Гладиаторы (СИ) - Андриенко Владимир Александрович (первая книга txt) 📗

– Да, господин.

– А сегодня за свою дерзость ты отправишься в дом патриция Гая Сильвия Феликса на работы. Он просил меня прислать к нему двух гладиаторов.

– Да, господин. Я должен буду там сражаться?

– Нет. Тебя ждет иная работа. И ты станешь выполнять её как и положено рабу со всем прилежанием.

Децебал по знаку ланисты покинул помещение и вышел во двор. Его мучил вопрос, кто же донес Акциану о его разговорах о Спартаке? Неужели Цирцея? Получалось, что более некому. Об этой его связи с римлянкой Акциан был осведомлен отлично, и, очевидно, даже способствовал ей. Что-то слишком часто он отпускает своего раба на свидания. С чего бы ему проявлять такую заботу?

Глава 12

В КОТОРОЙ ДЕЦЕБАЛ УЗНАЛ КТО ТАКАЯ ЦИРЦЕЯ

Знатный помпеянец Гай Сильвий Феликс был одним из самых влиятельных людей в Помпеях. По своему положению Феликс принадлежал к сословию всадников, но его состояние было одним из самых крупных в городе и не уступало патрицианским. Больше того, многие патриции брали у него в долг и теперь зависели от его хорошего настроения.

Он знал Акциана и попросил его предоставить в его распоряжение двух сильных гладиаторов. Он задумал заменить в перистиле тяжелую мраморную статую. Феликс пожаловался ланисте, что не может доверить этого дела своим рабам, которые недавно разбили статую Аполлона, подаренную ему, римским сенатором Гаем Нервою.

Акциан послал двоих – Децебала и Келада. Оба поистине могли быть натурщиками для статуи Геркулеса.

Гладиаторы пошли в город без охраны. При них был только провожатый, тщедушный старик – раб в доме Феликса грек по имени Аристомен.

Когда они проходили возле двухэтажного дома с портиками, что стоял на перекрестке, до Децебала донесся запах свежевыпеченного хлеба. Повеяло чем-то родным, и он повернулся к фракийцу:

– Запах дома, – произнес он.

– Свежевыпеченный хлеб всегда напоминает запах родины, – вмешался в их разговор старый раб. – Этот запах везде одинаков. И каждый, почуяв его, вспоминает свой родной дом.

– А где твой дом, старик? – спросил Келад.

– В Афинах. Там я родился и вырос. Мое имя Аристомен.

– И как же ты попал в рабство?

– Имел глупость участвовать в восстании против римлян. И с тех пор я раб. В подвалах вот таких милых, пахнущих хлебом домов, я крутил день и ночь тяжелые каменные жернова. Мой хозяин булочник в праздники даже шеи своих ослов и мулов увешивал связками румяных и пахучих хлебов, а рабам жалел горстки муки.

– Но ты же работал среди этих хлебов? – удивился фракиец. – Неужели за вами постоянно смотрели надсмотрщики?

Старик криво усмехнулся и ответил:

– Сразу видно, что вы никогда не были на черных работах и доли раба так и не испытали. Римляне умные и знают, как обращаться с двуногим скотом. Мне на шею одевали большую деревянную колодку, которую здесь называют «собакой». И она не давала поднести ко рту ни кусочка. Но когда я стал стар для такой работы, меня перевели в привратники. Таков этот живописный городок под вечно голубым небом римской провинции Кампании, у подножия зеленого Везувия.

– И ты не пробовал бежать? – спросил его Келад.

– Бежать? – старик криво усмехнулся. – Когда я был моложе я жил мыслью о побеге и мести. Я совершал попытки побега четырежды.

– И что? – спросил фракиец.

– Меня ловили и подвергали пыткам. Ты, варвар, никогда не был в городской тюрьме для рабов?

– Нет.

– Вот то-то и оно, что нет. А я был там трижды. Я висел на дыбе, и мои пятки жгли раскаленными углями. Меня ставили на гвозди. Знаешь что это такое? Двое дюжих палачей поднимают тебя под руки и ставят на доску утыканную гвоздями. А иногда и груз уложат тебе на плечи, чтобы лучше чувствовал хозяйскую ласку. Я тогда не выдержал и назвал сообщников. Рабыню, что помогла мне в побеге, притащили в камеру каземата и на моих глазах пытали её раскаленными прутьями, отчего она умерла в страшных мучениях. Хотите, расскажу, куда они эти прутья ей засовывали?

