Кровавые вороны Рима - Скэрроу Саймон (книга жизни .txt) 📗
– Кто эти люди? – спросил Требеллий.
– Полагаю, силуры, – Катон указал на татуировки на теле одного из убитых. – Скоро узнаем. Децимус, веди пленного вперед.
При виде еще трех трупов у Турра отвисла челюсть, а сам он задрожал всем телом.
– Спроси, это его люди?
Требеллий перевел вопрос, и Турр испуганно кивнул.
– Точно работа Квертуса, – заявил Макрон. – Больше некому.
Центурион хотел продолжить свою мысль, и в этот момент один из насаженных на кол людей тихо застонал. Головы всадников повернулись в его сторону, и Катон увидел, что несчастный шевелится, едва заметно перебирает ногами по шершавому деревянному колу.
– Всемогущий Митра! – воскликнул Децимус. – Он еще жив.
Катон быстро спешился и прямо по заросшим травой кочкам пошел к умирающему. Макрон последовал за другом, а остальные молча наблюдали за ними. Приблизившись, Катон увидел совсем молодого воина, не старше двадцати лет. Худощавого телосложения, спутанные волосы прилипли к голове и плечам, полуоткрытые глаза закатились. Умирающий снова тихо застонал и попытался прижать подошвы ног к колу, чтобы хоть немного приподняться. Но всякий раз его ноги скользили по мокрому дереву, и острие с хлюпающим хрустом вонзалось еще глубже в тело. Катон понял намерения несчастного. Он не надеялся освободиться, а лишь хотел поскорее положить конец адским мукам.
Катон почувствовал, как желудок закручивается узлом и к горлу подкатывает тошнота. Он уже открыл рот, намереваясь приказать Макрону избавить силура от страданий, но неожиданно изменил решение. Негоже перекладывать такую работу на плечи друга. Стиснув зубы, Катон вынул из ножен меч и после недолгого колебания стал осуществлять задуманное. Сделав шаг вперед, он прикоснулся острием клинка к обнаженному телу, чуть ниже грудной клетки. Силур открыл глаза и, не отрываясь, смотрел на Макрона, а потом перевел взгляд на стоявшего внизу Катона. Глаза умирающего были пронзительно синего цвета. На остальные детали Катон старался не обращать внимания.
Растрескавшиеся губы зашевелились, и силур тихо прошептал слова мольбы. Потом кивнул, и тут же его лицо исказилось от дикой боли, которую причинило даже такое слабое движение.
Собравшись с силами, Катон чуть отвел назад меч и вонзил силуру под ребра, пока острие не коснулось кости. Голова силура откинулась назад, из груди вырвался предсмертный хрип. Катон повернул клинок сначала влево, потом вправо и выдернул из раны. Кровь хлынула рекой, стекая по колу на землю, и в воздух поднялась едва заметная струйка пара. Тело силура судорожно задергалось, он отчаянно ловил ртом воздух, а потом вдруг весь обмяк и затих. Голова бессильно упала на грудь, а сам он висел на холоде, словно туша в мясной лавке. Катон, стараясь придать лицу безразличное выражение, наклонился, чтобы вытереть клинок о траву, а затем резким движением вложил его в ножны. Оглядевшись, он увидел, что все внимательно за ним следят.
– Здесь больше делать нечего. Едем дальше.
– Прошу прощения, господин префект, – после короткой паузы, смущенно откашлявшись, заговорил Требеллий, – но я со своими людьми возвращаюсь в Глевум.
– О чем это вы, декурион?
– Здесь начинается долина, и, как вы сами сказали, насаженные на кол тела обозначают территорию, которую контролирует гарнизон форта. Теперь вы благополучно доберетесь до нового места службы.
Катон устремил на декуриона испытывающий взгляд и определил, что тот безуспешно старается спрятать животный страх.
– Возможно, вы правы, но прежде чем нас покинуть, хотелось бы, чтобы вы проводили моих людей до места, откуда виден форт. И тогда с чистой совестью доложите легату, что мы прибыли в пункт назначения целыми и невредимыми, а не пропали без вести по дороге. Надеюсь, я ясно выразился?
– Яснее и быть не может, господин префект. Но я уже сказал, что возвращаюсь.
Трусость Требеллия переполнила чашу терпения Макрона, и центурион обрушил на него долго сдерживаемый гнев.
