Мистерии Осириса: Древо жизни - Жак Кристиан (версия книг txt) 📗

Какое счастье находиться в постоянном контакте с этими носителями письмен! Он разложил письменные принадлежности по видам инструментов и каждому дал свой номер: таблички из сырой глины, для которых требовалось твердое острие; таблички из явора — прямоугольной формы, составленные из нескольких частей, которые соединялись при помощи штырей; таблички из известняка, поверхность которых тщательно выравнивалась.

Не видеть никого из соучеников в течение целого дня — это действительно была удача. Икер надеялся, что генерал Сепи, совсем непохожий на обычных военных, которых он видел прежде, будет и впредь поручать ему много работы. Хорошо бы, чтоб это продлилось подольше.

Наступила ночь, когда Икер вышел из школы и направился в столовую, где он поужинал запеканкой из кабачков и творогом. Максимы Птах-Хотепа так глубоко отпечатались в его мозгу, что не переставали его завораживать, как волшебная музыка.

Лучик света пробивался из-под двери его комнаты.

Но ведь он не оставлял лампу зажженной! Беспокоясь, он медленно открыл дверь и... перед ним открылось полное безобразие.

Разорванная циновка, клочья набедренной повязки, в мелкие куски изломанные туалетные принадлежности, сломанные сандалии, измазанные стены... В отчаянии, готовый плакать, юноша с трудом мог представить себе, как ему удастся обеспечить себе жизненный минимум.

Но все же нужно было оставаться здесь, и Икер, весь разбитый, заставил себя заснуть.

Он проснулся в мрачном настроении и спросил себя, нужно ли упорствовать и продолжать бороться с судьбой среди окружавшей его ненависти, в том климате, где подлые удары могут только умножиться. Что еще придумают сотоварищи, чтобы заставить его отступить? Один против всех... Это слишком неудобная позиция, чтобы можно было продержаться долго.

Что ж... Перед уроком ученик писца приберет класс, а потом попросит, чтобы генерал Сепи его отпустил.

Икер открыл дверь и увидел перед ней сверток.

«Еще один акт недоброжелательства», — подумал он, не решаясь снять скреплявшую пакет веревку.

Две туники и две новые набедренные повязки, пара сандалий, предметы гигиены, прочная циновка... Взамен он получил вдвое больше?! Что это: один из его врагов почувствовал угрызения совести? Или Икер пользовался помощью неведомого покровителя, который предпочитал оставаться в тени?

В аккуратно прибранном классе, похожем на чистый лист папируса, учителя встретил новый, принарядившийся Икер...

Его товарищи недоумевали: как удалось ему заполучить эту новую одежду? Если судить по его спокойному лицу, то можно было бы поклясться, что он и не потерпел никакого урона!

— Вот другие максимы Птах-Хотепа, — сказал генерал Сепи. — Из стен этой школы скоро выйдет много папирусов, содержащих полный текст этого главного труда:

Внезапно Икеру показалось, что он больше не переписывает под диктовку, а пишет самостоятельно. Он не довольствовался тем, что передавал на письме уже построенные кем-то фразы, он участвовал в их создании. Формой своих штрихов, особенностью своего рисунка он придавал мыслям мудреца ранее неизвестный оттенок. Это было пустячным делом — да, разумеется! Тем не менее впервые ученик почувствовал силу письменного текста. После уроков Икер подмел класс. Выходя, он наткнулся на группу одноклассников, которых возглавлял злобный чернявый коротышка.

— Перестаньте придумывать новые подлости, — посоветовал им Икер. — Больше я этого вам просто так не спущу.

— Думаешь, ты нас испугал? Нас десять, а ты совсем один!

— Я терпеть не могу драки. Но если вы и впредь будете мне досаждать, придется вам хорошенько задать.

— А ну попробуй!

В ярости коротышка попытался ударить Икера своим крепким кулаком.

