Империя Вечности - О'Нил Энтони (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗

Проходя мимо читального зала, Ринд оторвался от беспокойных размышлений из-за грохота молотков по металлу. К своей радости, он различил сквозь перестук два голоса с шотландским акцентом. Как оказалось, среди строителей было двое молодых людей из Ивернесса.

Легкая беседа с ними — о зайцах Северного нагорья, о дичи, о рыбных садках и фьордах Мори — помогла Ринду хотя бы на время отвлечься, вспомнить о родине и немного прийти в себя.

А между тем загадки и вопросы лишь множились. В воскресенье, покидая музей после очередной напряженной лекции, он чувствовал себя совершенно сбитым с толку. Все эти разговоры о древних пророчествах и «красном человеке»… Несмотря на уверения Гамильтона, молодой человек не мог отделаться от ощущения, что старик о чем-то умалчивает, достаточно сосредоточиться — и поймешь, о чем именно. С другой стороны, Ринд в этом деле — новичок, может и сам ошибаться.

— Что вам известно о Клеопатре? — спросил его Гамильтон в душном зале минералогии.

Пожав плечами, шотландец послушно напряг память.

— Клеопатра? Знаменитая царица Египта… Последняя — или предпоследняя? — из Птолемеев… Любовница Юлия Цезаря и Марка Антония… Проиграла Августу… Убила себя при помощи ядовитой змеи… — Он посмотрел на своих собеседников. — Это я прочитал у Шекспира.

— Достаточно, юноша, — одобрил Гамильтон и обернулся к сыну.

— Клеопатра, — с готовностью подхватил Уильям-младший, — подобно большинству цариц, обожала роскошные украшения. Говорят, в особых случаях она принимала послов, облачившись чуть ли не в одни драгоценные камни. И еще: судя по всему, она питала особую слабость к изумрудам.

— Изумруды, — вмешался У. Р. Гамильтон, — почитались в Египте как символы вечности.

— Их часто находят на мумиях людей высокого рода, — продолжал Уильям-младший. — Египетские маги утверждали, будто бы эти камни хранят секрет будущего. В любом случае, Клеопатра была так очарована изумрудами, что объявила их достоянием одних лишь особ неземного, божественного происхождения, таких как она сама, и полностью прибрала к рукам копи Восточной пустыни, которые тут же прозвали копями Клеопатры.

— Говорят, — прибавил его отец, — там добывали камни исключительного размера и красоты.

Уильям-младший кивнул.

— У Теофраста встречается упоминание об изумруде длиной в четыре локтя. Плиний описывает мраморного льва с изумрудными глазами, настолько яркими, что их блеск устрашал рыбаков Красного моря. Да что там — якобы из камней вырезали целые колонны. К сожалению, должен признать, нам не удалось отыскать даже остатков подобного великолепия. Однако…

При всей своей подчеркнутой учтивости, а также внушительных объемах, Уильям Гамильтон-младший (кроме всего прочего, недавно избранный президентом Королевского географического общества) волновался и вел себя несколько подобострастно, словно все время желал произвести впечатление на отца.

— Трудно сказать точно, когда, — произнес он, доставая из сейфа минерал причудливой формы, — но копи выпотрошили, возможно, еще при фараонах Нового царства. Сэр Гарднер называет Аменхотепа Третьего…

— Без всяких на то оснований, — фыркнул У. Р. Гамильтон.

Ринд наклонился, чтобы взглянуть на прекрасный камень поближе.

— Да, но в наших беседах, — возразил он, — я ни разу не слышал, чтобы он упоминал изумрудные копи. Или хотя бы Восточную пустыню…

— В настоящее время они заброшены, — признал Уильям-младший. — Работы там сверх меры, а прибыль ничтожна. И потом, туда нелегко добираться… Сто пятьдесят миль в сторону от Нила по безводным пескам, и очень далеко от Касра на Красном море.

— Восточная пустыня, — вставил отец, — единственная точка в маршруте Денона, до которой я не смог добраться. В ту пору земля кишела мародерами и вообще там царило полное беззаконие. Проводник убеждал нас, что это чрезвычайно опасно, и мы поддались на уговоры — не знаю, к лучшему или нет.

