Разыскиваются - Триз Джефри (серия книг TXT) 📗

В перерывах между речами по рядам присутствующих ходили девушки с кружками для пожертвования в "стачечный фонд". Это были опечатанные жестянки из-под какао с узкой прорезью в крышке. Со всех сторон туда со звоном падали монеты - фонд забастовки рос.

- Да,- сказала миссис Моррис, которая стояла с Диком и Энн, - народ в Аркли бедный, но не подлый.

С этими словами она порылась в кошельке и тоже что-то опустила в жестянку.

По краю толпы тихо двигались какие-то люди. Они продавали газеты - газеты, о существовании которых Дик и Энн до сих пор не слыхали: "Дейли Уоркер", "Челендж" [*] ... и еще тоненькие брошюрки о войне, о фашизме, о Советской России.

- Борьба будет острой и непродолжительной, - говорил один из ораторов.-Хозяева не допустят, чтобы завод простоял больше недели. У них полно заказов, и они должны их выполнить к сроку. Если им не удастся нас сломить, они вынуждены будут пойти на уступки. Но им нас не сломить, друзья! Нас много, и мы сильны своим единством. Забастовал весь завод - стопроцентная стачка - и ни один человек не вернется к станку, пока не вернутся все и на предъявленных нами условиях. Рабочие люди в Аркли сильны своим единством. В городе нет штрейкбрехеров, этих паразитов на теле рабочего класса.

- Кого это он называет паразитами? - прошептала Энн, которая знала по учебнику, что "паразиты - это насекомые, обитающие на теле других живых существ".

- Легавых, - коротко ответила миссис Моррис.

- А кто такие легавые? - снова спросила Энн, догадываясь, что миссис Моррис отнюдь не имеет в виду породу охотничьих собак,

- Я знаю, - сказал Дик: - это когда одни бастуют, а другие приходят и нанимаются на их место.

- Предатели, - сурово добавила миссис Моррис, - которые идут против своих и тащат последний кусок изо рта у соседа. Водились и у нас такие в старину, когда бастовали текстильщики. А сейчас их уже нету - все перевелись.

Часы на городской ратуше пробили десять. Митинг закончился песней. Слов Дик и Энн не знали, хотя вспоминали, что слышали эту песню у лагерного костра в тот памятный субботний вечер. Мощно вырываясь в ночную мглу из тысячи сильных глоток, она звучала призывным боевым маршем. У ребят чаще забились сердца, Дик почувствовал, как по спине у него побежали мурашки.

Следующий день выдался опять погожим. Представители стачечного комитета отправились на переговоры к руководству заводом, но им велели убираться ко всем чертям. На заводских воротах появились объявления, предупреждающие бастующих, что в случае неявки на работу всем грозит немедленное увольнение. Пикет забастовщиков с нарукавными повязками целый день дежурил у ворот, и, если какой-нибудь истерически настроенный рабочий пытался прошмыгнуть на территорию завода, пикетчики отводили его в сторону и предупреждали от неверного шага. Тут же была полиция, готовая в любой момент пресечь беспорядки.

Дик и Энн снова были заняты по горло. Готовился второй номер стачечного бюллетеня, на этот раз гораздо лучше изданный, с подробным отчетом о вчерашнем митинге, с карикатурами и другими материалами. Нужно было передавать донесения пикетчиков и сообщать им распоряжения комитета, подсчитывать собранные деньги, составлять программу любительского концерта и делать тысячу других дел, в которых оба они могли чем-то помочь.

В полдень на местном стадионе состоялся футбольный матч. Дик, которого послали передать донесение Биллу, игравшему в одной из команд, так увлекся игрой, что проторчал на стадионе до самого обеда, и Энн встретила его презрительно-негодующим взглядом как дезертира.

В среду об Аркли уже говорила вся Англия. Корреспонденты газет атаковали штаб-квартиру забастовщиков, с надеждой вопрошая членов комитета, есть ли арестованные, были ли случаи с перевернутыми трамваями и тому подобные вещи, вызывающие подлинный интерес у читающей публики.

- Да нет, - ухмыльнулся Джо, - куда там! Староват стал для таких штучек. Мне уж даже и трамвая не перевернуть одной рукой. А ежели великобританскому массовому читателю и вправду наплевать на судьбу шести сотен семей рабочих, борющихся за кусок хлеба насущного, валяйте-ка лучше в Блэкпул и напишите что-нибудь этакое о купальщицах и лейбористских боссах [*] .

Четверг. Единство забастовщиков не сломлено. Чувствуют себя бодро и уверены, что конец недели принесет победу. Завод безмолвствует. Единственные живые существа на нем - руководство и охрана.

И в то же время... ни малейшего признака, что владельцы фирмы пойдут на уступки. Ни единого предложения стачечному комитету о начале мирных переговоров.

- Не нравится мне все это, - сказала Уин, когда утром в пятницу семейство собралось к завтраку. - Похоже, что Хопли держат за пазухой какой-то сюрприз.

- Что ты мелешь? - возмутился брат. - Они не могут не возобновить работу, иначе их ждет полный крах. А как они могут пустить завод без рабочих?

- Не знаю, не знаю, но только все это мне не нравится.

Послышался торопливый стук в дверь. В кухню влетел Билл; глаза у него горели.

- Вы ничего не слыхали? Завод работает - пущен на полный ход! Надо что-то делать, или мы погибли!

Уин выскочила из-за стола.

- Что ты несешь, Билл? Не может быть! Ведь переговоры даже не начинались...

- А их, верней всего, и не будет. Завод полон легавых. Они отняли у нас нашу работу, девочка.