Сан-Феличе. Книга вторая - Дюма Александр (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
— Дорогая леди Гамильтон, — раздался голос за ее спиной, — будьте добры, переведите мне на итальянский то, что сейчас сказал милорд.
Это был король; увидев, что Эмма выходит, он пошел вслед за нею и поднялся на ют.
Эмма пояснила ему слова Нельсона.
— Но, — заметил Фердинанд, не имевший ни малейшего понятия о мореходном искусстве, — по-моему, мы сейчас плывем отнюдь не к Сицилии, а напротив, судно, как говорят моряки, взяло курс на Корсику.
Эмма передала это замечание адмиралу.
— Государь, — произнес Нельсон с легким нетерпением, — сейчас мы поднимаемся к ветру, чтобы делать галсы, и если его величество окажет мне честь, немного задержавшись на юте, то минут через двадцать мы увидим, что судно поворачивает на другой галс и наверстывает потерянное время и путь.
— На другой галс? Да, понимаю, — сказал король. — Это означает то, что вы сейчас проделали. Но не могли бы вы поворачивать на другой галс не так часто? Мне показалось, будто вы вытрясли из меня всю душу.
— Государь, если бы мы находились в Атлантическом океане и шли против ветра и я направлялся бы от Азорских островов в Рио-де-Жанейро, то, чтобы избавить ваше величество от нездоровья, которому я сам подвержен и потому хорошо его знаю, мы могли бы поворачивать на другой галс через шестьдесят-восемьдесят миль; но мы находимся в Средиземном море, идем из Неаполя в Палермо и вынуждены менять галсы через каждые три мили и даже чаще. Впрочем, — продолжал Нельсон, бросив взгляд на Капри, от которого они все более удалялись, — ваше величество может спокойно вернуться к себе и ободрить королеву. Я ручаюсь за все.
Король вздохнул с облегчением, хотя он не столь уж много понял из сказанного Нельсоном. Но адмирал говорил с таким хладнокровием, что его убежденность проникла в сердце Эммы и от нее передалась королю.
Фердинанд спустился вниз сообщить, что опасность миновала и что Эмма, идущая за ним, подтвердит эту весть.
Эмма действительно шла следом за королем; но так как по дороге она зашла еще в каюту Нельсона, то лишь полчаса спустя королева смогла, окончательно успокоившись, задремать, склонясь на плечо подруги.
CI. «АВАНГАРД» И «МИНЕРВА»
Шквал, чуть не разбивший судно Нельсона о берега Капри, обрушился и на корабль Караччоло, но с меньшей силой. Прежде всего ярость ветра умерилась тем, что он налетел на высокие вершины Капри, а «Минерва» находилась с подветренной стороны острова; к тому же неаполитанский адмирал, управляя более легким судном, мог маневрировать им с большей ловкостью, чем Нельсон своим тяжелым «Авангардом», к тому же еще сильно пострадавшим при Абукире.
Вот почему, когда с первыми лучами солнца, после двух-трех часов отдыха Нельсон снова поднялся на ют, он увидел, что, в то время как его судну с большим трудом удалось лишь обойти Капри, фрегат Караччоло уже виднеется возле мыса Ликоса, то есть на пятнадцать — двадцать миль впереди. Больше того: тогда как Нельсон шел всего лишь под тремя марселями, контр-бизанью и малым кливером, неаполитанский фрегат сохранил все свои паруса и при каждом повороте на другой галс выбирался на ветер.
К несчастью, тут и король тоже поднялся на ют и увидел Нельсона: с подзорной трубой в руке тот следил ревнивым взором за продвижением «Минервы».
— Ну, так где же мы? — спросил он капитана Генри.
— Государь, вы видите сами, — отвечал тот, — мы только что обогнули Капри.
— Как! — воскликнул король. — Эта скала все еще Капри?
— Да, государь!
— Значит, со вчерашнего дня, с трех часов пополудни, мы прошли всего двадцать шесть-двадцать восемь миль?
— Почти что так.
— Что говорит король? — осведомился Нельсон.
— Он удивлен, что мы прошли так мало, милорд. Нельсон пожал плечами. Король угадал вопрос адмирала и ответ капитана, и, так как жест
Нельсона показался ему не слишком почтительным, он решил отомстить адмиралу, унизив его гордость.
— Что рассматривал милорд, когда я поднялся на ют?
