Смерть дикаря - дю Террайль Понсон (читать полные книги онлайн бесплатно txt) 📗
— Ну, — сказала она мужу, когда они остались вдвоем, — какое впечатление произвел на тебя сегодняшний вечер, мой дружочек?
— Я нахожу, что мы вчера совершенно напрасно оклеветали Роллана и что я был, вероятно, очень смешон, когда взбесился на тебя за сходство почерков.
— Следовательно, ты не ревнуешь больше? — спросила, смеясь, графиня.
— О, конечно, нет, и ты лучшая из женщин, если прощаешь меня.
Граф почтительно поцеловал руку своей жены и вышел в свой кабинет.
На другой день после этого, около полудня, граф Артов поехал верхом в Булонский лес. За ним следовал нарядно одетый слуга.
Объехав озеро и Прэ-Камелан, граф почувствовал жажду и, пришпорив лошадь, помчался к Арменонвильскому павильону. Доехав до него, граф сошел с лошади и, войдя в одну из отдельных беседок, спросил себе мороженого.
В соседней с ним беседке разговаривали два человека. Конечно, граф и не подумал бы прислушиваться к их разговору, если бы он не узнал голоса одного из них, Октава, которого граф видел накануне в клубе.
И граф невольно стал прислушиваться.
— Честное слово, — говорил Октав, — мне очень хотелось быть вчера на вечере у графа Артова.
— Роллан, должно быть, был недурен, — отвечал его собеседник. Его голос был незнаком графу.
Он невольно содрогнулся.
— Но, — продолжал Октав, — я не видел его сегодня утром, и, кажется, все обошлось благополучно.
— Что все?..
— Но ведь Роллан был скромен, вежлив, сдержан и вообще вел себя вполне тактично.
— Но это его роль.
— Графиня тоже показала полное равнодушие, так что ни один мускул не дрогнул на ее лице.
При этих словах холод охватил сердце графа, и он чуть не разбил блюдечко, которое держал в руке… однако он сдержал себя и, побуждаемый желанием узнать правду, стал опять прислушиваться…
— Честное слово, — продолжал между тем Октав, — только женщины и могут иметь «чело, никогда не краснеющее», как это говорит достопочтенный Жан Расин.
— Это верно, они больше мужчин умеют управлять собой.
— А графиня, по словам Роллана, была просто восхитительна. Она притворилась, что видит его в первый раз, и едва говорила с ним.
— Однако уверен ли ты, что Роллан не хвастает?
— Да.
— И его на самом деле любят?
— Конечно.
— Ты видел у него когда-нибудь графиню?
— Нет, но я видел ее в опере.
— С ним?
— Да.
— Она была без вуали?
— Нет, но она сняла ее потом в ресторане.
При этих последних словах у графа на лбу выступил холодный пот.
— К тому же, — продолжал Октав, — я наперсник Роллана; он показывает мне все ее письма. Я ведь первый узнал, что графиня принимала его в Пасси. Наконец, я был вчера утром у Роллана, и при мне принесли письмо…
— От графини?
— Разумеется. В этом письме графиня предупреждала его, что он получит другое, которое будет приглашением на чай.
Граф чуть не вскрикнул при этих словах.
— Только ты, конечно, понимаешь, — продолжал Октав, — что одно второе письмо было написано рукою графини.
— Первое, как и все остальные, рукою ее горничной. Баккара чересчур осторожна.
— Но ведь Роллан рискует в таком случае своей жизнью.
— Я говорил ему то же самое.
— Я никогда не видал графа Артова, но знаю достоверно, что он ужасный, неумолимый человек, владеющий великолепно оружием.
— Да, если у него достало духу жениться на Баккара, так надо же иметь такие качества, потому что…
Октав не успел договорить, ему послышался дикий вопль, и когда он поднялся со своего места, то… в дверях беседки, где он сидел, стоял сам граф Артов.
Он был бледнее мертвеца, губы его судорожно подергивались, а глаза горели каким-то особенным огнем.
Он подошел к испуганному Октаву и с необыкновенною силой поставил его на колени.
