Доблестная шпага, или Против всех, вопреки всему - Ашар Амеде (книги бесплатно читать без TXT) 📗
Позади могила г-на де Шарней и копоть и траур разрушенного Ла-Рошель, впереди г-н де Паппенхейм и Жан де Верт, два его непримиримых врага.
Грудь Армана-Луи высоко вздымалась и, хотя ещё свежи были в его памяти картины разбитого Ла-Рошеля, с той же силой, что и раньше, он сжимал в руках свою шпагу и так же лихо пришпоривал коня.
— Но Слава Богу! — сказал он вслух громко, в то время, как его лошадь покоряла пространство. — У меня есть Адриен и есть шпага — ещё ничего не потеряно!
Арман-Луи не хотел пересекать Фландрию и Бельгию и, чтобы не наткнуться на случайности, решил добираться через Бретань и Нормандию к Дьеппу. Там он погрузился на голландский корабль, который плыл в Швецию.
До сих пор на его пути не было никаких препятствий, никаких неприятных встреч, ни опасностей. Спокойно прошла и большая часть пути на корабле. Голландский корабль шел медленно, подставляя свои могучие бока мощным ударам морских волн.
Капитаном судна был спокойный, тихий, седеющий человек, который, казалось, постиг уже все тайны своей профессии. Некоторыми чертами характера сдержанностью и холодностью — Давид Жоан напоминал Авраама Каблио и тоже был кальвинистом.
Уже все считали лье, которые отделяли нос корабля от берегов Швеции, как вдруг на гори зонте появился парус корабля, на глазах увеличивающегося в размерах. Капитан подошел в лоцману, что-то сказал ему тихо, и голландский корабль прибавил скорость; но вместо того, чтобы удаляться, белый парус неизвестного корабля, яркий на заходе солнца, стал приближаться.
Естественно, такой ход событий вызвал на корабле беспокойство.
Надвигалась ночь. Следовало воспользоваться этим, чтобы избежать преследования неизвестного корабля. По приказу капитана, голландец поднял дополнительные паруса и стал с ещё большей скоростью рассекать волны, чем все это время. Арман-Луи подошел и стал рядом с капитаном.
— Здесь неспокойные воды? — спросил он.
— Море везде неспокойно, — ответил капитан, не сводя глаз с упрямо раздутых парусов в кильватере.
— Какого врага вы опасаетесь в этих краях? — вновь спросил г-н де ла Герш.
— Я многого опасаюсь и ещё боюсь кое-чего другого.
— Вот как!
— Здесь ходят англичане, испанцы, ганзейские суда и португальские тоже, а особенно датчане.
— Голландия не в мире с этими странами?
Горькая усмешка появилась на губах капитана.
— Сударь, у вас светлая борода; когда она у вас будет седая, как у меня, вы узнаете, что мира нет ни в одной точки земного шара. Идут войны религиозные, войны амбиций, которые ополчают весь мир против всего остального мира, и когда нет никакого предлога для войны — дерутся, чтобы драться; на море же дерутся ради того, чтобы грабить.
И после того, как Давид Жоа снова бросил взгляд на линию горизонта, добавил:
— Мы живем в опасное время, когда, кажется, всеми душами завладела злая сила.
— Так что, этот парус, будь он английский или датский, вам внушает опасение?
— Он не внушает мне никакого доверия. К тому же, сударь, перечислив вам только что врагов, которые могут нам угрожать, я не сказал о врагах неизвестных.
— Неизвестные? Такие тоже могут быть?
— Эти — самые опасные.
— Ах, дьявол!
— И самые многочисленные!
Арман-Луи взглянул на подозрительный корабль. Только что похожий на снежинку, он напоминал теперь лебедя, скользящего по волнам.
— Это хитрый парусник, — хладнокровно констатировал голландский капитан. — Если мрак быстро не сгустится, он настигнет нас меньше чем через час.
— Что же делать?
— То же, что делают его собратья, морские пираты: они поднимают какой-нибудь флаг, любого цвета, и посылают пушечный выстрел — первый, что на профессиональном языке означает, что надо ложиться в дрейф.
— А если выстрел не услышать?
— Повторят.
— А если ответить?
— Рассердятся.
— А если остановиться?
— Они пошлют шлюпку с кучей негодяев, вооруженных до зубов: у них острое зрение и цепкие кошачьи когти, и все, что они найдут, захватят.
