Белый отряд - Дойл Артур Игнатиус Конан (лучшие книги онлайн .txt) 📗
– Pardieu! [Клянусь богом! (франц.) ] – отозвался сэр Найджел. – Если они все такие, как их посланец, то подобными солдатами действительно можно только гордиться. Как вас зовут, добрый лучник?
– Сэм Эйлвард, сэр, Изборнский округ, Чичестер.
– А этот великан позади вас?
– Это Большой Джон из Хордла, лесной житель, теперь он вступил в Белый отряд.
– У него подходящая стать для воина, – сказал рыцарь-коротышка. – Слушайте, приятель, и вы, конечно, не цыпленок, но он, по-моему, сильнее. Видите вон тот огромный камень – он скатился на мост. Четверо моих лентяев слуг пытались сегодня перетащить его оттуда. Мне хотелось бы, чтобы вы вдвоем посрамили их, сдвинув его с места, хотя боюсь, что дело это слишком трудное, ибо он чрезвычайно тяжел.
И он указал на громадный неотесанный камень, лежавший возле дороги и от собственного веса глубоко погрузившийся в красноватую почву. Лучник подошел к нему, закатывая рукава своей куртки, но без особой уверенности и надежды на успех, ибо это был обломок скалы. Однако Джон левой рукой отстранил лучника, наклонился, одной правой извлек камень из его рыхлого ложа и зашвырнул далеко в реку. Камень упал в воду с мощным всплеском, его зубчатый угол высунулся из воды, а вокруг пошли пузыри и, вздымаясь и пенясь, стали разбегаться широкие круги.
– Ну и сила! – воскликнул сэр Найджел.
– Ну и сила! – воскликнула его супруга.
А Джон стоял, посмеиваясь и стряхивая комья грязи, прилипшие к пальцам.
– Я понял, что такое его руки, когда он стиснул мне ребра, – заметил лучник, – они и сейчас трещат при одном воспоминании. А вот и другой мой товарищ – весьма ученый клирик, хотя и очень молод, это Аллейн, сын Эдрика, брат минстедского сокмана.
– Молодой человек, – мрачно заявил сэр Найджел, – если вы придерживаетесь того же образа мыслей, что и ваш брат, вы не сможете переступить порог моего дома.
– Нет, достойный сэр, – поспешил возразить Эйлвард, – я ручаюсь, что ни одной сходной мысли у них нет: только сегодня родной брат спустил на него собак и выгнал его со своей земли.
– А вы тоже в Белом отряде? – спросил сэр Найджел. – Наверное, у вас еще мало военного опыта, судя по вашим глазам и поведению.
– Я бы отправился во Францию с этими вот моими друзьями, – пояснил Аллейн, – но я человек мирный – псаломщик и клирик.
– Это делу не помешает, – заметил сэр Найджел.
– Нет, конечно, добрый сэр! – радостно воскликнул лучник. – Я сам служил два срока с Арнольдом из Серволле, которого прозвали протоиереем. Клянусь эфесом! Я видел его недавно, – ряса задрана до колен, сандалии залиты кровью: он находился на передовой линии. И все же не успела просвистеть последняя стрела, как он уже опустился наземь среди умирающих, принялся их исповедовать и раздавать благословения с такой быстротой, словно горох лущил. Ma foi! Многие предпочли бы, чтобы он поменьше щадил их души и побольше тела.
– Хорошо иметь в любом отряде ученого клирика, – сказал сэр Найджел. – Клянусь апостолом, есть такие трусы, которые больше думают о своем пере писца, чем об улыбке своей дамы, и выполняют свои обязанности только в надежде, что им удастся вписать новую строку в хроники или сочинить припев к романсу менестреля. Я хорошо помню, что при осаде Реттерса среди солдат оказался низенький, толстый, прилизанный клирик по имени Чосер; он был настолько привержен всяким ронделям, сирвентам и тонсонам, что ни один воин не решался отступить от стен хотя бы на шаг, пока это не было описано в его стихах и не распевалось всякой мелкой сошкой – слугами и оруженосцами – по всему лагерю. Но, птичка души моей, я рассуждаю так, будто уже все решено, хотя до сих пор не посоветовался ни с тобой, ни с матушкой. Удалимся в комнату, а эти путники напитаются всем, что окажется в нашей кладовой и погребе.
– А к вечеру похолодало, – сказала дама и пошла по дороге к замку, держа под руку своего супруга.
Трое друзей двинулись следом; Эйлвард испытывал облегчение оттого, что выполнил порученное ему дело, Аллейн дивился скромности прославленного полководца, а Джон изливал в насмешках и издевках свое презрение и разочарование.
– Что с тобой? – спросил в недоумении Эйлвард.
– Меня надули и провели, – сердито ответил Джон.
– Кто же это, несокрушимый Самсон?
– Ты, Валаам, лжепророк.
– Клянусь эфесом, – воскликнул лучник, – хотя я и не Валаам, но беседую с тем самым животным, которое разговаривало с ним! Так что же случилось и чем я тебя обманул?
– Скажи, пожалуйста, разве ты не уверял меня – вот Аллейн свидетель, – что, если я пойду с тобой на войну, ты дашь мне такого командира, которому в Англии нету равных? И вот ты приводишь меня к какому-то огрызку человека – слабому, отощавшему, и он еще должен посоветоваться с мамашей, брать ему в руки меч или не брать.
– Так вот где собака зарыта! – воскликнул лучник и громко расхохотался. – Ну, я спрошу твое мнение о нем месяца через три, если мы все останемся живы, ибо я уверен, что…
Эйлварда прервал необычайный шум, который в эту минуту раздался неподалеку на дороге, ведущей к монастырю. Донеслись низкие голоса мужчин, визг женщин, собачий вой и лай и все заглушавший, громоподобный топот, невыразимо страшный и угрожающий. Из-за угла узкой улицы выскочила стая визжащих, поджавших хвосты собак, а за ними мчался какой-то бледный горожанин, вытянув руки и растопырив пальцы, волосы у него стали дыбом, он в ужасе озирался то через правое, то через левое плечо, словно за ним гналось чудовище.
– Спасайтесь, миледи, спасайтесь! – пронзительно завопил он, проносясь мимо, словно стрела, выпущенная из лука.
А позади него неуклюже валил огромный черный медведь, за ним волочилась порванная цепь, изо рта висел багровый язык. По обеим сторонам улицы люди прятались в подворотни и двери домов. Хордл Джон подхватил на руки леди Лоринг, словно перышко, и взбежал вместе с ней на чье-то крыльцо; а Эйлвард, разразившись целым потоком французских ругательств, схватился за колчан и попытался сорвать с себя лук. Аллейн, растерявшись при виде столь неожиданного и пугающего зрелища, прижался к стене, не спуская глаз с взбесившегося животного, приближавшегося большими прыжками; в неверных сумерках оно казалось еще огромнее, его широкая пасть была разинута, из нее капала на землю пена и кровь. Только сэр Найджел, как будто не замечая всеобщего смятения, твердым шагом направился к середине дороги, держа в одной руке шелковый носовой платок, в другой – бонбоньерку. В жилах у Аллейна буквально застыла кровь, когда они встретились – человек и зверь. Медведь поднялся на задние лапы, его глаза вспыхнули страхом и ненавистью, и он занес свои тяжелые лапы над головою рыцаря, желая повалить его наземь. А тот, моргнув глазами навыкате, замахнулся носовым платком и дважды ударил им животное по морде.
