Дочь оружейника - Майер Генрих (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
– Во всяком случае, мессир, – продолжала она, – если Богу угодно продолжить наше испытание, мы не будем роптать, а покоримся его воле. Теперь же, мессир, прошу вас уйти.
И она повелительно указала ему на дверь. Итальянец не двигался с места и с восторгом смотрел на красавицу.
– Вы приказываете мне уйти… я повинуюсь… позвольте только сказать вам… что я люблю вас как безумный, что вы прекрасны, как ангел.
– Молчите, мессир! – вскричала Мария, краснея. – Ваша любовь оскорбляет меня. Вы знаете, что я невеста графа ван Шафлера.
– Знаю… но любите ли вы его, Мария?
– Что за вопрос, мессир?.. Уйдите, – проговорила девушка, смущаясь.
– Любите ли вы его? Нет, вы не можете любить этого холодного человека, который ничего не чувствует, всегда спокоен и хладнокровен. Разве он может оценить вашу красоту, разве может любить вас этот человек, который предпочитает службу Давиду Бургундскому своей невесте? В его жилах не течет такая пламенная кровь, как у меня. Нет, Мария, только Перолио умеет любить страстно, нежно, Перолио отдаст свое отечество, жизнь, душу за один поцелуй.
И бросившись к своей жертве, злодей обвил рукой ее талию и прижал ее к груди.
– Оставьте меня, мессир! – кричала девушка, стараясь вырваться из железных рук. – Умоляю вас всем, что для вас дорого.
– Ты одна на свете дорога мне, – сказал Перолио и, выпустив ее, хотел попробовать действовать убеждениями, прежде чем прибегнуть к силе.
– Вы видите, что я вам повинуюсь, – начал он почтительно, садясь. – Послушайте же и вы меня, Мария. Зачем пугаться моей любви, зачем сердиться? Я не виноват, что ваша красота поразила меня, и не одна красота, а ваше сердце, скромность, невинность. Увидев вас, я начал верить в Бога; полюбите меня, и я, может быть, исправлюсь, сделаюсь добрым, как вы. Ангелы должны заботиться о том, чтобы спасти заблудшие души. Спасите же меня, Мария, спасите вашей любовью, дайте мне ваше сердце взамен моего, и клянусь, вы будете самая любимая, самая счастливая женщина на свете.
Мария слушала с удивлением и страхом эти новые для нее речи. Перолио был хороший актер и мог обмануть не такую невинную девушку. Голос его дрожал, волнение было так заметно, что бедная девушка почувствовала невольную жалость; гнев ее прошел и она отвечала тихо:
– Я жалею, мессир, что невольно возбудила вашу любовь… но что же мне делать? Вы не знаете наших обычаев и думаете, что можно забыть священное обещание. Меня не принуждали, я свободно отдала свою руку благородному ван Шафлеру, только смерть может разорвать нашу связь. Если же я забуду обещания, люди будут презирать меня, а Бог накажет.
– Я не хочу, чтобы вас презирали, прекрасная Мария! Выходите замуж за ван Шафлера, если этого нельзя переменить… но полюбите Перолио.
– Я вас не понимаю, – проговорила молодая девушка, для которой не могло быть смысла в этих словах.
– Вы отдадите мужу вашу руку, а мне сердце, – продолжал злодей, смотря страстно в глаза Марии. – Вы будете носить его имя, но ваши ласки, ваша любовь будут принадлежать мне.
– Молчите! – вскричала она, поняв, наконец, итальянца.
И оттолкнув его, она бросилась к двери, но Перолио был не такой человек, чтобы выпустить из рук добычу; он был у двери вместе с Марией и загородил ей выход.
– Вон отсюда, – закричала Мария, – или я разбужу весь дом!
– Напрасно, будете беспокоиться, моя красавица, все спят так крепко, что никто вас не услышит.
Бандит переменил тон; он понял, что колдунья обманула его и вместо любовного зелья, дала напиток, который подкрепляет силы. Это неожиданное сопротивление бесило его и еще более раздражало. Надеясь остаться победителем слабого создания, он продолжал:
– Если вы даже разбудите вашу мать и служанку, это не поможет вам нисколько. Здесь одна дверь и только я могу отворить ее.
И он повернул два раза ключ и положил его в карман.
– Матушка! Сюда, спасите меня! – кричала девушка, но голос ее уже ослабевал.
