Беглая монахиня - Ванденберг Филипп (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
— Ваше высокоблагородие должны моему господину, имперскому графу Якобу Фуггеру Аугсбургскому, сто десять тысяч рейнских золотых гульденов вместе с процентами за прошлый год.
Секретарь усердно кивнул.
А Шварц настойчиво повторил:
— Вместе с процентами за прошлый год, ваше высокоблагородие!
— Я знаю, — робко ответил Альбрехт. — Времена уж больно тяжелые. Крестьяне восстают против властей и отказываются платить десятину. Проповедники разрешения грехов с пустой сумой разъезжают по стране, потому что никто не желает слушать их проповеди. При этом у народа как никогда есть масса поводов откупиться от грехов, но церкви пустуют.
— Почему бы вам не пустить в ход необычные средства распространения в народе ваших индульгенций?
— Необычные средства! — Альбрехт усмехнулся. — Назовите мне хотя бы одно из ваших необычных средств! Как должнику Якоба Фуггера мне почти любое средство подойдет.
— Ваше высокоблагородие, не мое дело указывать вам способ, как заработать деньги. — Маттеус Шварц нахмурился. — Я явился для взимания процентов в размере одиннадцати тысяч золотых гульденов и не собираюсь покидать ваш город, пока указанная сумма не зазвенит в моем кошельке.
— Так что же, мне эти одиннадцать тысяч золотых гульденов из своего ребра вырезать? — взорвался Альбрехт. — У меня нет ни гульдена в кармане. Я разорен!
— Стало быть, вы жили не по средствам, досточтимый архиепископ. Как говорит мой патрон Фуггер, тот, кто получает удовольствие без денег, скорее всего, нашел философский камень.
— Хорошо говорить Фуггеру. Он в деньгах как сыр в масле катается!
Посланник засмеялся:
— Тут вы, пожалуй, правы. Но аугсбургские Фуггеры с молоком матери впитали умение обращаться с деньгами, это передавалось от отца к сыну, а потом к внукам. Вы же, если мне не изменяет память, купили и титулы, и приходы. Собрали вокруг себя самых известных художников, этого Кранаха и Дюрера из Нюрнберга, которые вас так выигрышно изобразили. К тому же ваш собор набит сокровищами!
Альбрехт готов был вцепиться в глотку сборщику долгов. Он вскочил и воскликнул:
— Что же, прикажете мне Майнцский собор продать?
Маттеус Шварц наморщил лоб, словно хотел сказать: «Неплохая идея». Однако вслух произнес:
— Разве вы только что не отказали Великому Рудольфо в его намерении подняться по канату на западную башню собора? Позвольте заметить, это было довольно неосмотрительно.
— Он имеет в виду десятую часть сборов, — вмешался секретарь. — От циркачей можно было бы потребовать и больше.
— И не только, — возразил посланник. — Зрелища, подобные этому, привлекают тысячи людей, то есть гораздо больше, чем может вместить ваш собор. Вот вам прекрасная возможность распространить среди народа ваши индульгенции. Говорят, несколько лет тому назад в Бамберге, когда Рудольфо поднялся на одну из соборных башен, было продано семь тысяч индульгенций.
Альбрехт Бранденбургский и его секретарь переглянулись, как будто на них только что сошел Святой дух. Чтобы подбодрить своего хозяина, Кирхнер с достоинством кивнул. Было видно, как в архиепископе боролись противоречивые чувства: освобождение от кары за грехи и шутовской балаган!
В конце концов он возмущенно рявкнул:
— Кирхнер, чего ты ждешь? Верни жену канатоходца!
Секретарь настиг Магдалену на пути в гостиницу «Двенадцать апостолов», излюбленное пристанище путешественников. Там она намеревалась вместе с зазывалой ждать Рудольфо и артистов.
— Прошу прощения за недоразумение, происшедшее у его курфюрстшеской милости, — церемонно начал Кирхнер. — Альбрехт Бранденбургский послал меня сообщить вам, что он, вероятно, встал сегодня не с той ноги...
— И вы побежали за мной, чтобы поставить меня об этом в известность? — перебила его Магдалена. Она сразу сообразила, что спесивый архиепископ поменял свое решение.
