Графиня Козель - Крашевский Юзеф Игнаций (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
Кто-то спросил у женщины, давно ли проехал тут король, та покачала головой.
– А почем я знаю, что такое король, – сказала она. – У нас королей нет, наши померли.
Женщина произнесла эти слова медленно и равнодушно, на ломаном языке и с нездешним акцентом.
Пока ее расспрашивали, из дома вышел длинноволосый мужчина средних лет в синем камзоле с большими пуговицами, в коротких штанах и чучах. Он почтительно снял шляпу, поздоровался с прибывшими и сказал по-немецки с чисто саксонским выговором, что король и впрямь около часа тому назад проехал по дороге, но он так несся, что вряд ли удастся догнать его, разве что он отдохнуть надумает, да, пожалуй, до Столпов это ему не понадобится.
Графиня спросила, нет ли более короткой, пусть даже самой плохой дороги, но никакого другого пути не было, трясины, недоступные лошадям густые заросли пересекали долину справа. Потеряв надежду догнать короля, Анна спешилась, чтобы дать отдохнуть своим спутникам. Солнце припекало, хотелось пить; немец предложил нива. Этот кисловатый деревенский напиток показался всем божественным.
– Кто эта женщина? – спросила Козель у хозяина, кивнув на старуху, которая все еще стояла, опершись на палку, у ворот, не проявляя никакого интереса к прелестной даме.
Немец пренебрежительно пожал плечами.
– Это славянка, вендка! Никак не могу от нее избавиться. Она уверяет, что дом этот принадлежал когда-то ее отцу. Живет она где-то здесь поблизости под горой в выкопанной, а вернее, руками вырытой землянке. Чем живет – понятия не имею, бродит целые дни по моим полям и что-то бормочет; кто знает, может, бесовские какие заклятья! Колдунья она, вот что. Я ей денег предлагал, чтобы она ушла отсюда, но она ни с места, это, говорит, земля моих отцов, здесь я жила, здесь и помру. Часто ночью, когда воет вьюга, она поет, а нас мороз по коже продирает при звуках ее голоса. Да и гнать-то ее нельзя, – добавил он потише, – она много заклятий знает на нечистую силу, да и чары всякие страшные. – Помолчав немного, он добавил со вздохом: – Дьявол ей ворожить помогает… и никогда она, можно сказать, не ошибается.
Графиня, заинтересовавшись, с любопытством окинула старуху взглядом и подошла к ней поближе. У нее одной хватило смелости, остальные, услышав про колдунью, предпочли отойти в сторонку.
– Как ее звать? – спросила Анна немца.
Хозяин постоял в нерешительности, потом прошептал:
– Млава.
Анна с трудом расслышала имя, но старуха сразу зашевелилась, подняла изможденное лицо, гордо встряхнула длинными, свисавшими в беспорядке волосами, и как бы оскорбившись, стала искать черными своими глазами преступника, осмелившегося произнести ее имя.
Графиня Козель, не обращая внимания на удивленные взгляды окружающих, подошла медленным шагом к старухе. Обе женщины с минуту смотрели друг другу прямо в глаза.
– Кто ты? – спросила, наконец, графиня. – Мне жаль твоих седых волос, отчего ты так несчастна? Что случилось с тобой?
Млава покачала головой.
– Я не несчастна, – гордо ответила она, – в сердце моем хранится воспоминание о светлых годах, когда я была королевой.
– Ты? Королевой? – рассмеялась Козель.
– Да! Я могла бы быть королевой, как ты, ибо во мне течет кровь прежних королей здешней земли. А ты можешь завтра стать такой же нищенкой, как я, хоть сегодня ты и королева. На свете всякое бывает.
– Каких королей? Какой земли? – задумчиво спросила Козель.
Старуха обвела рукой вокруг.
– Все это было наше, а потом пришли вы и захватили нашу землю, а нас истребили, как диких зверей. Мы были добрые, мы шли с хлебом, солью и песней, а вы шли с железом, огнем и грубым смехом. И вы осели здесь, и размножилось немецкое племя, и выгнало нас с родной земли. Это моя земля, – задумчиво повторила она, – и хоть жить здесь я не могу, но умереть должна здесь. Отсюда душа найдет к своим дорогу.
– Ты умеешь ворожить? – спросила немного погодя Козель с каким-то болезненным любопытством.
– Смотря кому и когда, – ответила равнодушно Млава.