Не поняв даже, что с ним происходит, он пролетел в воздухе и тяжело упал на спину. Бросившегося вслед за ним в атаку его подручного постигла та же участь. И когда третий, самый мускулистый из хулиганской команды, оказался в таком же унизительном положении, что и его товарищи, остальные отступились от Икера.

По взгляду, которым на них смотрел Икер, все поняли, что он мог действовать и гораздо более жестко.

— Он, конечно, получил военную подготовку! — не удержал испуганного возгласа самый худенький из компании. — Этот парень способен нам всем переломать кости. Давайте оставим его в покое, пока он и в самом деле не разозлился.

После таких речей даже коротышка вынужден был промолчать.

Пока эта побитая стайка наглецов удалялась, Икер возблагодарил богов за посланную удачу. Если бы этим ребятам пришла в голову мысль напасть всем одновременно, то Икер потерпел бы поражение. И еще он мысленно поблагодарил Хнум-Хотепа за то, что тот силком заставил его учить науку воинов.

По дороге к столовой Икер наблюдал за ибисом: его полет был таким величественным, что ученик писца остановился, чтобы полюбоваться им.

Птица бога Тота принялась описывать большие круги над Икером, словно хотела дать ему понять, что обращается именно к нему. Потом она полетела в сторону Нила, снова вернулась к юноше и снова направилась к реке.

Икер пошел вслед за ней. Несколько раз ибис повторил свои полеты над Икером. Воспользовавшись своим опытом бега на выживание, ученик писца в рекордное время пробежал то расстояние, которое отделяло его от Нила. Птица ждала его над зарослями папируса. На несколько мгновений ибис замер над зонтиками цветов, ткнул в них своим острым клювом, а затем взмыл высоко в небо.

Без всякого сомнения, посланник бога писцов привел его в это пустынное место, чтобы он здесь что-то нашел.

Забираться в чащу этих зарослей было небезопасно. Там могли скрываться крокодил или змея. И Икеру пришлось несколько раз сильно топнуть ногой, прежде чем раздвигать стену густых стеблей и войти в заросли папируса.

Стоны пригвоздили его к месту.

В зарослях плакал ребенок!

Позабыв об опасности, быстро, как только мог, Икер бросился вперед и наткнулся на... осленка! Маленький серый комочек, с перебитой ногой, свернувшийся клубком и весь сжавшийся от страха, лежал, ожидая смерти.

Медленно, чтобы не испугать малыша, Икер освободил его от засохшей корки болотной грязи, пленником которой он стал. У несчастного были лишь кожа да кости, бока провалились.

— Я заберу тебя отсюда и выхожу — сказал ему Икер. — Будешь жить со мной.

Большие карие, полные ужаса глаза осленка говорили о том, что у него сохранились недобрые воспоминания о первых опытах общения с человеком.

Чтобы успокоить его, Икер присел рядом и сделал попытался приласкать животинку. Раненый осленок задрожал от страха, уверенный, что сейчас его еще и побьют. Прикосновение ласковой и теплой руки было удивительно и успокаивало. Постепенно юный писец завоевал его доверие.

— Нужно выйти отсюда и накормить тебя.

Серый комочек был совсем невесомым. Икер боялся, как бы его движения не вызвали отчаянного сопротивления малыша. Но осленок, напротив, прижался к нему, почувствовав себя наконец в безопасности.

Неожиданно, когда его спаситель выбрался на дорогу, которая вела к крестьянским посевам, осленок забился и застонал. Причину его страха угадать было нетрудно: какой-то вооруженный вилами крестьянин быстро шел к ним большими шагами.

— А ну, брось это чудовище в болото, — грубо закричал он, — и пусть там его сожрут крокодилы!

— Где ты видишь чудовище? Это всего лишь раненый изголодавшийся осленок!

— Ты плохо его разглядел!

— А я считаю, что хорошо! И я заявляю, что с ним плохо обращались. Если виноват в этом ты, то тебя накажут.