Каперский патент (ЛП) - О'Брайан Патрик (книги .TXT) 📗
Джек Обри никогда не любил довольно обыденную на флоте среди капитанов манеру подниматься на борт без предупреждения и заставать команду врасплох. Но в этот раз под рукой не оказалось ни шлюпки, ни её старшины, так что другого выбора не оставалось. На этот раз он даже порадовался, потому пока его и Стивена вез шелмерстонский ялик, «сюрпризовцы» демонстрировали неподдельный пример трудолюбия.
Вдоль бортов висели люльки, и последние следы синего исчезали под свежей белой краской. Мистер Балкли и его помощники карабкались по такелажу как огромные пауки, обновляя направляющие блоки и закрепляя чехлы из красной кожи на большие стропы — милая деталь. Хотя дифферент оказался не совсем верным — фрегат немного кренился на нос — ясно, что большую часть воды уже приняли на борт. Для дальних плаваний шелмерстонская вода считалась лучшей к югу от Темзы, но набирать ее нелегко, и в отсутствие Джека «сюрпризовцы» совершили немало утомительных переходов на шлюпках.
Пока Джек оценивал корабль, то вполуха слушал лодочника, чей сын (как и многие другие в городке) чрезвычайно желал попасть на корабль под командованием капитана Обри. Настоящий моряк, совершил три плавания в Кантон и одно — в Ботани-Бей, с первого же числится умелым моряком. Редкого таланта скрипач, трезвый и не драчливый, пока не попадет на вражескую палубу. Англиканин и (что особенно подчеркивалось) всегда слушается приказов.
— Да, — отозвался Джек, — уверен, он хороший юноша. Но у нас есть все необходимые матросы, знаете ли. Но все же, по мере того как поступят все призовые деньги и их должным образом разделят, могут появится вакансии. По-моему, некоторые планировали начать свое дело или купить таверну.
— А что насчет тех неуклюжих уродов, которых вы выгнали, ваша честь?
— Господь с вами! На их место нашлась замена в тот же вечер. Нет, пусть ваш парень придет ко мне или к капитану Пуллингсу, когда все уладится, недели через две. Тогда на него и посмотрим. Как его звать?
— Абель Хейз, сэр. Абель. Не Сиф, — уточнил лодочник, как-то по-особому взглянув. Смысла этого уточнения Джек не понял.
— Пройдите-ка вокруг корабля, прежде чем пристать к борту.
Ялик где-то в кабельтове прошел за кормой фрегата и подошел к безукоризненному правому борту. Безукоризненному за исключением имени «Сиф», аккуратно и отчетливо написанному на белой полосе по миделю, между черными портами двенадцатого и четырнадцатого орудий. Джек ничего не сказал, но лицо его, вернувшее хотя бы часть прежней привычной румяной веселости, посуровело, посерело и снова лишилось улыбки.
— К грот-русленям левого борта, — скомандовал он после паузы и оттуда быстро поднялся на квартердек, отсалютовав — менее трехсот лет назад здесь еще висело распятие. Ему ответили Дэвидж, Вест и Мартин, прибывший в субботу. Он избегал путешествовать в воскресенье, на что ни Джек, ни Стивен не обращали внимания. Все трое оказались гораздо лучше одетыми, чем когда впервые поднялись на борт, и очевидно, их благосостояние улучшилось, но лица у них оказались тревожными и измученными.
— Добрый вечер, джентльмены, — поприветствовал их Джек. — Я спущусь вниз, мистер Дэвидж, и буду рад выслушать ваш рапорт через пять минут.
В каюте ждало несколько писем и посланий, по большей части — просьбы взять на борт, но имелись и поздравления, и пожелания от старых сослуживцев, некоторые даже из гринвичского госпиталя. Он все еще читал одно из них, когда зашел Дэвидж.
— Сэр, я с чрезвычайным беспокойством вынужден доложить о мятеже на борту.
— О мятеже? Но по состоянию корабля я предполагаю, что он далеко не всеобщий.
Джек действительно заметил отсутствие веселой болтовни и смеха на борту и угрюмые, тревожные взгляды, но ничего отдаленно похожего на злой умысел. За время службы он стал свидетелем нескольких мятежей, не считая великих волнений в Спитхеде и Норе, а еще о большем числе слышал — удивительно обычное дело на флоте. Но не на процветающем, занятом делом корабле, со свободным увольнением на берег и всеми удовольствиями, которые только можно купить, под рукой.
