Заживо погребенная - Эмар Густав (библиотека электронных книг .txt) 📗
— Проклятие! — закричал Майор, заставляя перепрыгнуть свою лошадь через брешь и потрясая саблей. — Трусы!.. Чего вы остановились?.. Вспомните, черт возьми, что впереди вас ждет золото… Слышите, золото!.. Вперед!
— Вперед, за золотом! — повторили бандиты, ринувшись вслед за ним.
Новый залп встретил их.
Вновь раздался крик степного ястреба.
— Друзья!.. — воскликнул Юлиан. — Победа наша!.. Вперед, вперед!..
— Ура!..
И вакеро двинулись вперед, как один человек.
Второй раз разбойники должны были отступить.
Позади них раздались новые выстрелы.
Бандиты попали между двух огней: теперь их атаковали лесные охотники.
Взбешеный Майор дрался, как лев. Собрав опять своих людей, он концом сабли указал им на пролом в стене,
— Глядите, дьяволы! — хриплым голосом прокричал он. — Там золото, здесь смерть! Вперед же!..
Бандиты побежали за ним, задыхаясь от злобы и алчности. Но неожиданное препятствие остановило их. Пехотные стрелки незаметно обошли их и, прячась в траве, ожидали решительного момента. При движении вперед бандитов, они поднялись и пошли в штыки.
Это было как раз в ту минуту, когда вакеро переступали через брешь и двигались навстречу врагу, когда справа бегом приближались команчи, а охотники заходили слева и с тыла.
Действия защитников так искусно были задуманы и исполнены, что авантюристы очутились окруженными со всех четырех сторон.
Они поняли, что отступление стало невозможным, и знали, что пощады ждать нечего. Поэтому они решили дорого продать свою жизнь. Из всех их один Майор был верхом. Бандиты составили каре вокруг него и, плечо к плечу, открыли убийственный огонь. Но кольцо неприятеля все теснее стягивалось кругом них… Вдруг команчи отделились и бросились вперед. Сила напора сломила ряды бандитов. Тогда началась не битва, а бойня. Защитники били соединенными силами. Крики ярости и отчаяния потрясали воздух. Сражавшиеся боролись грудь в грудь, поражая друг друга саблями, штыками, ножами, чем попало… Раненые приподнимались, скользя в крови, чтобы нанести последний удар. Число бандитов уменьшалось с каждой минутой. Но они продолжали сражаться; ими овладело чувство защищающегося зверя. Они ничего не видели, не слышали, ни на что не надеялись, но яростно сопротивлялись, с демонской радостью хохоча, когда чувствовали, что нож их вонзался в живое мясо. Вдруг все смолкло. Все бандиты были перебиты.
Защитники асиенды также немало пострадали: шестьдесят шесть из них пали смертью героев, сто тридцать были ранены. Победа досталась с трудом, но знаменитая «куадриллья» была уничтожена, и главный вождь ее, Майор, лежал тут же, под грудой тел своих сообщников. Со стороны ранчерии сражение происходило почти при тех же условиях. Только там, в самом начале нападения, главарь бандитов, Наваха, неосторожно подавшись вперед, был взят вакеро в плен. Покуда разбойники, смущенные несчастьем своего предводителя, недоумевали, что им делать, их окружили и истребили до одного. Таковы все битвы в саванне. Пощады там не знают! Все это продолжалось не долее трех четвертей часа.
В большой зале танцы продолжались с каким-то дьявольским оживлением.
— Победа! Победа! — раздался вдруг голос, покрывший гром оркестра.
Дениза с радостным криком бросилась к мужу.
Это был он, весь покрытый кровью, но не своей, а неприятельской… Глаза его горели, голос гордо звучал.
— Да здравствует Мексика! Да здравствует Франция! — восторженно пронеслось в ответ.
— Благодарю, друг! — взволнованным голосом сказал дон Кристобаль, пожимая руку Юлиану.
— Не стоит благодарности! — ответил тот, смеясь. — Мне просто доставило удовольствие избавить вселенную от подобных негодяев. Но позвольте мне пойти переодеться — я похож на мясника.
Бал продолжался до поздней ночи и кончился великолепным ужином. На другой день, рано утром, Юлиан отправился в парк, на место вчерашнего сражения. Ему еще раз хотелось удостовериться, что Майор действительно убит. Но он опоздал. Трупы были уже зарыты, и никто не позаботился освидетельствовать их.
