Медвежий замок - Светлов Дмитрий Николаевич (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
– В сражении под Бромбергом прусы сухожилие подрезали.
– Чему же способен научить?
– Строю, стрельбе из лука, рубке тесаком.
– Из лука сможешь выстрелить?
– Здесь нельзя стрелять, оштрафуют.
– О чем я тебя спросил?
– Извините, господин, смогу. Мне только спиной о столбик опереться.
– После обеда приходи к Макленбургским воротам. Знаешь стрельбище лучников и арбалетчиков у тевтонской казармы?
– Я не смогу, нищих и инвалидов в город не пускают, а в обход не пройти.
– В седле удержишься?
– Только шагом.
– Шушун! – позвал Норманн своего советника. – Человека надо через город провести.
– Не беда! Пошлю новика за извозчиком, заодно и сами прокатимся.
Чего тут по городу кататься? Наемные кареты перевозили пассажиров от ворот до торговых складов и обратно. Тем не менее возничий взял пассажиров, а когда Норманн высадился у первого оружейного магазинчика, Шушун оставил с калекой одного новика и дал тому какие-то указания.
Выбор оружия оказался простым и бесхитростным: примитивные мечи, кинжалы, деревянные щиты и арбалеты со стальной пружиной пятисантиметровой толщины. Единственным достойным внимания предметом являлся мощный лук, который Норманн и решил посмотреть.
– Парфянская работа, прицельный выстрел на километр!
– Кто такие парфяне?
– Здесь так крымчаков зовут. А про лук врет, персидские и казанские далеко бьют, а костяной ненамного сильнее арбалета, – ответил Шушун.
Взял в руку арбалет, тяжелющий, за десять килограмм! Барабан с трещоткой и простой пеньковой веревкой, тугой взвод, вместо тетивы кусок проволоки.
– Что скажешь, Шушун?
– Для стражников, со стены стрелять, дротик за полкилометра любого уложит. С пращой удобнее, да горожане не умеют.
– Я все забываю спросить про каменные шары. Кто и как их делает?
– Здесь ума не надо, детишки делают. Камень в песок – и крути его, сам круглым становится.
Ради интереса посмотрел на дротики, граммов тридцать по весу, острый восьмигранный наконечник, кожаное оперение, древко сделано по типу дельта древесины. А стрелы? Наконечники как на дротиках, только гусиное оперение да вес не превышает десяти граммов. И…
– Шушун, здесь у всех торговцев так скудно?
– Ты что-то особое ищешь? За этим в Новгород возвращайся.
– И стрелы у всех восьмигранные?
– Они и в Новгороде восьмигранные, кузнецам удобнее острие оббивать.
– Пройди по оружейным магазинам да купи в каждом по пучку стрел.
– Ты не шутишь? У нас своих запасов достаточно.
– Наши стрелы особые, их любой приметит. Мало ли что случится, а стрела сразу на нас укажет.
– Чего осторожничать, мы не разбойники, зазря никого не обижаем.
– Мне повторить?
– Понял я, понял, пошлю сегодня новиков.
Пора обедать. Одного магазина вполне достаточно для общего впечатления, здесь нет ничего интересного. Однако далеко не ушли, посреди улицы стояла широкая бочка, а рядом истошно верещала и материлась дородная матрона.
– Чего это она? – спросил Норманн.
– Ругается на бондаря, – усмехнулся Шушун. – Он каждый день здесь свою бочку ставит, а ей это не нравится.
– Торгует сам бондарь или бочки делают в другом месте?
– Клепки собирают во дворе, а где их делают, я не знаю.
– Заказывал что?
– Бочки для воды. Народу берем много, а пить что?
Норманн решительно зашел в магазин, глянул на ассортимент и сказал:
– Закажи для меня большую бадью, четыре шага в длину, три в ширину и высотой мне по пояс.
– Капусту квасить? Великовата! Или живых раков с рыбой держать?
– Мыться, залить горячей водой и мыться! С Онеги немытый – то голову сунешь, то ноги. А тут сразу весь помоюсь.
– Тогда надо и ковшик, чистой водой поливаться, и бочонки поменьше на обмыв.
Шушун быстро сторговал заказ и отсчитал задаток. Пора на обед, который в новых условиях жития в собственном доме стал, несомненно, сытнее. Корабельщики закупали мешками хлеб, а новики наловчились ловить уток на крючок. Речная птица глупая: в ловчую сеть не лезет, а насаженную на крючок корочку глотает сразу, такой свернул шею – и в мешок.