– А мне?
Старуха долго и с жалостью смотрела на нее.
– Зачем тебе ворожба? – промолвила она. – Кто поднялся так высоко, тот лишь низко может пасть. Не спрашивай.
Козель побледнела, губы у нее задрожали, глаза наполнились слезами. Но она сделала над собой усилие и улыбнулась.
– Говори, говори. Мне ничего не страшно, – промолвила Анна. – Я могу, не моргнув, как на солнце, счастью в глаза смотреть, смогу взглянуть и в мрак ночной.
– А если ночь будет долгой… долгой…
– Но не вечной же, – возразила Анна.
– Кто знает? Кто знает? – прошептала Млава. – Покажи-ка руку свою.
Графиня отшатнулась, испугавшись прикосновения старухи, – тогда верили в колдовство.
– Не бойся, красавица, – ответила спокойно Млава, – я не испачкаю твоих белых пальчиков, погляжу только.
Козель послушно сняла перчатку, красивая, белая, будто из слоновой кости выточенная, рука сверкнула кольцами перед глазами изумленной старухи. Млава окинула ее жадным взглядом.
– Прелестная ручка! Вполне достойна, чтобы короли вкушали ее сладость… Но, дитя мое, страшные на ней знаки…. Эта рука не раз давала пощечину тому, кто посмел нагло взглянуть на нее, не правда ли?
Козель покраснела. Млава стояла, задумавшись, покачивая головой.
– Что скажешь мне? – прошептала с беспокойством графиня.
– Ты идешь к тому, что тебе предназначено. Кто может избежать своей судьбы? Кто заглянул когда-нибудь в бездну? После долгого счастья тебя ждет еще более долгая, о, долгая расплата… тебя ждет неволя… дни без жизни, ночи без сна, слезы без счета. С детьми ты будешь бездетной, с мужем вдовой, будешь королевой и пленницей, будешь вольной и отвергнешь свободу… будешь… ох, не спрашивай.
Графиня стала бледной, как мрамор, но все еще пыталась улыбаться: губы у нее кривились.
– Чем я провинилась перед тобой, – сказала она, – что ты хочешь меня напугать?
– Мне жаль тебя, – сказала Млава. – Зачем ты вздумала заглянуть мне в душу? Там лишь полынь растет, из слов моих лишь горечь сочится. Мне жаль тебя, – старуха опустила голову. – Да разве ты одна? Тысячи людей на этой земле страдали, мучались и померли, и нет у них могилы, и ветер развеял их прах… Тысячи стонали, как ты стонать будешь в долгой, долгой неволе… отцы мои, деды, предки наши, короли, я уже последняя: немец выгнал меня из дому.
Анна Козель молча достала золотую монету и хотела сунуть ее в руку старухе, но та отскочила.
– Я не возьму, – сказала она, – милостыня мне не нужна, а долг свой вы когда-нибудь иначе заплатите: там подсчитывают его!
Она подняла палец кверху и, закутавшись в свою дерюгу, заковыляла вдоль изгородей к лугу.
Во время этого разговора спутники Анны, дивясь ее храбрости, стояли поодаль. Хозяин-немец тоже наблюдал за этой сценой, но до него долетало лишь еле слышное бормотанье. Никто не решился спросить Козель, почему она бледна, почему, погруженная в думы, она схватила лошадь за гриву, села в седло и, безвольно отпустив поводья, предоставила лошади идти, как ей вздумается.
Они поехали дальше, но уже не вскачь; кони фыркали. Вдали показались остроконечные ступенчатые, высоко вздымающиеся башни, конюший тихо промолвил:
– Столпен.
Прошел почти час, пока они достигли подножья замка. Напротив частокола из черного базальта стояла кавалькада короля, поджидая еще издалека замеченную графиню.
Август пошел ей навстречу, посмеиваясь.
– Я уже жду, по крайней мере, час, – сказал он.
– А я потеряла полчаса с какой-то нищенкой, попросив ее погадать мне, – ответила Козель.
Король с удивлением посмотрел на нее.
– И что она наворожила? – спросил он.
Анна взглянула на него, и из глаз у нее брызнули слезы. Это было так неожиданно, что Август растерялся и испугался. Нежностью и лаской он старался вернуть ей веселое расположение духа.
– Погляди, какой он чудесный, этот старинный замок давних мейсенских епископов! – сказал король, показывая на стены.
