Шевалье де Сент-Эрмин. Том 2 - Дюма Александр (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗

— Вы будете ужинать внизу или накрыть стол в комнате? — спросила г-жа Леру.

Рене припомнил советы матроса, встреченного в нескольких шагах отсюда, с величайшим пренебрежением достал из кармана пригоршню луидоров и бросил их на стол.

— Я хочу, чтобы еду подали сюда, — сказал он, — и еду отменную.

— Как пожелаете, сударь, как пожелаете, — отвечала г-жа Леру с самой прелестной улыбкой.

— Итак, дорогая госпожа Леру, пусть затопят пожарче камин, потому что я промок до самых костей, и подадут к пяти часам добрый ужин и два прибора. Один бравый молодец спросит человека по имени Рене, вы проведете его в мою комнату. И самое главное — подайте нам хорошего вина.

Пять минут спустя жаркий огонь горел в комнате одиннадцатого номера.

Едва Рене остался один, он скинул насквозь промокшую одежду и вынул из сумки точно такой же костюм, как тот, что был сброшен на дощатый пол. Новое одеяние было лучше скроено, но по-прежнему оставалось одеждой простого матроса.

Через несколько минут гроза ретировалась со скоростью, присущей летним бурям, мостовые просохли, а небо вновь обрело синеву, и природа, редкие слезы которой еще струились по краю крыш, вновь улыбнулась и приготовилась приласкать детей своих, будто и не было приступа гнева. Внезапно послышались громкие вопли, причину которых было непросто определить. Они казались то стонами, полными живого страдания, то смехом, полным буйного веселья. Рене открыл окно и стал свидетелем картины, которую не мог представить даже при всей необыкновенной живости воображения. Моряк, который получил долю добычи в две тысячи пиастров, растратил тысячу за восемь дней, и, не зная, как избавиться от остатка, не нашел ничего лучшего, как раскалить пиастры в печи и кидать их зевакам, собравшимся перед дверью. Зеваки бросились за монетами, но первые из тех, кто дотронулся до них, оставили на деньгах кожу с пальцев: отсюда крики боли. Другие догадались подождать, пока пиастры остынут, и рассовали их по карманам — вот и крики радости.

Рене среди этих зевак опознал утреннего знакомого — тот заявился за час до назначенного ужина. Молодой человек рассчитывал навестить Сюркуфа сегодня, но, опасаясь, что времени ему недостанет, перенес визит на завтра. Здесь было полно моряков, особенно простых матросов, и ему не помешали бы сведения о выдающемся капитане, к которому он пришел наниматься. Рене подал гостю знак подниматься, но как только тот собрался войти, толпа, скопившаяся внутри, устремилась наружу, и у Рене появилось время позвонить и велеть принести сигары, немного жевательного табака и графинчик водки.

Все было незамедлительно доставлено и водружено на стол прямо перед появлением матроса.

Рене шагнул навстречу, пожал руку ему и пригласил к столу.

Но бравый моряк сперва огляделся и нашел комнату роскошнее, чем требовалось бы простому матросу; бутыль с водкой, сигары и жевательный табак укрепили его в уверенности, что вновь прибывший также прожигает свою часть добычи.

— Ничего себе! — воскликнул он, уразумев, что угодил в хорошую компанию, — два костюма — какая роскошь! Я десять лет каперствую, и когда моя одежда промокнет, я всегда сушу ее на себе! Никогда не был так богат, чтобы обзавестись двумя.

— Тебя смущает, дружище, — отвечал Рене, — что я только что из родного дома, этакий богатенький сыночек, и рейс, в который я хочу отправиться, — мой первый рейс. Вот что я скажу тебе: опасностей я не боюсь и твердо намерен, не щадя себя, пройти по выбранной дороге до конца. Мне сказали, два или три судна собираются выйти в море: «Лета», «Святой Аарон» и «Призрак». Капитаном на «Лете» — Нике, на «Святом Аароне» — Анженар, а «Призрак» под командованием Сюркуфа. Какой из этих кораблей ты бы выбрал?

— Черт возьми! Хорошая шутка! Я уже выбрал.

— Так ты снова на борту?

— Аккурат вчера нанялся.

— На какой из трех кораблей?

— На «Призрак», конечно.

— Он самый быстроходный?

— Еще не известно, потому что он прежде не был в деле [8]. С Сюркуфом ему придется бегать быстро! У этого побежит и черепаха.