Кандидат в тренеры по стрельбе из лука сидел у ворот казармы и доедал краюху хлеба, запивая из кувшинчика оливковым маслом. Шушун приказал новику накормить инвалида, догадался Норманн и сбавил шаг, давая человеку возможность спокойно закончить скудную трапезу. Казарма пустовала, здесь жил только сторож, он же и дворник, для ганзейцев вход был всегда открыт. Корабельщики здесь тренировались в стрельбе и рубке, для чего на плацу были расставлены щиты, столбы и прочие нехитрые приспособления. Новики помогли бывшему сотнику лучников опереться на подходящий столб, а Норманн протянул лук. Тот проверил натяжение тетивы и восхищенно воскликнул:
– Хорош! Персидской работы, мне перчатка нужна.
Новик подал перчатку и стрелу.
– И стрела персидская! Ты, боярин, из каких краев будешь?
– От северных озер, а ты?
– Я-то из Литвы, нанялся к немцам с малой дружиной, да и остался им служить.
– Почему домой не вернулся?
– Барон фон Урах обвинил меня в поражении своих войск. В замок не пустили, оружие и броню отобрали, остался в поле гол как сокол.
– Как же выжил?
– Прусы подлечили и пустили на все четыре стороны, мы же родственные племена и говорим на одном языке.
Антанас Тутник начал готовиться к выстрелу. Сначала немного подрезал ножом оперение, затем зажал конец между пальцами, как курильщик держит сигарету. На тетиву положил большой палец, который прижал указательным и большим, конец стрелы сам встал на место. Выстрел произошел как-то сам собой, контрабасом загудела тетива, а стрела попала в центр самой дальней мишени.
– Хорош лук, очень хорош, десяток лучников тысячу воинов от стен отгонят.
– Дай-ка мне!
Норманн застегнул на запястье ремешок, наложил стрелу и выстрелил, попал в ту же мишень, не в центр, но на «хорошо».
– Ты не умеешь стрелять, – неожиданно заявил Антанас.
– Как это не умею?! Попал, не в центр, но рядом.
– Попал, не попал, а стрелять не умеешь. Ты лук силой руки натягиваешь. Так только всадники делают при «парфянском выстреле».
– Ну да, а как же еще?
– Тетива натягивается поворотом туловища.
– Как это? – Норманн буквально растерялся от неожиданного заявления.
– Держи лук в боевом положении, локоть выше, по линии плеч, рука у правой груди, бери тетиву и поворачивайся плечом на меня.
Произошло чудо, никакого напряжения мышц, а стрела с тетивой сами вышли на линию прицеливания.
– Повтори! Только сейчас немного прогнись назад!
Норманн выполнил указание, но в этот раз держал тетиву почти у плеча. Стрела ушла с громким шипением и пробила дальний щит насквозь.
– Не спеши! Мы отрабатываем технику, а не силу выстрела.
– Договорились, будет тебе сотня новиков и сотня таких луков.
– Спасибо, боярин! – Антанас поклонился насколько позволяли костыли. – Я уж собрался здесь от голода подыхать.
– Ты сказал о «парфянском выстреле», что это?
– Крымчаки подобным способом балуют, на лошади подлетят, пустят стрелу – и назад.
– А смысл? Всадник с лошадью очень удобная мишень.
– Так венецианские караваны грабят да на деревни налетают. Против войска не идут, боятся.
– Почему?
– Ты в бою одной лошади бок проткни, весь табун сбросит седоков и уйдет. Они кровь хорошо чуют.
Норманн недоверчиво посмотрел на Антанаса.
– Правду говорю! Это собаки с петухами от крови дуреют. Наши уланы татарскую атаку хлыстами заворачивают.
Правда или нет, какая разница, он не собирался воевать Крым, на Онеге лучше. Жаль, нет возможности поселиться поближе к родной деревне. Кровать для тренера по стрельбе поставили на первом этаже, не прыгать же человеку на костылях по лестнице.
Новобранцы и корабелы перебрались на судно. Оно и понятно, жизнь диктует свои условия. Теперь они имели право на питание за счет своего хозяина. Норманн с утра отправил Шушуна к ганзамистру отдать готовые карты, а сам обновил «ванну». Затем оба пошли к реке посмотреть на готовность трюма к размещению людей. Старшина корабелов недовольно бубнил, что все хорошо, каменотесы делали для себя и проблем не может быть. Что-то не верилось, невозможно разместить четыреста человек на полутора сотнях квадратных метров. По факту оказалось даже более чем возможно. Вдоль бортов соорудили многоярусные нары по типу непрерывных полок, где предусматривалось лежать поперек судна. Весь центр оставался свободным, в корме загон для коз и выгородка для гусей. В носу уже сложили вещи и инструмент, а в центре поставили длинный стол и лавки. Корабелы занимались своими делами, новобранцы со смиренным видом вникали в наставления старших.