— Судно под ветром, идущее с нами.
— Вы хотите сказать — впереди нас, капитан.
— И то и другое, государь.
— А что это за судно? Я не допускаю, что оно принадлежит нашему флоту.
— Почему же, государь?
— Потому что, так как «Авангард» — лучший корабль, а милорд Нельсон — лучший моряк флота, ни один корабль и ни один капитан, мне кажется, не могут их опередить.
— Что говорит король? — спросил Нельсон.
Генри перевел английскому адмиралу ответ Фердинанда. Нельсон закусил губу.
— Король прав, — сказал он, — никто не должен обгонять флагманское судно, особенно если ему предоставлена честь нести на своем борту их величества. Тот, кто совершил этот неучтивый поступок, должен понести наказание, и сейчас же. Капитан Генри, подайте сигнал князю Караччоло замедлить ход и ждать нас.
Фердинанд угадал по лицу Нельсона, что удар попал в цель, и, поняв по его тону, отрывистому и повелительному, что английский адмирал отдал приказ, перевел взгляд на капитана Генри, желая проследить, как этот приказ будет исполняться.
Генри спустился вниз и через короткое время вернулся с несколькими флагами, которые он сам в определенном порядке прикрепил к сигнальному фалу.
— Предупредили ли вы королеву, что сейчас будет сделан пушечный выстрел и что ей не следует беспокоиться? — спросил Нельсон.
— Да, милорд, — ответил Генри.
И действительно, в ту же минуту раздался орудийный выстрел и клуб дыма отделился от батареи на верхней палубе.
Одновременно пять флагов, принесенных Генри, взвились на сигнальном фале, передавая приказ Нельсона во всей его категоричности.
Выстрел из пушки был дан с целью привлечь внимание «Минервы»; та подняла флаг, указывающий, что сигнал с «Авангарда» принят.
Каково бы ни было впечатление, произведенное на Караччоло полученными сигналами, он немедленно повиновался.
Он спустил брамселя, взял на гитовы фок и грот и оставил паруса, которые полоскались на ветру.
Нельсон в подзорную трубу следил за тем, как «Минерва» исполняла его приказ. Он видел, как повисали ее паруса: у фрегата остались только контр-бизань и кливер, и судно потеряло треть своей скорости, тогда как Нельсон, напротив, заметил, что наступило некоторое затишье, и поднял все паруса, включая брамсель.
За несколько часов «Авангард» наверстал расстояние и перегнал «Минерву». Только тогда Караччоло снова поднял паруса.
И хотя «Минерва» шла только под марселями, контр-бизанью и кливерами и держалась на четверть мили позади «Авангарда», она ни на пядь не отставала от тяжелого колосса, шедшего под всеми парусами.
Видя, с какой легкостью маневрирует «Минерва» и как, подобно хорошему коню, она повинуется своему командиру, Фердинанд начал жалеть, что не отправился в путь со своим старым приятелем Караччоло, хотя и обещал это ему прежде, а предпочел «Авангард».
Он спустился в большую каюту и нашел, что королева и юные принцессы почти успокоились. После минувшей ночи они немного поспали. Один маленький принц Альберто, хрупкий, болезненный ребенок, мучился непрерывной рвотой и не сходил с рук Эммы Лайонны: с чудесной самоотверженностью, забыв об отдыхе, она всецело посвятила себя заботам о королеве и ее детях.
Весь день судно меняло галсы, только повороты его становились все более затрудненными по мере того, как ветер все более поворачивал на южный. С каждым поворотом на другой галс страдания маленького принца усиливались.
К трем часам пополудни Эмма поднялась на палубу. Ничто, кроме ее присутствия, не могло разгладить морщин на лбу Нельсона. Эмма пришла сказать, что принцу очень плохо и королева спрашивает, нельзя ли пристать к какому-нибудь берегу или изменить путь.
Корабль находился недалеко от Амантеа и мог бы войти в залив Санта Эуфемия. Но что подумает Караччоло? Что «Авангард» не в состоянии идти дальше и что победитель людей Нельсон был сам побежден морем?
Его неудачи на море были так же известны, как и его победы. Не прошло и полугода с того времени, как его судно, борясь с ветром в Лионском заливе, потеряло три свои мачты и, как блокшив, вернулось в порт Кальяри на буксире другого, менее поврежденного судна.