— Так ты уверен в Сюркуфе?

— Еще бы! Не первый раз выхожу с ним в море. На «Доверии» мы дважды славно надули англичан. О! Хорошенько натянули нос бедолаге Джону Буллу!

— Может, расскажешь о ваших походах, дружище?

— Хм, осталось только выбрать, о каком.

— Говори же, я слушаю.

— Погоди-ка, обновлю табак, — сказал матрос.

И он занялся делом обстоятельно, что выдавало старую привычку, налил стакан водки, выпил его залпом, кашлянул дважды и начал так:

— Тогда мы были в окрестностях Цейлона. Поход начался худо: когда отплывали со Святой Анны, одна шлюпка перевернулась, и троих, что были в ней, сожрали акулы. В этих местах нельзя долго быть в воде из-за хищниц.

Мы шли к востоку от Цейлона. Проложили путь с малайской стороны к Короманделю, поперек Бенгальского залива. Там счастливые встречи, одна вслед другой, посулили нам удачу. Меньше чем за месяц мы захватили шесть прекрасных кораблей, богато нагруженных и, что важно, все как один — в пятьсот тонн водоизмещения.

Мы разделились и отправили добычу с частью команды домой. Теперь наш экипаж составлял сто тридцать парней Берегового Братства. С «Доверием» и таким капитаном, как Сюркуф, мы надеялись, что это только начало.

Время от времени мы встречали английских корсаров и бегали от них, позоря нашу милую Францию. Но «Доверие» так резво шло, что мы самонадеянно полагали: если придется спасаться, мы легко удерем от англичан. Уже около недели мы плыли, не встречая ни души, когда в одно доброе утро наблюдатель закричал: «Корабль!»

— Где? — выкрикнул Сюркуф, который из каюты услышал шум и выскочил на палубу. — Большой?

— Такой огромный, что «Доверие» не проглотит его за раз!

— Вот так красавец! Куда идет?

— Не могу знать, он стоит.

Тут уже все подзорные трубы и взоры обратились в указанную сторону — и мы заметили наконец высокую пирамиду, которая резала белизной плотные облака, что спускаются ночью с высоких береговых гор и утром закрывают подступы к берегу.

Корабль мог быть как военным, с высоким бортом, так и судном, идущим из Индий. Что ж, если корабль не мирный, тем хуже для них! У нас будет развлечение; если торговец — мы его захватим.

За два лье было не разглядеть, насколько силен корабль, но мы сокращали расстояние, и вскоре должны были узнать, кто оказался перед нами…

В этот момент пришли сказать, что стол накрыт и ждет гостей.

Какое бы удовольствие ни испытывали двое новых товарищей, один — от рассказа, другой — обретя слушателя, слова произвели магический эффект, и оба встали, решив закончить историю после ужина.

LI

ФАЛЬШИВЫЕ АНГЛИЧАНЕ

Чтобы не мешать постояльцу, г-жа Леру, задобренная пригоршней золотых, тяжесть которых она уже ощущала в своих руках, накрыла ужин в соседней комнате. Стол весь уставили блюдами, у каждого сверкающего серебром прибора — по три бокала разной формы, две откупоренные бутылки шабли придавали убранству стола чрезвычайную привлекательность. Пожилой матрос остановился в дверях и с улыбкой оглядел приятнейшее из зрелищ, которые ему доводилось видеть в жизни.

— Ха! — сказал он. — Если ты надеешься на борту угощаться так каждый день, то ты ошибся, мой юный друг. Хоть стол у Сюркуфа и хорош, нас чаще потчуют бобами, чем жарким из цыпленка.

— Дружище, когда дело дойдет до бобов — будем есть бобы, но покуда перед нами устрицы — отведаем устриц. Да вот еще — ты знаешь мое имя, а я не знаю твоего, это неудобно. Как тебя зовут?

— Сен-Жан, к твоим услугам. На борту меня зовут Верзила Марс, потому что я — марсовый и там мое место в бою.

— Отлично, Сен-Жан. Бокал шабли? На этом мы не остановимся, даю слово!

Сен-Жан поднял бокал и выпил залпом за знакомство.

— Дьявол! — молвил он, осушив бокал. — Я принял его за сидр. Налей-ка мне второй бокал, дружище, чтобы я извинился перед первым за то, что обошелся с ним не так!