– Полноте, успокойтесь, – говорил Перолио, глядя на нее пламенными глазами.
– Сжальтесь, мессир, умоляю вас! – проговорила Мария, падая перед ним на колени.
– Не бойся, меня, angelo mio, – сказал он, поднимая ее, – я тебя люблю… перестань плакать… хоть ты прекрасна и в слезах. Твои родные, жених, не будут ничего подозревать… Клянусь тебе, что никто не узнает о моем счастье.
– И вы не боитесь Бога, который все знает и видит?
Итальянец захохотал.
– Боже, спаси меня! – вскричала Мария и вырвавшись из рук бандита, подбежала к аналою и крепко обхватила его.
Мантилья ее осталась в руках Перолио, который, несмотря на мольбы и рыдания девушки, бросился к ней, чтобы оттащить ее от последнего убежища. Эта ужасная борьба была слишком неравна, чтобы продолжаться. Мария теряла силы и чувства, голос ее замирал… Только чудо могло спасти бедного ребенка.
– Наконец-то, – проговорил злодей, чувствуя, что Мария лишилась сил. Но в эту самую минуту раздался сильный удар в дверь и громкий голос закричал:
– Отпирай, или я выломаю дверь.
Перолио выпрямился над бесчувственной девушкой и окаменел от удивления; но в ту же минуту раздался другой удар и, после третьего дверь сорвалась с петель и с грохотом упала.
В комнату вбежал Вальтер, бледный, с подвязанной рукой. Перолио вскричал с ужасом:
– Вальтер жив!
– Да, палач, я жив! – кричал оружейник. – И это тебя удивляет, потому что ты поставил убийц на моем пути, но Бог спас меня, чтобы я мог спасти дочь или отомстить за нее… Где она? Говори, разбойник!
Вальтер не мог видеть дочери, потому что при первом ударе в дверь, Перолио схватил Марию на руки и, бросив на кровать, задернул занавес. Видя, что отец бросается на него с топором, бандит вынул кинжал и отдернув занавес, приставил его к груди Марии.
– Вот твоя дочь… она без чувств, но если ты сделаешь еще шаг – я убью ее. Брось свой топор и дай мне уйти.
– Подлец! – проговорил оружейник.
В эту минуту вошли Марта и служанка, и, видя жест Перолио, упали на колени.
– Брось топор! – повторил бандит, совершенно оправившийся от удивления. – Теперь борьба между нами не равна, но мы еще увидимся с тобой.
– Вальтер! Умоляю тебя! – шептала Марта.
Оружейник бросил топор, Перолио спрятал кинжал и пошел к двери. В эту минуту Мария открыла глаза, увидела мать и, забыв Перолио, с жаром обняла ее… Отец боялся взглянуть на дочь.
– Обними свою дочь, – сказала Марта, – и благодари Бога, что она осталась чиста и невинна.
С криком радости отец бросился к Марии.
Перолио, бывший у двери, обернулся посмотреть на эту счастливую группу и проговорил злобно:
– Радуйтесь сегодня, потому что вам не долго радоваться. Клянусь, что рано или поздно, а дочь ваша будет моей.
И он скрылся, как злой дух.
Теперь надобно объяснить, как спасся оружейник и как мог поспеть домой вовремя.
Вальтер был поражен двумя ударами кинжала и брошен в воду Фрокаром и другими бандитами, но в темноте злодеи не могли поразить верно и второпях не заметили, что жертва их дышала. Один удар попал в руку и, к счастью, не перерезал артерии, другой направлен был в грудь, но попал вскользь, не задев ни одного важного органа. Однако потеря крови лишила его чувства, и только в воде он очнулся, освободился от веревки и, так как плавал отлично, то, несмотря на слабость, мог держаться на воде и плыл по течению.
Выйдя на берег далеко от того места, где стоял кабак, Вальтер побежал по берегу, чтобы согреться и скоро нашел дорогу в абденгофское аббатство. Тут же на камне сидела женщина, разбирая какие-то травы, и Вальтер спросил ее:
– Это дорога в абденгофское аббатство?
– Есть и другая, – отвечала женщина, не глядя на оружейника, – только та дальше. Вам надобно в монастырь?
– Да, я тороплюсь.
– Напрасно… монахи спят и не отворят вам, – ответила она, разглядывая Вальтера при лунном свете.
– Отчего не отворят? Я не бродяга.
– Не знаю, только вы не похожи на порядочного человека, вы покрыты кровью.