– Хочешь нас бросить, да? Ах ты трус! Чего испугался? – Макрон махнул рукой в сторону насаженных на кол людей. – Думаешь, покойники спрыгнут вниз и зададут тебе хорошую трепку? Стыдись, Требеллий! Веди себя как подобает мужчине и воину!
– Я не трус, – скрипнув зубами, спокойно ответил декурион. – Вот уже восемь лет я вместе со своими воинами сражаюсь на этом проклятом острове. Через пять лет мне выходить в отставку, и я в точности выполняю приказы. А в приказе сказано проводить вас и префекта до долины, что и было сделано.
– Тогда слушай новый приказ, – прервал спор Катон. – Приказываю сопровождать нас до Брукциума.
Декурион с вызовом смотрел на префекта, не говоря ни слова. Тогда Катон решил пойти другим путем и воззвать к благоразумию Требеллия.
– Послушай, Требеллий, ты ведь понимаешь, что тебя ждет по возвращении в Глевум. Придется держать ответ за потерю знамени на заставе. А если пойдешь с нами до Брукциума, обещаю замолвить за тебя словечко перед легатом.
Немного подумав, декурион грустно покачал головой:
– Простите, господин префект, но я все же вас покину. Даже если я соглашусь исполнить вашу просьбу, мои люди в Брукциум не пойдут.
Катон некоторое время сверлил его взглядом в надежде, что декурион передумает, однако Требеллий глаз не опустил. Сокрушенно вздохнув, Катон решился на последнюю попытку призвать к дисциплине и направился к своей лошади. Вскочив в седло, он скомандовал:
– В путь!
Приказ был встречен гробовым молчанием, и ни один из воинов не сдвинулся с места. Катон чувствовал, как стучит кровь в висках, а промозглый воздух показался еще холоднее. Люди Требеллия ждали приказа декуриона.
– Слышал, что сказал префект? – рявкнул Макрон. – В колонну стройся, сейчас выступаем!
– Нет, – громко возразил Требеллий, чтобы услышали его воины. – Мы выполняем приказы легата, а не ваши. Колонна, кругом! Стройся!
– Не сметь! – взревел Макрон, хватаясь за меч.
Катон дернул поводья и встал между другом и декурионом.
– Прекрати, Макрон. – обратился он свистящим шепотом к центуриону. – Требеллий и его воины напуганы, если станешь на них давить, всякое может случиться.
– Но послушай…
– Не вмешивайся. Это приказ.
Макрон, насупившись, убрал меч в ножны.
– По крайней мере, хоть кто-то здесь выполняет приказы старших по званию.
Друзья наблюдали, как Требеллий торопливо строит воинов в колонну по двое. Наконец все было готово к выступлению, и декурион, повернувшись в седле, отсалютовал старшим офицерам.
– Вы доберетесь до Брукциума еще до темноты. Желаю удачи.
Катон промолчал, а Макрон сквозь зубы процедил:
– И ты катись к такой-то матери.
– Колонна, за мной вперед! – поднял руку Требеллий.
Всадники пустили лошадей рысью и направились по тропе через перевал. Вскоре последний воин скрылся в тумане, но еще некоторое время слышался удаляющийся стук копыт, а потом в воздухе повисла гнетущая тишина. Они остались совсем одни. Децимус, ежась от страха, принялся беспокойно оглядываться по сторонам.
– Что будем делать, господин префект? Еще не поздно поехать следом за колонной.
– Придержи язык, пока не спросят, – одернул Катон, разглядывая труп молодого силура. – Здесь больше делать нечего.
– Да уж, покойники – народ неразговорчивый, – поддержал Макрон. – Остается надеяться, что скоро появятся и живые… И хорошо, если они будут на нашей стороне. Проклятый туман и тишина доводят меня до бешенства.
– То есть у нас имеются все основания продолжить путь, – улыбнулся Катон и, объехав труп, направил Ганнибала по тропе, ведущей в Брукциум.
Макрон и Децимус последовали за префектом. Децимус дернул за веревку, к которой были привязаны мулы, и животные с приглушенным ревом двинулись за всадниками. Вскоре всю компанию поглотил густой туман. Пленный силур тихо бормотал молитвы своим богам. Спуск в низину продолжался около мили, постепенно серая пелена стала понемногу рассеиваться, и путники разглядели лесистые холмы с обеих сторон. Децимус первым почуял неладное и, подстегнув мула, поспешил подъехать ближе к офицерам.
