Закон Линча - Эмар Густав (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗

Красный Кедр поправлялся медленно, несмотря на неусыпные заботы о нем отца Серафима, Эллен и матери Валентина Гилуа.

Нравственное потрясение, испытанное им при внезапной встрече лицом к лицу с миссионером, оказалось для него слишком сильным.

Как только он оказался в состоянии встать и сделать несколько шагов по пещере, отец Серафим, все время опасавшийся прибытия Валентина, спросил его, какие у него намерения относительно будущего и какой образ жизни он думает отныне вести.

— Отец мой, — отвечал скваттер, — я всецело принадлежу вам. Что вы мне посоветуете, то я и буду делать. Но только я должен заметить вам, что я похож на дикое животное, вся жизнь которого протекла в прерии. На что буду годен я в городе, среди людей, ни нравов, ни обычаев которых я не понимаю?

— Это верно, — произнес священник. — Кроме того, вы уже старик, средств вы не имеете, работы никакой выполнять не умеете, и вам пришлось бы влачить в городе самое жалкое существование.

— Это не удержало бы меня, отец мой, если бы могло служить для меня искуплением. Но я слишком часто оскорблял людей, чтобы снова вернуться в их среду. Я должен жить и умереть в глуши, стараясь безупречной старостью искупить ошибки и преступления моей молодости, которых я теперь ужасаюсь.

— Вполне одобряю вас, ваше намерение прекрасно. Позвольте мне подумать несколько дней, и тогда, может быть, я посоветую, как вам обустроить жизнь, сообразуясь с вашими желаниями.

На этом их разговор прекратился.

Прошел месяц, но миссионер не возобновлял его, хотя не раз наставлял раскаявшегося бандита.

Красный Кедр всегда выказывал к Эллен большое расположение, хотя был груб и ворчлив, что вполне согласовалось с жестокостью его характера. Но с тех пор как ему пришлось убедиться в полной преданности и самоотверженности девушки, в нем произошла большая перемена. В его сердце проснулось новое для него чувство, и он всеми силами своей души полюбил это прекрасное создание.

Этот грубый человек смягчался при виде девушки, в его суровых глазах светилось удовольствие, и его уста, привыкшие проклинать и браниться, произносили теперь только ласковые слова.

Часто, сидя у горного потока, протекавшего неподалеку от пещеры, он целыми часами разговаривал с ней, испытывая бесконечное наслаждение от мелодичных звуков ее голоса, которых он прежде не замечал вовсе.

Конечно, если кто-либо и имел теперь какое-нибудь влияние на душу старого бандита и мог привести его к Богу, то это была Эллен. Она знала это и осторожно пользовалась своим влиянием на того, кого считала своим отцом.

Однажды утром, когда Красный Кедр, почти совсем оправившийся от ран, совершал свою обычную прогулку, опираясь на руку Эллен, к ним подошел отец Серафим, который два дня находился в отсутствии.

— А, вот и вы, отец мой! — произнес скваттер, увидев его. — Я беспокоился, не видя вас, и счастлив, что вы к нам вернулись.

— Как вы себя чувствуете? — спросил миссионер.

— Хорошо. Я был бы совсем здоров, если бы ко мне вернулась моя сила; но я надеюсь, что и это скоро случится.

— Тем лучше, ибо если мое отсутствие было продолжительно, то отчасти причиной этому — вы сами.

— Правда? — с любопытством спросил скваттер.

— Вы помните, что некоторое время назад вы выразили желание жить в прерии?

— Конечно.

— Это, впрочем, и мне кажется самым благоразумным с вашей стороны, — продолжал миссионер, — и даст вам возможность избежать преследования врагов.

— Поверьте мне, отец мой, — торжественно произнес Красный Кедр, — что я не желаю скрываться от тех, кто обижен мною. Если моя смерть может искупить содеянные мною преступления, то я с величайшей радостью не задумываясь пожертвую своей жизнью.

— Я счастлив, друг мой, что слышу от вас это, но я думаю, что Богу, Который никогда не желает смерти грешника, угоднее будет, если вы примерной жизнью исправите, насколько будете в силах, причиненное вами зло.

— Я принадлежу вам, отец мой. То, что вы мне посоветуете, будет для меня приказанием, которое я счастлив буду исполнить. Всю чудовищность моих преступлений я понял только в тот момент, когда Провидение послало вас ко мне в последний раз. Увы! Не один я ответственен за них: видя перед собой только дурные примеры, я не сумел отличить добро от зла. Я думал, что все люди злы, и когда я поступал так, а не иначе, то считал, что лишь принимаю меры законной самообороны.

— Теперь уши ваши открыты для истины, ваша душа начинает понимать евангельское учение, ваш путь начертан перед вами, старайтесь только не нарушать добровольно данных вами обещаний.

— Увы! — со вздохом прошептал скваттер. — Я так недостоин прощения, что боюсь, Всемогущий не смилостивится надо мною.

— Слова эти оскорбляют Бога, — строго произнес священник. — Как бы ни был грешен человек, он никогда не должен отчаиваться в милосердии Божьем.

— Простите меня, отец мой.

— Хорошо, — сказал священник, снова меняя тон на ласковый, — вернемся к тому вопросу, который привел меня к вам. Я построил для вас в нескольких милях отсюда, в восхитительном месте, хакаль 10 , в котором вы сможете спокойно жить с дочерью.

— Как вы добры, отец мой! — воскликнул скваттер. — Как многим я вам обязан!

— Не будем говорить об этом. Я буду вполне вознагражден, если увижу, что вы искренне раскаялись и не переменили своего намерения.

— О, отец мой, поверьте, что я ненавижу свою прежнюю жизнь!

— Хотелось бы, чтобы так было всегда. Этот хакаль, в который я вас отвезу, как только вы того пожелаете, расположен в таком месте, что его почти невозможно найти. Я сам завез туда все необходимое для вашего существования. Вы найдете в нем на несколько дней пищи, ружья и порох для защиты от диких зверей и для охоты и, кроме того, рыболовные сети и силки для бобров. Одним словом, все, что необходимо охотнику.

— О, как вы добры, отец мой! — воскликнула Эллен со слезами радости на глазах.

— Пустяки, не будем говорить об этом, — весело продолжал миссионер, — я только исполнил свой долг. Кроме того, для большей безопасности, чтобы никто не догадывался о существовании этого хакаля, я построил его сам, без привлечения посторонней помощи. Поэтому вы можете быть совершенно спокойны, никто не потревожит вас в вашем новом жилище.