Агасфер. Том 2 - Сю Эжен Мари Жозеф (книги читать бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
— А что мне сделают за попытку кого-нибудь отравить?
— Я должен позволить себе заметить вам, господин Феринджи, что мне некогда проходить с вами курс уголовного права. Советую только воздержаться от желания кого-нибудь задушить или отравить. Последнее слово: угодно вам отдать мне письмо господина Жозюе?
— Где речь идет о принце Джальме? — сказал метис и пристально уставился на Родена, который, несмотря на внезапную и мучительную тревогу, оставался непроницаем и совершенно спокойно и просто отвечал:
— Так как я писем не читал, то и ответить вам не могу. Прошу вас, а если нужно, так буду требовать через суд отдать мне эти письма. Иначе извольте выйти.
— Через несколько минут вы будете умолять, чтобы я остался, брат.
— Сомневаюсь.
— Несколько слов совершат это чудо… Что, если я вам скажу, что вы послали в замок Кардовилль врача, чтобы отравить принца Джальму… не совсем… хотя бы на время?
Роден невольно вздрогнул и сказал:
— Я вас не понимаю…
— Правда, я бедняк, иностранец, произношение у меня плохое… но я постараюсь выразиться яснее… Я знаю из писем господина Жозюе, как важно для вас, чтобы принц Джальма не мог быть здесь завтра… и знаю, что вы для этого предприняли. Поняли вы меня теперь?
— Мне нечего вам отвечать!
Два удара в дверь прервали беседу.
— Войдите! — сказал Роден.
— Письмо доставлено, и вот ответ! — сообщил, почтительно кланяясь, слуга.
Роден взял письмо и прежде, чем его распечатать, вежливо обратился к Феринджи.
— Вы позволите?
— Не стесняйтесь, пожалуйста, — отвечал метис.
— Вы очень добры! — сказал Роден; пробежав глазами ответ, он написал на нем несколько слов и, отдавая слуге, прибавил:
— Послать по тому же адресу.
Слуга поклонился и исчез.
— Можно продолжать? — спросил метис.
— Пожалуйста.
— Итак, я продолжаю… Третьего дня, когда принц, несмотря на свои раны, решился по моему совету ехать в Париж, в замок явилась карета с богатыми подарками для Джальмы от неизвестного друга. В карете приехали Два человека: один от неизвестного друга, а другой… доктор от вас, посланный сопроводить его в Париж… Это очень милосердно, не так ли, брат?
— Продолжайте, месье…
— Джальма выехал вчера… Объявив, что принц должен ехать лежа, чтобы не ухудшить состояния раны, доктор выжил из кареты посланца от неизвестного друга, который поехал отдельно; ему хотелось выжить и меня, но Джальма настоял, чтобы я остался с ним. Мы втроем и двинулись в путь. Вчера вечером мы добрались до половины пути, и врач счел необходимым переночевать в гостинице. «Мы, конечно, успеем добраться до Парижа завтра к вечеру», — успокаивал он Джальму, который сказал, что ему необходимо быть здесь вечером 12 февраля. Ввиду того, что доктор очень желал ехать с принцем один, и, зная из писем господина Жозюе, как важно для вас, чтобы Джальма не было здесь 13 февраля, я начал кое-что подозревать. Спросив доктора, знает ли он вас, и заметив его смущение, я получил полную уверенность, что мои подозрения основательны… По приезде в гостиницу, пока врач был занят с принцем, я забрался в его комнату и в числе его склянок нашел одну с опиумом… Я все понял.
— Что же вы поняли, месье?
— Сейчас узнаете… Уходя, доктор сказал принцу: «Ваша рана в отличном состоянии, но путешествие может вызвать воспаление. Недурно будет завтра днем принять успокоительную микстуру, которую я приготовлю сегодня же, чтобы она была под рукой». Расчет у доктора был очень простой, — прибавил Феринджи. — На другой день (т.е. сегодня) принц, приняв лекарство, заснет глубоким сном… в пятом часу вечера… а доктор остановит карету и объявит, что этот сон его тревожит и необходимо остановиться… Ночь мы проведем снова в гостинице, а позаботиться о том, чтобы принц не проснулся ранее удобного для вас часа, было бы для врача нетрудно. Вот каков был ваш замысел. Он так мне понравился, что я решил воспользоваться им. Мне это удалось.
