Женитьбы папаши Олифуса - Дюма Александр (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
Прекрасной Ванли-Чинг тогда было всего пятнадцать лет, и, естественно, она легче справилась с горем; несмотря на то что ей пришлось оплакивать разом и первого и второго мужа, красота ее сияла сквозь слезы ярче прежнего.
От мандарина ей осталось наследство — пятьсот или шестьсот пагод; приумножив таким образом свое состояние, она смогла перебраться в более роскошный квартал и начать новое дело. От вееров она перешла к фарфору, и вскоре прекрасную лавочницу знали во всем Бидондо.
Она сделалась такой известной, что городской судья, хорошо знавший и первого и второго мужа прекрасной Ванли-Чинг и, стало быть, способный оценить, как врач был счастлив в течение трех, а мандарин в течение двух месяцев, которые они прожили с китаянкой, вызвался ее утешить. Горе Ванли-Чинг было таким глубоким, что она считала невозможным утешиться, но судья так настаивал, что она решилась попробовать.
Свадьба состоялась через год; хоть эта отсрочка и не обязательна, Ванли-Чинг строго соблюдала приличия и ни за что на свете не пожелала бы утешиться до срока. Но судье не удалось совершенно ее утешить, поскольку спустя месяц после свадьбы он умер от несварения желудка, поев ласточкиных гнезд, на другой день после того, как унаследовал значительную сумму от дальнего родственника из Макао, и в тот самый день, когда он пригласил к обеду нескольких друзей, чтобы отпраздновать это событие.
Но перед смертью он объявил, что последний месяц был самым счастливым в его жизни. Он только-только успел получить завещанные ему деньги, и благодаря этому наследству прекрасная вдова смогла снова расширить свое дело и открыть на главной улице Бидондо великолепный чайный магазин, где я ее и увидел: она кивала головкой и ела рис.
Сами понимаете, все эти сведения окончательно вскружили мне голову. Прекрасная Ванли-Чинг много раз делалась вдовой, но она так мало была замужем, что не могла не оказаться райской девой, о которой я мечтал. Так что я открыл моему корреспонденту свое горячее желание сделаться ее четвертым мужем и сделать ее своей пятой женой.
Признаваясь женщинам в любви, мы никогда не сообщаем им ничего нового, поскольку они прежде нас самих замечают нашу любовь. Так что Ванли-Чинг не только не удивилась моему предложению, но ответила, что ожидала его.
Настроенная таким образом, китаянка даже на заставила меня ждать ее решения. Оно было благоприятным: я ей нравился, она готова была согласиться, но, поскольку из самолюбия желала, чтобы ее любили ради нее самой, то попросила дать ей небольшой отчет о моем состоянии. Если мое состояние окажется равным или превосходящим ее собственное, она поверит в мое чувство, но, если я окажусь беднее ее самой, она сочтет, что мною двигала низкая корысть, но не любовь.
Такое рассуждение показалось мне разумным. Я спросил, хочет ли она, чтобы я считал в франках, рупиях или пагодах; она ответила, что ей это безразлично: она сильна в арифметике любой страны.
Я был не так силен в счете, как она, и предпочитал франки; назавтра я послал ей следующий отчет:
«Точный подсчет того, что Жером Франсуа Олифу с заработал в Индии, и того, что он имеет:
Добыча жемчуга на Цейлоне……………13 500 фр.
Торговля фруктами в Гоа……………… 7 400
Выращивание кардамона на Цейлоне……..22 500
Сигарная мануфактура в Бидондо……….
Этот последний пункт внесен для памяти.
Прибыль еще ее не подсчитана, но это легко сделать.
Итого………………..43 400 фр.».
Как видите, довольно кругленькая сумма, и я не терял даром времени с тех пор, как четыре года назад покинул Монникендам.
Она, со своей стороны, сделала расчет и послала его мне. Вот он:
«Точный подсчет того, что заработала Ванли-Чинг, хозяйка чайного магазина в Бидондо, занимаясь разного рода торговлей:
От продажи вееров……………………4 000 фр.
От продажи фарфора………………….17 000
От продажи чая………………………22 037
Итого…………………43 037 фр.».
Как видите, наше состояние было почти одинаковым, разница составляла триста шестьдесят три франка; у меня было некоторое преимущество, потому что на складе лежало примерно двести тысяч готовых сигар.