— Милостивый государь, — сказал он хриплым голосом, — вы, вероятно, узнали меня — я граф Артов — тот самый, над честью которого вы издевались целый час. Я мог бы тотчас же убить вас — даже без всякого оружия… но вы еще ребенок, у вас, может быть, есть мать, которая любит вас, и я оставляю вам жизнь… я прощаю вас, но только с одним условием.
В этот момент граф был положительно страшен и так величествен, что обоих юношей объял ужас. Октав, дрожа как осенний лист, пробормотал какое-то извинение.
Граф поднял его и сказал:
— Милостивый государь, вы должны поклясться мне, что воротитесь немедленно домой, не будете целые сутки никуда выходить и не увидитесь с Ролланом де Клэ.
— Клянусь!.. — прошептал Октав.
— Помните, что если вы не сдержите этой клятвы, то я убью вас… хотя мне нужна не ваша жизнь… но его…
И, сказав это, граф вышел.
— Роллан погиб! — пробормотал Октав.
Мы должны теперь вернуться несколько назад и познакомиться покороче с доктором-мулатом, занимавшимся специально излечением болезней, зарожденных под тропиками.
Доктору было уже сорок лет.
Он родился в Гваделупе и всю свою жизнь занимался токсикологией, то есть наукой о ядах.
Доктор Самуил Альбо занимал прекрасную квартиру в первом этаже отеля, в предместье Сент-Оноре, при его доме находился огромный тенистый сад.
В тот день, как граф Артов нечаянно услышал разговор Октава в Арменонвильском павильоне, — маркиз де Шамери приехал к доктору и застал его занятым в рабочем кабинете, который его многочисленные клиенты прозвали «палатою ядов».
По стенам этой комнаты тянулись огромные полки с книгами; на столах стояли химические реторты, склянки, кувшины, колбы. Здесь он проводил научные исследования.
Когда Рокамболь вошел к нему, то доктор сидел перед столом и тщательно рассматривал в увеличительное стекло ткань широкого, зеленоватого сухого листа, который по своей форме и объему не принадлежал к европейским растениям.
— Здравствуйте, доктор! — сказал ему Рокамболь, протягивая руку. — Извините, что я потревожил вас. Но я проезжал мимо и, вспомнив, что вы спасли моего бедного матроса и что я еще не успел поблагодарить вас, не мог не завернуть к вам и не загладить свою ошибку.
Произнося эти слова вежливым тоном вельможи, Рокамболь небрежно положил на камин банковский билет в тысячу франков.
Доктор предложил маркизу садиться и пододвинул ему стул.
— Вы слишком добры и любезны, маркиз, — сказал он, — что обеспокоили себя из-за таких пустяков.
— А разве вы считаете ни во что удовольствие видеть вас, доктор?
Мулат молча поклонился.
— Вот, — продолжал Рокамболь, — вы опять за своими книгами, допрашивая постоянно науку и медленно убивая себя над изысканиями новых средств для скорейшего исцеления своих ближних…
— Маркиз! — ответил скромно доктор. — Чем больше изучаешь науку, тем яснее видишь, что в ней есть тайны, которые можно уразуметь только после больших затруднений.
Рокамболь завел тогда разговор о ядах и, узнав, от доктора, что у него есть яд, производящий почти мгновенное помешательство, незаметно, во время выхода доктора из кабинета, украл немного этого яда и, спрятав, простился с ним и уехал.
Ровно в час пополудни он приехал домой. На дворе отеля стоял наемный фиакр.
— Это еще что? — подумал удивленный маркиз де Шамери. — Кто это еще пожаловал ко мне?
И, обратившись к лакею, он спросил: — У кого гости?
— У господина виконта — граф Артов.
— Граф Артов?! — повторил с удивлением маркиз.
— Точно так-с…
— Ого, должно быть, случилось что-нибудь новенькое, — подумал Рокамболь, — бьюсь об заклад, что взрыв уже последовал… надо быть вполне осторожным!
И Рокамболь торопливо отправился к Фабьену, сидевшему в кабинете вдвоем с графом Артовым.
Лицо графа было бледно, а губы судорожно подергивались.
Фабьен обрадовался приходу своего шурина.
Рокамболь невольно приостановился на пороге и молча посмотрел на встревоженные лица собеседников, как бы спрашивая себя, что произошло между ними.
Граф Артов оставил Октава ошеломленным происшедшею сценой и опять помчался к заставе «Звезда».