– Нет! – в один голос ответили гладиаторы.

– И после этого я прекратил попытки побега. Если можешь теперь судить меня за это – суди.

– Не собираемся мы тебя судить. Но расскажи, почему ты не сумел сбежать если пробовал много раз? – спросил Децебал.

– Я тоже раньше думал, что побег дело совсем не трудное. Италия велика и людей в ней что песку. Я думал – легко смогу раствориться в ней. Но у римлян отличная система поиска рабов и сбежать оказалось совсем не так просто. Я в превый раз разломал камнем свои колодки и бросился в воду. Хотел уйти вниз по реке. Меня поймали тогда на второй день и били палками. Во второй раз я подготовился к побегу более тщательно и даже одежду заготовил в укромном месте. Но закончилось все еще быстрее и меня снова били. Вот после этого второго побега я и попал в славный город Помпеи. И уже зесь сбежав от хозяина хлебопекарни я посетил городскую тюрьму для рабов.

Гладиаторы с сожалением посмотрели на старика, чья жизнь прошла в непосильном тяжелом труде.

– А вот и дом моего господина.

Над входом они увидели надпись, которую Децебал прочитал для своего друга, не знавшего грамоты:

– Здесь написано «Гай Сильвий Феликс приветствует дорогих гостей и желает им счастья и долголетия».

– К нам это очевидно совсем не относиться.

– Конечно, нет. Это для господ. А вы только гладиаторы, – произнес старик.

У порога дома, не неровной, изъеденной временем каменной плите, сидел человек с взлохмаченной головой. Цепь от его ноги тянулась к медному кольцу, вделанному в стену дома.

– Это кто же такой? Наказанный раб? – спросил Децебал старика.

Тот засмеялся:

– Почему наказанный? Это раб привратник. Такой же как и я. Мы словно собаки по очереди сидим у дома нашего доброго господина. Я отзываюсь на кличку Рекс. А вот он на кличку Карне. Хорошие имена для сторожевых псов, не так ли?

В слова старого раба была горечь, хоть он и смеялся. Он вошел в дом первым и жестом приказал гладиаторам следовать за собой.

Миновав полутемный коридор, называемый вестибулом, гладиаторы ступили в высокую просторную комнату. На стенах разноцветные кусочки мрамора, искусно подобранные художником, изображали море с бегущими по нему кораблями. В том месте, где в комнату входило небо, крыша поддерживалась шестью колонами. Внизу, в пространстве между ними, находился бассейн со стенками, выложенными розовым мрамором. Со дна бассейна тонкими, упругими струйками бил фонтан. Вода от него падала на спину прекрасной статуи, изображавшей обнаженную девушку с чешуйчатым рыбьим хвостом.

– Это атрий, или гостиная в доме моего господина, – сообщил гладиаторам раб.

Децебал скользнул взглядом по рисункам на стенах атрия и остановился на фигуре скачущего всадника с дротиком в бедре. Судя по шлему и щиту, это был гладиатор!

– Смотри! – Децебал указал Келаду на стену.

– Это гладиатор.

– Не похоже только, чтобы это была сцена из боя в амфитеатре. Он ведь на коне.

И вдруг дак прочитал на стене отчетливое слово «Спартак». Он не поверил своим глазам и снова прочел имя знаменитого вождя рабов. Нет сомнений, этот всадник – тот самый гладиатор из школы Лентула Батиата в Капуе.

– Скажи, старик, а почему это твой хозяин поместил изображение Спартака на стену? Неужели он хранит память о великом предводителе восстания рабов?

Старик обомлел.

– Ты что совсем спятил, собачий корм? Если услышат стражники и надсмотрщики, то тебе всю шкуру спустят за такие слова. Не станут разбирать, что гладиатор школы Акциана.

– Но я только прочел, что вот здесь написано.

– Хотя, пока никого нет, я расскажу тебе об этом рисунке, гладиатор.

– Расскажи.

– Эту сцену изобразили на стене атрия по приказу нашего нынешнего господина.