Признаюсь, вместо того чтобы гордиться своим преимуществом, я радовался тому, что, обладая некоторым превосходством в богатстве, могу уравновесить физическое превосходство красавицы-китаянки.
Установив мои преимущества и доказав, что я женюсь на Ванли-Чинг ради ее прекрасных глаз, а не ради прекрасных глаз ее денежного ящика, мы назначили день свадьбы через три месяца и семь дней — именно тогда истекал срок траура по третьему мужу прекрасной Ванли-Чинг.
Она деликатно позаботилась о том, чтобы, храня верность памяти судьи, не заставить меня ждать ни минуты лишней.
XXI. ХОЛЕРА
— Слух о моей грядущей женитьбе на Ванли-Чинг вскоре распространился в Бидондо, и жители города, привыкшие в течение двух или трех лет интересоваться мельчайшими переменами в жизни прекрасной китаянки, по-разному к этому отнеслись. Одни осуждали, другие одобряли, а многие, качая головой, говорили, что первый муж умер через три месяца после свадьбы, второй — через два, третий — через месяц, и мне, чтобы не нарушать стройность этого ряда умерших, вероятно, придется умереть в первую брачную ночь.
Но больше всего этой новостью была потрясена несчастная Шиминдра. Я был к ней так добр, что с некоторых пор она стала надеяться стать моей женой. В минуту отчаяния она призналась мне в своих честолюбивых замыслах; но я легко и быстро доказал ей превосходство Ванли-Чинг, вдовы врача, мандарина и судьи, над ней, вдовой всего лишь обезьяны.
После чего Шиминдра вернулась в прежнее смиренное состояние, честно признавшись, что никогда не должна была из него выходить; зная, что ее соперница потребовала отчета о моих доходах, она ограничилась тем, что умоляла меня не включать в этот список безоар.
Мое состояние и без того было равным и даже превышало состояние моей красавицы-невесты, и я без труда пообещал Шиминдре исполнить ее просьбу; безоар, висевший у меня на шее в маленьком кожаном мешочке, остался нашей общей с Шиминдрой тайной.
Все вечера я проводил у будущей супруги, так что время проходило быстро; я плохо говорил по-китайски, она — еще хуже на хинди и совсем не говорила ни по-голландски, ни по-французски, так что мы объяснялись в основном с помощью жестов, и порой я выражался смелее, чем мог бы выразиться словами; но, к чести прекрасной Ванли-Чинг, должен сказать, она сохранила незапятнанной свою репутацию добродетельной женщины и, подарив мне несколько пустяков, никогда не давала ничего серьезного в счет будущей женитьбы.
И вот наконец день настал.
За два дня до этого у меня был повод для сильного беспокойства: было несколько случаев холеры в Кавите и один или два — в Бидондо; я опасался, что близость эпидемии заставит Ванли-Чинг отложить нашу свадьбу; но моя китаянка оказалась сильна духом, и эти события не оказали на нее никакого воздействия.
Этот великий день был двадцать седьмого октября. Этот день был праздником и для всего Бидондо. С утра у дверей Ванли-Чинг собралась толпа. Моя красавица в четвертый раз проходила по городу в наряде невесты, но горожане не уставали смотреть на нее.
По китайскому обычаю, невеста проходит по улицам в сопровождении музыкантов и певцов. Один голландский ученый, живший в Маниле, сказал мне, что это напоминает греческие процессии: только во время первой свадьбы невеста закрывает лицо покрывалом в знак своей невинности. Когда же она вступает во второй, третий и четвертый брак, то идет с открытым лицом.
Так что мою невесту вели с открытым лицом — к большому моему удовольствию, потому что вокруг себя я только и слышал: «Счастливый Олифус, ну и плут этот Олифус, ох, этот негодник Олифус!»
Все остальное очень напоминало брачную церемонию в Сиаме. Когда жених с невестой договорятся, родители молодого человека преподносят родителям девушки семь ящиков бетеля; неделю спустя жених является сам и приносит еще четырнадцать ящиков; после чего он остается в доме тестя на месяц, чтобы разглядеть невесту и привыкнуть к ней; затем, в тот день, когда должна состояться свадьба, собираются родные и самые близкие друзья и складывают в мешок: кто — браслеты, кто — кольца, кто — деньги; один их них проходит семь кругов с зажженной свечой в руках, а остальные громко поздравляют молодых, желая им долгой жизни и отменного здоровья.
