Невеста с миллионами - Мютцельбург Адольф (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
Раториус и его приятель, предвидя такой оборот, предусмотрительно оставили друзей наедине, не сказав ни слова. Наконец Эдмон справился со своими чувствами и, подняв на Альфонсо затуманенные слезами глаза, с благодарностью прошептал:
— Это замечательно! Господи, благодарю тебя, что ты дал мне такого друга! Альфонсо! Как мне выразить тебе все то, что я чувствую? Я навеки теперь твой должник!
— Ты даже не можешь представить себе, как я счастлив! — тихо ответил Альфонсо. — Я вознагражден сверх всякой меры!
— Слова тут бессильны! — прошептал Эдмон.
И они заключили друг друга в объятия.
Час спустя они отправились на гасиенду господина Ламота. Альфонсо, правда, напомнил другу, что не собирался туда возвращаться, но Эдмон и слышать не хотел о том, чтобы расстаться.
— Случай свел нас с тобой здесь таким необычным образом и эта встреча принесла столь чудесные плоды, — сказал он, — что было бы грешно не ценить каждую лишнюю минуту, которую мы можем провести вместе. Ты мой врач и обязан оставаться рядом со мной.
Альфонсо не нашел что возразить и согласился сопровождать друга. И они вместе поскакали на гасиенду Ламота.
Когда друзья добрались до гасиенды, навстречу им вышел Ламот. Ему тоже было известно о странном происшествии, и теперь он от всей души поздравил Эдмона. Солдаты встретили своего капитана возгласами ликования. Марион нигде не было видно.
Эдмон почувствовал, что очень устал и душой, и телом, поэтому вскоре отправился к себе в комнату отдохнуть. Альфонсо, оставшись с Ламотом, подробно рассказал изумленному французу, что с ними приключилось. Марион, бледная, затаив дыхание, подслушивала под дверью. Ни отец, ни Альфонсо ее не заметили.
Часов около шести вечера на гасиенду прискакал какой-то ранчеро, спросивший капитана Трепора, которому он должен был передать депешу. Пришлось будить крепко спавшего Эдмона. После сна он выглядел свежим и бодрым и, не мешкая, распечатал послание.
Кроме нарочного здесь находился Альфонсо. Депеша была немногословной, однако Эдмон читал ее очень долго, и Альфонсо показалось, что друг изменился в лице.
— Послушай, приятель, — обратился Альфонсо к ранчеро, — пойди скажи, чтобы тебя накормили и дали вина.
Когда тот ушел, Эдмон протянул депешу Альфонсо:
— Прочти! Пока это следует хранить в тайне.
Альфонсо прочитал следующее:
«Господин капитан! Пятого мая наши войска предприняли штурм Пуэблы, но вынуждены были отступить. Мы недооценили численность и храбрость защитников фортов Лорето и Гваделупе, по которым нанесли главный удар. Кроме того, командующему обороной Пуэблы, генералу Сарагосе, помогла ужасная непогода. Короче говоря, учитывая недостаточную численность наших сил, нам придется отказаться от штурма Пуэблы, сосредоточить войска в Орисабе и ждать прибытия подкрепления. Поскольку весть о нашем поражении не замедлит поднять боевой дух хуаристских войск и мы должны быть готовы противостоять атакам многочисленных банд герильясов, в том числе и в провинции Веракрус, мы сочли Ваш опорный пункт на гасиенде Ламота очень уязвимым и приказываем Вам сразу же по получении этого документа вернуться в Орисабу, а также принять командование отрядом, расквартированным в Сан-Мартине, и привести его туда же».
— Значит, вы потерпели поражение! — заметил, пожав плечами, Альфонсо. — Помнишь, дружище, я предупреждал тебя, что эти мексиканцы доставят вам еще немало хлопот! Ну так я тоже отправлюсь с тобой в Орисабу!
— Отлично! — обрадовался Эдмон. — Ничего, мы наверстаем упущенное, клянусь тебе! Выступаем через полчаса. Поставь в известность господина Ламота, а я тем временем отдам кое-какие приказания своим людям.
Он поспешил к своим солдатам, и спустя несколько минут те уже начали седлать лошадей.
В столовой давно уже был накрыт стол. В кухне бледная как смерть Марион не отходила от окна, глядя на двор, где Эдмон беседовал со своими людьми.