— Этот регион, — прибавил Уильям-младший, — всегда слыл неблагополучным. Еще при Элии Галле и Страбоне. При Хасане ибн-Сахле. И при Деноне. Змеи, волки, враждебные аборигены, зыбучие пески… и даже злые духи, если верить местным племенам. Одним словом, не самый спокойный край. Что уж говорить о копях Клеопатры.

— Так вы полагаете, Денон побывал в изумрудных копях? — уточнил Ринд, не заметивший ни одного подобного упоминания в «Путешествиях».

— Автор не сознается в этом прямо, — ответил старик. — Он пишет о других каменоломнях и копях…

— Сера, золото, порфир, — подхватил Уильям-младший. — Горы богаты самыми разными минералами…

— Но в остальном Денон не очень-то словоохотлив. Рассказывает, как стремительно скакал по пустыне с проводником, однако умалчивает о том, куда. По-моему, он вполне мог наведаться и в копи Клеопатры.

Ринд пожал плечами.

— Значит, еще один пробел в книге? И автор нарочно избегает этой темы? Думаете, он желал защитить копи от любопытных? Потому что где-то там скрывается чертог, набитый изумрудами?

Однако У. Р. Гамильтон не спешил с подобными выводами.

— Есть много рассказов и много версий. Как вам известно, мы подозреваем, что хранители чертога готовы защищать его тайну любой ценой. Возможно, вы правы: он полон изумительных драгоценностей. Или ужасных откровений. Или же так решили жрецы, «красные люди». Ил и все дело в древнем проклятии — трудно сказать. Как бы там ни было, мы допускаем, что Денон и мистики устроили внутри Великой пирамиды весьма необычную церемонию с участием Наполеона, используя так называемые «звезды», и, хотя потом он все отрицал, художник не удержался и захватил один-два сувенира на память. — Старик подал сыну знак, и тот достал из сейфа несколько блестящих камней. — Я говорю о звездах, которые, по словам Бонапарта, сверкали в чертоге.

— Это кальцит, — произнес Уильям-младший, — а если точнее, травертин. Добытый в Восточной пустыне, в окрестностях копей Клеопатры. Египтяне делали из него урны и саркофаги. Иногда этот камень путают с алебастром.

Ринд чуть прищурился, глядя на желтые блестящие минералы.

— На вид вроде… ничего особенного.

— Так и есть, — согласился У. Р. Гамильтон, — если смотреть невооруженным взглядом.

— Подобно некоторым другим кальцитам, апатитам и полевым шпатам, — продолжил Уильям-младший, — травертин обладает интересным и очень редким свойством. Это называется «термолюминесценция». — Заметив растерянное выражение на лице шотландца, он уточнил: — Иными словами, способность отдельных минералов ярко светиться при нагревании примерно до двухсот градусов по Фаренгейту — достаточно положить их на раскаленные угли или, скажем, в кипящую воду.

— После чего камни могут светиться в темноте, — без выражения произнес его отец. — Причем довольно долгое время.

Уильям-младший кивнул.

— Вот эти образцы — они хранились в коллекции Денона — имеют на поверхности следы гуммиарабика, клеящего вещества, которое с незапамятных времен добывалось в Египте из смолы акации. Его вполне могло хватить на то, чтобы закрепить минерал на стене, и скорее всего — после долгого нагревания. Обратите внимание на это пятно: похоже на след от раскаленного угля.

— Подобные образцы, — проговорил его отец, — обнаружены при раскопках в оазисе Сива, в Багдаде неподалеку от Дворца вечности, а также в нисходящей галерее Великой пирамиды. Нам удалось купить камни Денона через год после его смерти на аукционе. Кстати, еще один был найден в кармане Бонапарта перед его вскрытием — так сказать, личная «счастливая звезда»…

Тут он прервался, услышав эхо радостного смеха: это дети одного из кураторов затеяли прятки в зале насекомых. Ринд мысленно поблагодарил их за краткую передышку.

— Я не совсем понимаю, — сказал он, глядя на собеседников. — До сих пор не понимаю. По вашим словам, в копях скрывается нечто действительно драгоценное, а звезды должны были отражать его чудеса. Тогда почему вы никого не послали на поиски?

У. Р. Гамильтон хмыкнул.