— Во всяком случае, — продолжил Кирхнер, — его курфюрстшеская милость приносит свои извинения по поводу отказа. Само собой разумеется, для него и для города большая честь, если Великий Рудольфо и его знаменитая труппа порадуют нас своим выступлением. Он просит вас вернуться для приватной беседы.
Предложение секретаря курфюрста звучало заманчиво, однако Магдалена вовсе не торопилась выказывать свой восторг и обратный путь с Кирхнером проделала почти молча.
Жители Майнца сразу зашушукались, увидев странную парочку. Они привыкли, что любвеобильный архиепископ использовал секретаря Иоахима Кирхнера в качестве посредника в своих любовных похождениях. Именно так Альбрехт Бранденбургский познакомился и с Элизабет Шюц, темноволосой красоткой, которую он называл Лейс. С ней он жил как с женой, правда, без благословения Церкви, и не делал тайны из того, что приходится кровным отцом очаровательной дочурки, которую Лейс однажды произвела на свет.
Но кто была эта прекрасная незнакомка рядом с Кирхнером? И почему секретарь князя-епископа, вопреки заведенному ритуалу, публично демонстрировал ее? Вскоре за Кирхнером и Магдаленой уже следовала оживленно жестикулирующая и орущая толпа.
Магдалена делала вид, будто не замечает скопления народа, а секретарь пытался отвлечь ее внимание от щекотливой ситуации хвастливым рассказом о богатой истории города. Он с гордостью вспоминал о временах Римской империи, как полтора тысячелетия тому назад римляне двумя легионами разбили лагерь напротив впадения Майна в Рейн. Отсюда Друзус начал свой поход против Германии, а через какое-то время были построены каменный мост через Рейн и римский акведук, ведущий в Могонтиациум, как тогда назывался Майнц. Впрочем, расцвет города продлился недолго, и Майнц впал в непробудный сон, совсем как спящая красавица, и был разбужен только в середине VIII века легендарным архиепископом Бонифацием. Патетически возвысив голос, Кирхнер провозгласил, что последующие майнцские архиепископы в качестве примасов Римско-католической церкви правили областью от Констанца до Бранденбурга и от Вормса до Праги.
Магдалена слушала его исторический экскурс вполуха. Она никак не могла отключиться от событий прошлой ночи и загадочного бормотания доктора Бомбаста. Размышления окончательно завели ее в тупик: то ли все это дьявольские происки, имеющие целью поставить ее на колени, то ли некая тайная сила, прознав о ее осведомленности о Девяти Незримых, делала все, чтобы вырвать у нее эти знания.
В Майнце Бомбаст на удивление быстро сошел с корабля и даже не попрощался, хотя на протяжении всей утомительной поездки все время искал ее общества. Так что же, случайная встреча была инсценирована им? В таком случае доктор был потрясающим актером!
Зазывале она о своем ночном приключении, конечно, ничего не рассказала. Ей так был нужен человек, которому она могла бы довериться, а Рудольфо с труппой должны были прибыть только завтра.
— Надеюсь, я вам не наскучил, — завершил архиепископский секретарь свою экскурсию.
— Что вы, что вы, — поспешила заверить его Магдалена, — это было чрезвычайно интересно!
К счастью, они уже дошли до резиденции, и любопытные зеваки остались позади. Через узкий боковой вход они вошли в неуклюжее здание, построенное из грубого песчаника. Крытая внешняя лестница вела непосредственно в зал аудиенций князя-епископа.
Кирхнер без стука осторожно открыл дверь и вежливо пропустил Магдалену вперед. Глазам ее пришлось сначала привыкнуть к темноте. Сперва ей показалось, что зрение ее обманывает, ибо представшее зрелище было более чем забавным. Она чуть не прыснула: гордый Альбрехт Бранденбургский стоял на коленях посреди зала на каменном полу и, воздев руки, о чем-то умолял стоящего перед ним мужчину. Магдалена сразу узнала его по знатной одежде. Это был тот самый человек, с которым она недавно столкнулась в дверях.
Заметив Магдалену, коленопреклоненный курфюрст поспешно подхватил руками подол своей сутаны и поднялся. Хорошо одетый мужчина исчез, не сказав ни слова, а Альбрехт Бранденбургский обратил свое внимание на Магдалену и предложил ей сесть. Выражение его лица молниеносно поменялось, и из смиренного просителя он превратился в надменного, самодовольного властелина.