— Все, что вы тут рассказываете, месье, — сказал Роден, покусывая ногти, — для меня китайская грамота?
— Вероятно, мешает мое дурное произношение!.. Скажите… имеете вы понятие об array-mow?
— Нет.
— Очень жаль. Это один из превосходных продуктов острова Ява, богатого разными ядами.
— Но мне-то что за дело до всего этого? — резко ответил Роден, едва справляясь с усиливающейся тревогой.
— Очень большое дело! Мы, сыновья Бохвани, ненавидим кровопролитие, — отвечал Феринджи. — Для того чтобы без борьбы надеть петлю на шею жертве, мы ждем, чтобы она заснула… Если сон недостаточно глубок, мы его усиливаем по своей воле, причем действуем очень ловко: змея не проворнее и лев не смелее нас. Джальма носит на себе следы нашей ловкости… Array-mow — мельчайший порошок. Несколько пылинок, вдыхаемых во время сна или примешанных к табаку, погружают человека в такой сон, из которого его ничем не выведешь. Можно даже вдыхать его понемногу несколько раз в течение сна, чтобы не дать сразу слишком большой дозы, и таким образом продлить сон человека на столько времени, сколько можно без опасности прожить без пищи… т.е. на тридцать или сорок часов… Видите, насколько груб по сравнению с этим опиум… Я привез немного этого дивного порошка с острова Ява… так, из любопытства… конечно, не забыв захватить и противоядие…
— А есть и противоядие? — спросил машинально Роден.
— Конечно, есть, как есть люди, нам противоположные, брат доброго дела. Яванцы называют сок этого растения touboe. Он так же рассеивает сон после array-mow, как солнце рассеивает тучи… И вот вчера я забрался ползком в комнату врача и дал ему понюхать array-mow… он еще и теперь спит!
— Несчастный! — воскликнул в ужасе Роден, так как Феринджи нанес страшный удар по махинациям социуса и его друзей. — Но вы рисковали отравить доктора?
— Да, брат, настолько же, насколько он рисковал отравить принца Джальму. Итак, сегодня утром мы уехали, оставив доктора в гостинице крепко спящим. Мы были вдвоем в карете с Джальмой. Как всякий индус, он много курит; несколько пылинок array-mow усыпили его, и теперь он спит в гостинице, где мы остановились, и будет спать, пока я хочу… Все будет зависеть от вас; если вы исполните мое требование, принц не проснется до завтрашнего вечера и не будет на улице св.Франциска, иначе я разбужу его сейчас же.
С этими словами Феринджи вынул из кармана медаль Джальмы и, показав ее Родену, прибавил:
— Видите, я снял медаль с шеи спящего принца… без нее он не будет знать, куда направиться… Теперь я кончу тем же, с чего начал: брат, я пришел у вас потребовать многого!
Роден давно уже изгрыз до крови свои ногти, что было у него признаком сильного гнева и злобы. В это время звонок в привратницкой позвонил три раза через известный промежуток времени.
Казалось, Роден не обратил внимания на этот шум, однако в змеиных глазках блеснула искорка, пока Феринджи, со сложенными на груди руками, смотрел на него с выражением торжествующего и презрительного превосходства.
Социус сидел молча, с опущенной головой, машинально грызя кончик пера, которое он взял с письменного стола. Казалось, он размышлял о том, что ему сказал метис. Наконец, он бросил перо на стол и, с живостью обернувшись к Феринджи, произнес самым презрительным тоном:
— Вы смеяться, что ли, вздумали, рассказывая ваши сказки?
Изумленный метис отступил шага на два, несмотря на всю свою смелость.
— Как же это, — продолжал Роден, — на что это похоже: вы являетесь к почтенным людям и начинаете хвастаться, как воруете чужие письма, душите одного, отравляете другого! Да вы бредите! Я нарочно слушал вас молча, желая знать, до чего дойдет ваша дерзость… Ведь самый презренный преступник не решится хвастаться такими злодействами. Но я хочу верить, что все они существуют только в вашем воображении!..
Роден проговорил все это с необычным для него оживлением. При этом он вскочил с места и подошел к камину, пока Феринджи, совершенно растерявшийся от изумления, молча смотрел на него. Через несколько минут метис, однако, оправился от смущения и мрачным тоном заметил:
