижу, что все мои прежние знания оказались совершенно бесполезны. Да, люди по эту сторону океана такие же, как и там, но руки у них совершенно другие.
— Почему?
— Потому что здесь сказано, что вы завоюете целое королевство, пересечете высокие горы, откроете самый большой океан и станете величайшим из великих, — она выдержала многозначительную паузу, после чего убежденно добавила: — Но я не могу в это поверить!
— Это как же понимать? — удивился Бальбоа. — Что за глупости? Если уж вы сами не верите в собственные предсказания, то какой черт в них поверит?
— Никакой, — признала она свое безусловное поражение. — Столько времени потрачено впустую! — воскликнула она, и по ее морщинистому лицу потекли слезы. — Столько бессонных ночей, столько долгих лет поисков великой истины — и вот в одну минуту все пошло прахом!
— Ну, не стоит принимать это так близко к сердцу, — заметил Алонсо де Охеда, с недоумением глядящий на ее расстроенное лицо. — Возможно, это все оттого, что вы еще не пришли в себя после долгого путешествия. Да, конечно, именно это и сбило вас с толку, — он ласково похлопал ее по плечу, стараясь утешить. — Как только вы немного освоитесь, все придет в норму, можете мне поверить.
— Сомневаюсь! — бросила она.
— Да будет вам! Не теряйте надежду, — сказал Охеда. — Это земля отчаявшихся. Не начинайте и вы. — Он поманил только что вошедшего элегантного и щеголеватого кабальеро. — Подойдите сюда! — попросил он. — Подойдите и покажите руки донье Гертрудис Аведаньо, пусть она убедится, что в Санто-Доминго есть и нормальные люди, а не только чудовища вроде нас. Садитесь! Прошу вас, сядьте и покажите ладони.
— Как пожелаете, — пожал плечами Эрнан Кортес. — Но предупреждаю сразу, я никогда не верил в подобные вещи.
13
Они держали курс на северо-запад, пока не увидели впереди бесчисленные острова Хардинес-де-ла-Рейна, а за ними — берега той самой Кубы, где Сьенфуэгос много лет назад выучился курить.
Так неспешно они блуждали в поисках своего рая, и наконец нашли его три недели спустя. Едва завидев вдали этот остров, они с первого взгляда поняли, что это и есть та земля обетованная, которую много веков искали не только они, но и все человечество, с тех самых пор, как первые люди ступили на эту планету.
Там были тихие пляжи и коралловый риф, защищающий маленькую естественную гавань, густые леса, полого поднимающиеся по холму, с вершины которого они смогут обозревать окрестности, и ручейки с чистой водой, где можно было бы сделать запруды, чтобы сохранить воду даже во время засухи.
По всему острову, от горных вершин до самого берега, гнездились бесчисленные птицы, среди кустов сновали вкусные игуаны, а в кронах высоких деревьев резвилось множество обезьян, без всякого страха глядя на прибывших людей, которые никак не могли поверить, что и в самом деле первыми прибыли в это чудесное место.
Казалось, сам Господь услышал их молитвы и вознаградил за веру в свои силы, красноречиво давая понять, что стоит человеку смирить свою гордыню, как Бог даст ему все то, о чем он мечтал и к чему стремился.
Ингрид и Сьенфуэгос молча сошли на остров, держась за руки, в словах не было нужды. Наконец-то их мечта сбылась — пусть прошло много лет, но все эти годы она соединяла их, словно волшебный мост, даже в те дни, когда между ними лежали тысячи лиг.
Это было лучшее на свете место для жизни, чтобы любить и растить детей; чтобы бросать зерна в мягкую землю и смотреть, как они дают всходы; чтобы лежать под пальмой, любуясь закатом, учить детей ловить рыбу в скалах, купаться в бухте или безмятежно бродить по тихому лесу, не страшась опасности. Это было лучшее место, чтобы достичь величайшего счастья — для всех тех, кому еще только предстояло научиться быть счастливыми.
Несомненно, предстояло немало трудной работы; нужно было построить жилища, вспахать землю, возвести плотины, а также маленький форт, чтобы отражать набеги врагов, если они все же явятся. Но самое главное, предстояло научиться использовать все дарованные природой блага, не нанося ей вреда. Эти мужчины и женщины не боялись работы, их страшила лишь мысль о том, что все усилия могут пойти прахом.
Они так и не дали острову имени, поскольку сообща пришли к выводу, что никакое имя не в силах описать его красоты. Каждый сам выбрал место, чтобы построить дом, обустроить загон для скота и развести сад.
Сделали это в глубине острова, чтобы никто из проплывающих мимо моряков даже не заподозрил, что на острове живут люди; ни одно окно не выходило на море, чтобы вечером с корабля случайно не увидели горящий в домах свет.
Корабельный колокол с «Чуда» перенесли на вершину горы, где поставили дозорного. И теперь, стоило на горизонте появиться какому-то подозрительному пятну, как звон колокола тут же призывал островитян гасить огни.
Они не хотели ни с кем делить этот рай.
Пылающие рассветы сменялись солнечными днями, за ночами любви следовали трудные роды. К сожалению, смерть тоже взимала свою дань, ведь этот райский уголок, отгороженный от грешного мира, все же являлся его частью, и здесь действовали те же законы.
Никто не испытывал желания написать историю острова, не имевшего истории, потому что приключения изгнанного из рая заканчиваются в тот момент, когда он снова попадает в рай, тогда он теряет память, потому что подлинное счастье никогда не оставляет следов.
Это счастье — цветок, что нужно срывать каждую зарю и приносить каждую ночь в постель, умоляя Бога, чтобы по пробуждении он подарил еще один цветок и можно было бы начать всё заново.
Попытаться сделать из них запас — затея почти безнадежная, потому что эти цветы увядают самым непредсказуемым образом, Сьенфуэгос понял это во время скитаний по горам, долинам и сельве.
Он также понял, что находится в руках жестокой, но щедрой природы, которая завтра может отобрать всё, что дала сегодня, и те, кто всегда жил среди нее, знают, как бессмысленно накапливать сокровища.
В последующие годы мимо острова проходило много кораблей: на север и на юг, на восток и на запад. Некоторые искали славы, а другие возвращались с поражением, одни чуяли запах богатства, а иные плыли, нагруженные сокровищами. Островитяне просто поворачивались спиной ко всему, что не имело отношения к их жизни, а когда изредка появлялись гости, со всей любезностью давали им понять, что здесь им не рады.
У Сьенфуэгоса родился еще один сын от Ингрид и четверо от Арайи; со временем он понял, что любовь, подобно живому существу, способна делиться, и каждая ее часть развивается и живет собственной жизнью, нисколько не мешая другой; а порой они даже помогают друг другу расти и крепнуть.
Он мудро правил своим маленьким миром, возродив ту древнюю племенную традицию, которую его раса, казалось, совершенно утратила, взяв за основу общественную структуру туземных племен, где каждый человек трудится на благо общины, но и община заботится прежде всего о благе человека.
Они построили маленькую церковь, куда ходили по воскресеньям, несмотря на то, что у них не было священника, а также школу, где Ингрид учила детей грамоте и рассказывала им о дальних странах и обычаях разных народов. К слову сказать, она нисколько не тосковала по прошлому; возможно, именно победа над прошлым оказалась самой большой победой в ее жизни.
Ведь иногда память вводит в заблуждение, заставляя забыть худшие события и оставляя на поверхности колодца воспоминаний лишь лучшие, и часто она становится злейшим врагом человека, оставляя за бортом всю трудную часть его жизни.
У большинства людей, поселившихся на острове, не было никакого имущества кроме груза воспоминаний, но Сьенфуэгос решительно изгнал с острова всякую память о прошлом, помогая людям свыкнуться с мыслью, что теперь у них есть земля, дающая пропитание, есть семьи, дарящие радости и горести, и есть Бог, а все остальное — лишь призрачные химеры.
