Осада Бостона, или Лайонел Линкольн - Купер Джеймс Фенимор (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗

Возвратившись под кров миссис Лечмир, Лайонел прежде всего осведомился о ней и, узнав, что она, благополучно прибыв домой, уже удалилась вместе со своими прелестными родственницами на покой, немедленно последовал их примеру и, едва лишь треволнения этого бурного дня стали забываться, заснул как убитый, и сон принес ему отдохновение.

Глава 13

Тревожное известие о походе на Конкорд словно на крыльях ветра облетело побережье Атлантического океана, и отголоски его достигли гор на западе. И вот уже все мужское население в пространстве между Массачусетским заливом и прозрачным потоком Коннектикута поднялось как один человек. Призыв к отмщению прокатился по всей стране, и повсюду — на холмах и в долинах, на больших проезжих трактах и на пешеходных тропках — появились вооруженные отряды фермеров, устремлявшиеся туда, где произошло военное столкновение. Через двое суток после роковой стычки у Лексингтона уже свыше ста тысяч колонистов стали под ружье, и примерно около четверти их было сосредоточено у подступов к обоим полуостровам — Бостонскому и Чарлстонскому. Те, кому дальность расстояния и недостаток оружия не давали возможности присоединиться к передовым отрядам и принять непосредственное участие в военных действиях, с нетерпением ожидали того часа, когда их воинственный пыл сможет послужить общему делу. Словом, то угрюмое спокойствие, в котором в течение целого года, казалось, пребывали колонии, было внезапно и грубо нарушено событиями, разыгравшимися в течение одного описанного выше дня, и такая буря возмущения поднялась среди патриотов, что даже роялисты, которых было совсем немало в южных областях страны, вынуждены были умолкнуть и ждать, чтобы буря утихла под воздействием времени и страданий.

Гедж, уверенный в надежности своей позиции, непрестанно получавший все новые подкрепления и поддерживаемый весьма внушительным флотом, взирал на сгущавшиеся грозовые тучи с невозмутимостью и благодушием, столь свойственными его мягкой натуре. Хотя настроения американцев и их намерения не оставляли больше никаких сомнений, Гедж все же неохотно прислушивался к мстительным планам своих советников и был склонен успокоить мятеж, не надеясь подавить его с помощью своих войск. Хотя месяц назад он считал их число достаточным, чтобы справиться со всеми фермерами-колонистами, вместе взятыми, теперь он благоразумно полагал, что они смогут лишь успешно обороняться на укрепленном полуострове. Однако были опубликованы воззвания, обличавшие мятежников, срочно принимались и другие меры, полагавшиеся необходимыми для поддержания престижа королевской власти. Пустые угрозы оставлялись, разумеется, без внимания, и все увещевания и призывы блюсти былую верность королю (которую, по утверждению колонистов, никто никогда и не нарушал) тонули в бряцании оружия и воинственных кликах.

На все эти воззвания английского генерала, так же как и на множество других, подписанных королевскими губернаторами, по-прежнему управлявшими всеми колониями, за исключением той, в которой развертывается действие нашего повествования, американцы отвечали смиренными, но исполненными достоинства петициями к королю, призывавшими его не допускать несправедливости, и открытыми протестами, адресованными парламенту, с требованием восстановления их попранных прав и освобождения от незаконных налогов. Однако власть и прерогативы монарха еще по-прежнему казались священными, и во всех этих документах особе короля оказывалось должное почтение.

Но зато колонисты — большие мастера на этот счет — не жалели ядовитых сарказмов, когда речь шла о королевских министрах, повинных в принятии законов, столь губительных для империи. Такое положение вещей сохранялось на протяжении нескольких недель, последовавших за рядом кровавых стычек, которые получили название битвы при Лексингтоне — по имени того селения, где завязался первый бой. Противники продолжали готовиться к новым встречам, в которых им предстояло помериться отвагой и силой.

Лайонел не был сторонним наблюдателем этих приготовлений. На другое же утро после возвращения он обратился к главнокомандующему с просьбой дать ему назначение, соответствующее его положению. Но, отдав должное его отваге и верности королю, проявленным им на поле брани, ему вместе с тем дали понять, что он окажет более ценную услугу трону, если посвятит свое время поддержанию знакомств с теми влиятельными колонистами, с которыми его семья была связана узами крови или долголетней и тесной дружбой. При этом майору Линкольну было предложено решать самому, не следует ли ему во исполнение столь высокой задачи покинуть Бостон и совершить несколько поездок по стране. Это сомнительное предложение было преподнесено молодому офицеру так ловко, самолюбие и тщеславие его были так искусно задеты, что он согласился подождать, какой оборот примут события, заручившись, однако, обещанием, что получит соответствующее его званию назначение в случае начала серьезных военных действий. А что его придется ждать недолго, не могло укрыться от глаз даже менее проницательного наблюдателя, нежели майор Линкольн.

Гедж тем временем уже оставил временную позицию в Чарлстоне, считая, что разумнее будет сосредоточить все войска в одном месте. С холмов Бостонского полуострова было видно, что колонисты явно намерены, не теряя времени, обложить город, где находилась армия короля.

На многих противолежащих возвышенностях уже поспешно возводились земляные укрепления, а у перешейка, прямо под жерлами английских пушек, расположился довольно большой отряд колонистов, захватив деревню Роксбери, прервав всякую связь между полуостровом и остальной страной и проявив при этом неустрашимость и отвагу, которые сделали бы честь даже более опытным и искусным в военном деле и более привыкшим смотреть в лицо опасности солдатам.

Такое воинское искусство дотоле презираемых американцев вызвало поначалу немалое изумление, однако вскоре распространился слух, что среди тех, кто руководит действиями мятежников, есть колонисты, которые в свое время доблестно служили в английских войсках. Называлось немало имен, и среди них Лайонел услышал имена Уорда и Томаса — людей, известных своими независимыми взглядами и довольно значительным военным опытом. Конгресс провинции поставил их во главе всех своих военных сил, и в их распоряжении имелось уже порядочное число полков, располагавших всем необходимым, за исключением самого существенного: дисциплины и оружия.

В кругах, близких к губернатору, Лайонелу приходилось особенно часто слышать имя Уоррена. Имя это произносилось с горечью, в которой наряду с неприязнью неизменно звучало уважение. Этот человек, который до последнего дня, не смущаясь присутствием английских поиск, бестрепетно высказывал свои взгляды в кольце вражеских штыков, внезапно исчез, оставив дом, все имущество и прибыльное дело, чтобы открыто соединить свою судьбу с повстанцами, приняв участие в заключительной схватке у Лексингтона.

Но особыми тайными чарами было овеяно для молодого англичанина другое имя — имя Путнема, небогатого фермера из соседней колонии Коннектикут, который, как только клич бранной тревоги достиг его ушей, бросил прямо на пашне свои плуг, выпряг одного из коней, вскочил на него и, проехав без передышки добрую сотню миль, очутился в передовых рядах своих сражающихся земляков. И, когда имя этого стойкого американца шепотом называли старики ветераны, заполнявшие покои генерала Геджа на его приемах, волна грустных и светлых воспоминаний уносила молодого офицера в прошлое.

Лайонелу вспомнились увлекательные беседы, которые в его отроческие годы вел с ним отец, когда черная тень безумия еще не омрачала его рассудка, и в каждом рассказе о смертельных стычках с индейцами, о леденящих душу схватках с дикими зверями и других исполненных опасностей приключениях в чаще непроходимых лесов упоминалось имя этого человека, всегда окруженное тем ореолом доблести, который в наш просвещенный век достается людям редко и никогда не достается даром.