Известие это неприятно поразило Юлиана.
— А что, — подумал он, — если Майор жив? У этого дьявола душа привинчена к телу… Вот штука была бы! Разумеется, в настоящую минуту он не может нам вредить, но — потом?
Как ни старался он себя уверить, что это вздор, что он сам видел, как Майор упал, — сомнение закралось в его сердце.
Он задумчиво вернулся в асиенду, где все еще спали Слуга доложил, что Наваха давно ожидает его.
Приказав тотчас же ввести авантюриста в кабинет, Юлиан радушно встретил его и горячо благодарил за оказанную услугу.
— Я, может быть, отгадал, — продолжал он, смеясь и закуривая сигару, — что привело вас таким ранним утром в асиенду. Вы, наверное, пришли напомнить мне о моем обещании?
— Признаюсь, сударь, вы правы, — с некоторым смущением отвечал Наваха, — хотя мне довольно неприятно в этом сознаться.
— Отчего же? Мы заключили соглашение: вы честно исполнили ваши обязательства, я обязан поступить точно также. Требование ваше совершенно законно.
— Да, с деловой точки зрения, разумеется, но приличие требовало бы, чтобы я не был так назойлив. Правда, у меня есть оправдание, я бы мог указать на причину, заставившую меня так грубо навязываться, но она так необыкновенна, что, право, я не решаюсь назвать ее.
— Говорите! — улыбаясь, сказал Юлиан.
Наваха находился в сильном раздумье. Лицо его было бледно, что-то, видимо, тревожило его.
— Сударь, — спросил он наконец тихим голосом, — верите ли вы в предчувствия?
— В предчувствия? — переспросил удивленный Юлиан.
— Да… Не думайте, что я вас забавляю сказками, сударь, но обстоятельства заставили меня быть суеверным. Я глубоко верю в предчувствия… Скоро сорок лет, как я живу на свете, и никогда они меня не обманывали.
— Хорошо, но какое отношение между вашим приходом и этой верой в чудесное?
— А вот какое: я чувствую, что Майор не только жив, но даже успел бежать.
— Наваха, — торжественно проговорил Юлиан, — я лично видел Майора распростертым на груде окровавленных трупов. Он мне казался мертвым. Но я хочу быть откровенным с вами: подозрение ваше странным образом совпало с моими мыслями — я тоже думаю, что он жив.
— А я так в этом уверен. Вот зачем я тороплюсь получить обещанные деньги; мне хочется скорее убраться отсюда. Что-то говорит мне, что человек этот будет причиной моей гибели.
— Полноте… Теперь вам нечего бояться — вы уезжаете во Францию, он же никогда не посмеет вернуться туда. Но, чтобы не задерживать вас напрасно, позвольте мне сейчас же произвести с вами расчет.
Юлиан вынул из бюро связку бумаг.
— Вот вам чек на семьдесят пять тысяч пиастров на дом Ротшильдов в Париже, Лондоне или Вене, куда хотите.
— Благодарю…
— Кроме того, дон Кристобаль поручил передать вам пять тысяч мексиканских унций.
— О это слишком! Право, я не заслужил…
— Берите, берите, — продолжал, смеясь, Юлиан. — Заслуги ваши для нас неоценимы, а что касается величины суммы, то не бойтесь разорить дона Кристобаля. Он так богат, что, пожалуй, не знает и счета своим сокровищам. Верьте, что он с особым удовольствием посылает вам эти деньги.
— В таком случае, я принимаю… Еще последняя просьба: потрудитесь написать чек на имя Вильяма Фильмора.
— Извольте. Вы берете это имя?
— Да, я становлюсь чистокровным янки. Впрочем, все мои бумаги в порядке; вот уже четыре года как я числюсь североамериканским гражданином.
— Я вижу, что вы предусмотрительный человек… Скажите, могу ли я вам быть полезен?
— Благодарю вас, — с чувством сказал Наваха. -Вы для меня много сделали: вы дали мне богатство и свободу. Через несколько дней я буду на пути в Европу. Ваших планов я не знаю, но полагаю, что вы оставите Мексику и вернетесь во Францию. Если когда-нибудь в Париже вам понадобится верный человек, вспомните Вильяма Фильмора из Нью-Йорка, и знайте, что каждый день, между четырьмя и пятью часами пополудни, он будет ждать вас в Пале-Рояле, у Cafe de la Rotonde. Будущего нельзя предвидеть, а преданный человек всегда может пригодиться.