— Ну ладно, допустим, корабль ограблен с палубы до трюмов. Что дальше?
— Они посылают пару пушечных ядер в корпус судна ниже ватерлинии — и прощайте, корабль будет спать на дне моря.
— Вместе с пассажирами?
— Разве если часть экипажа не погибнет в сражении, а другая, испорченная дурным примером, не завербуется под кровавый пиратский флаг.
— Так, выходит, что ни делай, все напрасно?
— Как правило. Если только не нарвутся на более сильного.
— А это иногда случается?
— Никогда.
— Спасибо.
Капитан закурил трубку. Опустилась ночь. Уже почти не различим был вражеский парус — он белел ещё какое-то время над волнами, как чаечье крыло, потом исчез. И не стало видно вообще ничего.
Продолжая курить, капитан отдал приказ закрепить попрочнее грузы на палубе и зарядить все четыре каронады — короткоствольные пушки, имеющиеся на борту, после чего снова изменил скорость судна.
— Вы умеете плавать? — спросил он у г-на де ла Герш.
— Да. А что?
— А то, что, возможно, уже завтра вам придется удирать вплавь. Вот что может произойти. Если на рассвете окажется, что пиратское судно, упрямо преследующее нас, исчезнет в открытом море, и у меня не останется сомнений, что я допустил грех, увлекая его за собой, я на всех парусах помчусь в ближайший порт и буду заниматься лишь тем, что стану благодарить Господа, который вытащил нас из рук разбойников.
— А если напротив — он нападет на нас?
— Тогда пушки начнут диалог, порох заговорит с порохом. Когда-то я носил шпагу, поэтому мысль о том, чтобы сдаваться, мне не приятна.
— Я очень одобряю эту антипатию.
— Следовательно, я отвечаю им своими короткоствольными каронадами, убегая. И вот мы оказываемся между огнем и водой.
— Если огонь не убьет нас — то поглотит вода.
— Верно. Поэтому я и спрашиваю вас, умеете ли вы плавать… Спокойной ночи и молитесь Богу!
Через десять минут Давид Жоан спал сном праведника.
С рассветом он вышел на палубу, куда тотчас же поднялся и г-н де ла Герш. Их окутывал густой туман. Даже пены, которая вздымалась на гребнях волн вокруг корабля, невозможно было увидеть.
— Хорошо это или плохо, мы узнаем, когда выглянет солнце! — сказал капитан. — Хорошо в том случае, если пират пройдет хотя бы в десяти саженях от нас, не видя нас; плохо — потому что мы можем, не подозревая о том, налететь на риф.
— Хорошо то путешествие, которое хорошо заканчивается! — сказал Арман-Луи.
— Жизнь — это путешествие, — сурово проговорил Давид Жоан. — Если человек честно исполнил свой долг, его путь всегда заканчивается хорошо.
Голландец шел теперь только под нижними парусами. Каждую минуту за борт опускали лот.
Наконец, налетевший ветер разогнал туман, и солнце осветило все вокруг. Все взгляды обрати лись в море, где кипела пенная вода.
Большие белые паруса показались над горизонтом. Пират был в пределах досягаемости голландских пушек. Давид Жоан взглянул на Армана-Луи и указал ему на темную линию вдали над волнами.
— Это берег, — сказал он. — Если мы приблизимся к нему, плывите уверенно, если мы не подойдем — вручите свою душу Богу.
Преследование возобновилось. Пиратское судно уверенно набирало скорость, но берег увеличивался в размерах на глазах, и уже можно было различить его холмы.
На вершину мачты пирата вдруг взлетел флаг, белое облако окутало его целиком, и почти тотчас пушечное ядро прорвало паруса голландца.
— Он хочет побеседовать, — хладнокровно сказал Давид Жоан. — Это сигнал к тому.
Он сам навел пушку, долго прицеливался и выстрелил.
— Попал! — крикнул довольный капитан.
Сломанная рея и лоскут паруса упали на борт корсара, и один человек, сраженный снарядом, свалился в море.
— Ах, если бы у меня было с десяток хороших пищалей! — вздохнул Давид Жоан с сожалением.
Пират только что повернулся другим бортом и дождь из железа обрушился на голландца, ломая и круша все: мачты, реи, ванты, бортовые решетки. Три или четыре человека барахтались на палубе в лужах крови.