Известие, которое принес Ламоту Альфонсо, только обрадовало хозяина гасиенды — с отъездом Эдмона у него с души свалится камень.
Ужинал Эдмон в страшной спешке. Затем он вручил Ламоту ордера для возмещения убытков, адресованные французской казне в Орисабе, и сердечно поблагодарил гасиендеро за радушный прием.
— Я тоже пришел проститься, — сказал Альфонсо, не без волнения протягивая руку Ламоту. — Я провожу своего друга в Орисабу, а затем возвращусь к себе на родину. Оттуда я напишу вам, как у меня пойдут дела. За все добро, какое вы мне сделали…
— О чем вы говорите, дон Альфонсо! — прервал его Ламот, сам взволнованный. — Клянусь Богом, мне не хотелось бы расставаться с вами! Самой большой радостью для меня будет снова услышать про вас добрые вести!
С этими словами он сердечно обнял молодого человека.
— Разве мы больше не увидим мадемуазель Марион? — спросил Эдмон.
Ламот вышел и спустя несколько минут вернулся озабоченный.
— Простите мою дочь, — сказал он, — но сейчас она не в состоянии выйти к вам!
Из глубины дома до молодых людей донеслись судорожные рыдания. То ли отец запер Марион, то ли сумасбродная девица отчаянно боролась сама с собой, узнав о предстоящей разлуке. Альфонсо отвернулся, стараясь скрыть волнение. Эдмон крикнул своим людям, сел на лошадь, еще раз пожал руку Ламоту и выехал со двора.
В эту минуту он услышал какой-то крик. Когда они с Альфонсо обернулись, то заметили, как кто-то оттащил Марион от окна.
Спустя совсем немного времени гасиенда осталась уже далеко позади, и наши герои оказались в безмолвном лесу.
— Вот и закончился еще один этап моей жизни, — мрачно заметил Альфонсо.
— И начнется немало новых, и, надеюсь, более счастливых! — сказал Эдмон, стремясь утешить друга.
— Ты так бодр и свеж, — заметил Альфонсо. — Ты и впрямь окончательно оправился после ранения?
— Можешь не сомневаться! — оживился Эдмон. — Разве ты не обратил внимания, что я уже снял повязку? На этом месте ничего не осталось, кроме небольшого шрама, который скоро исчезнет. А если и нет, пусть останется как приятное воспоминание… о тебе!
Альфонсо невесело улыбнулся и сердечно пожал Эдмону руку.
Капитан де Трепор вынужден был провести ночь в Сан-Мартине. Поскольку и Альфонсо требовалось уладить кое-что в Мирадоре, прежде чем покинуть гасиенду и своего друга Раториуса, молодые люди договорились, что на следующий день Эдмон поведет своих людей в Орисабу, а через день-два там его разыщет Альфонсо. Друзья расстались в том месте, где расходятся дороги на Мирадор и Сан-Мартин, в надежде снова встретиться через сутки.
Отряд егерей, расквартированный в Сан-Мартине, куда капитан добрался лишь под вечер, был доволен, что может покинуть городок, где к французам относились не слишком приветливо. Эдмон принял необходимые меры предосторожности. Ночь солдаты должны были провести в трех стоявших рядом больших домах. Спать им предстояло не раздеваясь, возле своих лошадей, полностью готовыми к выступлению. Для себя Эдмон выбрал комнату на первом этаже самого большого дома и рано ушел спать.
Прошло, вероятно, несколько часов, когда дневальный разбудил Эдмона и доложил, что некто желает немедленно поговорить с ним по весьма важному делу. Капитан вскочил с кровати и приказал впустить незнакомца. Ему и в голову не приходило, что этим ночным посетителем может быть… женщина. Но как только она вошла, не успев даже поднять вуаль, он безошибочно узнал Марион Ламот.
Девушка была в полном отчаянии.
— Простите меня! — воскликнула она. — Я слышала, что сегодняшней ночью на вас нападут, и не находила себе места, пока не набралась смелости предупредить вас!
— Я ничего не понимаю, мадемуазель! — строго сказал капитан. — Вы говорите о нападении, которое нам угрожает. Откуда у вас эти сведения?
— Вчера вечером я бродила по лесу. И вдруг услышала голоса. Это были креолы, они говорили, что в три часа ночи готовится нападение на Сан-Мартин, где вы собираетесь ночевать! Не замешан ли в этом дон Луис Гуарато?