— Кто замешан?
— Слейд, братья Брэмптон, Моулд, Хинкли, Оден и Ваггерс, сэр.
— О Господи! — Лучшие шелмерстонцы — два рулевых, помощник канонира, а остальные — обстоятельные моряки, тихие, надежные ребята. Золото, а не матросы. — Садитесь, мистер Дэвидж, и вкратце доложите мне о ситуации.
Но Дэвидж не умел рассказывать кратко и одновременно последовательно, связно и беспристрастно — его разум так не работал. Пусть и компетентный офицер, способный выдать серию быстрых приказов в опасной ситуации при плохой погоде или в виду подветренного берега, в повествовании своем он до обидного дрейфовал. Джек совершенно не был уверен, что когда повторы и отклонения от темы Дэвиджа подошли к сбивчивому финалу, в распоряжении капитана появились все сведения.
Он все же понял, что воскресным утром семь матросов, все сифиане («Кто такие сифиане, мистер Дэвидж?» «Да кто-то вроде рантеров [27] или методистов, сэр, не вникал в это») из Старого Шелмерстона, деревни чуть подальше от моря, собрались в своем молитвенном доме.
Пообедали они на берегу, а по возвращении на корабль кто-то из них или все вместе спустились в висевшую по правому борту люльку и написали оскорбительное слово.
Дэвидж не заметил поначалу — кают-компания давала обед в честь первого визита на корабль миссис Мартин. Но возвращаясь на корабль после того как проводил Мартинов, он, конечно, увидел бросающееся в глаза с огромного расстояния слово — корабль повернулся с приливом. Он сразу же распорядился убрать его. Все делают вид, будто никто не знает виновного. Никто не собирается соскребать или закрашивать надпись — вечные оправдания: кисти отмокают, день воскресный, надел выходную одежду, срочно нужно на бак, от крабов, видите ли, расстройство желудка.
Один в конце концов признался, что это его рук дело, но убирать надпись отказался. Заявил, что совесть не позволяет, и в этом его поддержали остальные шестеро. Без агрессии или оскорбительного поведения и не пьяный, но вместе с остальными подтвердил — если кто-то попытается убрать имя, то первый его мазок станет последним.
Дэвидж и Вест не получили поддержки ни от боцмана, ни от канонира, ни от плотника, и уж тем более не от матросов. Они, хотя и не бунтовали, но довольно открыто заявили, что не будут делать ничего, что может принести неудачу. Из страха усугубить положение Дэвидж с тех пор не отдавал никаких прямых, однозначных приказов на этот счет. Не имея морской пехоты, он, разумеется, и не мог арестовать всех семерых.
Поскольку Дисциплинарный устав на борту не действовал, а корабль не в море, ни он, ни Вест не знали, как поступать. Дэвидж все же отстранил матросов от обязанностей до прибытия капитана и запретил им подниматься на палубу. Может быть, их стоило сразу отправить на берег. Если он поступил неправильно, то искренне сожалеет об этом, но взывает к беспристрастности капитана Обри.
— С мистером Мартином посоветовались? — уточнил Джек.
— Нет, сэр. Он вернулся лишь незадолго до вас.
— Понимаю. Ну что ж, думаю, вы приемлемо справились с трудной ситуацией. Прошу, спросите у докторов, не найдется ли у них минутка для меня.
За короткое время ожидания в его мозгу пронеслись различные варианты действий, но аргументы за и против все еще находились в равновесии, когда открылась дверь каюты:
— Мистер Мартин. Вы, без сомнения, слышали о нынешней проблеме. Расскажите, пожалуйста, всё что можете об этих сифианах. Никогда о них раньше не слышал.
— Ну, сэр, их корни лежат в гностицизме Валентина, но связь настолько длинная, отдаленная и запутанная, что мало смысла ее отслеживать. Сейчас это маленькие независимые общины, насколько я знаю, без единого руководства. Но в этом удостовериться сложно — над ними так долго нависала опасность гонений за ересь, что они по природе очень скрытные. До сих пор сохраняют дух тайного общества.
