Беатриса в Венеции - Пембертон Макс (книги онлайн полные .txt) 📗
— Благодарю вас, синьор, — сказала она, — вы много сделали для меня, но теперь я хотела бы знать, советуете ли вы мне вернуться в родной город.
— Нет, сударыня — ответил Вильтар, садясь против нее, — я уже и раньше говорил вам, что Венеция не может больше служить убежищем для людей, расположенных к вашей республике; как патриотка, вы, конечно, принадлежите им, подумайте только о том, что случится с вами, когда Наполеон явится в ваш город.
Он обернулся к Гастону и спросил:
— Что ты скажешь на это, граф? Какой ты дашь совет маркизе?
Гастон ответил с невольной грустью:
— Я советую ей руководиться ее собственным умом. Нечего и говорить о том, что возвращаться теперь в Венецию — очень опасно. Но, в конце концов, маркиза ведь не француженка.
Беатриса глазами поблагодарила его за эти слова.
— Нет! — воскликнула она. — Француженкой я никогда не буду, до гробовой доски я останусь Беатрисой из Венеции.
— Я вполне это понимаю, маркиза, — спокойно заметил Вильтар, — и вот именно потому-то, что вы Беатриса из Венеции, вы должны сами знать, насколько полезно или вредно для Венеции все то, что вы предпримете на континенте.
— Вы хотите сказать, синьор, что я должна буду выступить защитницей своего города в глазах Наполеона.
— Да, конечно, маркиза, и верьте мне, что генерал отнесется к вам очень снисходительно. Я уверен, что он примет вас очень благосклонно.
— По-вашему, я должна буду просить его помиловать город, в котором убито столько его соотечественников?
— Не совсем так, маркиза. Вряд ли он согласится совершенно помиловать Венецию, ваша просьба только смягчит ожидающую ее судьбу. Ведь, в сущности, нам очень важно, чтобы Венеция была с нами заодно.
— Так неужели же теперь она против вас? Не забудьте, что при первом же пушечном выстреле ее сенаторы стали кричать: остановитесь, довольно!
— Ну, это-то пустяки, не забудьте, что у вас есть еще армия на континенте и шесть тысяч славян, стоящих здесь лагерем. Почему бы им не присоединиться тоже к генералу, чтобы помочь ему водворить мир в Италии? Если вы полагаете, что в сердцах ваших соотечественников нет действительной вражды к Франции и что сенат не совсем верно истолковывает их чувства, — генерал будет очень рад слышать это.
Беатриса медленно покачала головой.
— Нет, я не верю в это, синьор, — ответила она, — каждый венецианец думает то же, что и я, самый счастливый день в нашей жизни будет тот, когда последний француз покинет наш город. Если я и отправлюсь к Наполеону, так только для того, чтобы просить его справедливости. Я не могу поступить иначе, я должна буду говорить с ним откровенно. Вы хорошо это знаете сами, синьор Вильтар. Дело проиграно, но справедливость должна все же восторжествовать — другого ничего не могу я сказать вашему генералу.
— Он большего и не спросит у вас, маркиза. Я уже со своей стороны постараюсь о том, чтобы между вами не произошло каких-нибудь недоразумений. Не отправимся ли мы сегодня ночью в Верону? Граф, я уверен, будет к вашим услугам. Ведь не правда ли, Гастон, для тебя все равно — ехать в Париж или в Верону? В Падуе стоят наши гусары, я прикажу им явиться сюда, чтобы эскортировать вас, пусть они явятся сюда к шести часам.
Беатриса ничего не возразила на это, но глаза ее старались не встречаться с глазами любимого человека. Что касается графа, сердце его билось так сильно, что он с трудом перевел дыхание раньше, чем ответить:
— В шесть часов я буду готов, Вильтар.
И затем он спросил:
— Значит, мы тронемся ровно в шесть? А якорь поднят?
— Разве вы не слышите, что как раз теперь поднимают якорь? Может быть, маркиза захочет взглянуть на эту процедуру, на палубе сегодня прохладно.
Беатриса встала, не говоря ни слова, и, заколов свою черную мантилью бриллиантовой брошью, она молча последовала за Гастоном наверх. Ей страстно захотелось проститься еще раз со своей дорогой родиной. Ничто не могло обмануть ее, ничто не могло смягчить для нее этого расставания; она хорошо знала, к чему оно должно было привести ее. Благодаря ее собственному поступку, благодаря ее желанию спасти родной город, она сама добилась того, что ей приходится навсегда покидать свою Венецию. Никогда уже она снова не поселится в ней, думала она, а между тем, каждый камень здесь был ей дорог, все кругом было полно воспоминаний о ее детстве, когда ей были чужды все интриги, все осложнения, которые влечет за собой жизнь. Она была убеждена в том, что больше уже не увидит Венеции, но все же даже в эту горькую минуту она не могла не сознавать, что поступила правильно и жалеть ей не о чем.
Вильтар стоял рядом с Беатрисой и, прислушиваясь к веселому пению матросов, смотрел на чудный город, расстилавшийся перед его глазами, и думал свои думы. Он говорил себе: «Вот здесь стоит жена француза, которая скажет Наполеону о том, что ей пришлось бежать из Венеции, так как она советовала своим соотечественникам перестать наконец убивать живущих в Венеции французов. Она умна, хорошо образованна, красива. Бонапарт сумеет справиться с ней и заставит ее поступать так, как он захочет. Он дорого заставит заплатить этих венецианских трусов за их обращение с ней. Директория в Париже услышит о том, что он выступает в защиту француженки, и будет весьма довольна им. Правда, мой друг Гастон очутился здесь не вполне уместно, но в этом отношении я уже дам нужный совет генералу, и он сделает все, что я скажу ему, да, надо будет разлучить этих голубков, пока еще не поздно, иначе произойдет Бог знает что».
Что думала Беатриса? Она думала только о своей родине, о своем отечестве. Будет ли она в состоянии отвратить от Венеции удар, который должен был сразить ее? Беатриса знала, что любимый ею человек стоит рядом с ней, но она старалась не думать о нем, чтобы не отвлекаться от мысли о своем несчастном городе.
Гастон, в свою очередь, тоже стоял погруженный в мечты. Он думал о том, что только в прошедшую ночь научился, наконец, понимать эту женщину, он только теперь почувствовал, что для него жизнь без нее не будет иметь уже больше никакой ценности. Он решил, что отныне уже ничто не будет в состоянии разлучить их, и он посвятит всю свою жизнь ей, с тем, чтобы наслаждаться неизведанным еще блаженством.
Между тем «Мирабо» тихо снялся с якоря и, подгоняемый благоприятным ветром, быстро стал удаляться от Венеции, которая в скором времени превратилась в маленькую черную точку на горизонте, быстро исчезнувшую вслед за тем из глаз.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Верона
XVII.
Ровно в шесть утра они были уже на дороге в Падую и, несмотря на усталость, пробирались дальше по направлению к лагерю в Боволетте, где они думали найти французские войска. Смятение и паника, царившие в сенате, дали возможность Вильтару достать для Беатрисы все, что ей нужно из ее дома; главным образом она постаралась запастись деньгами и вещами, необходимыми в путешествии. Со своей стороны он позаботился о более существенном, и его агенты на материке купили лошадей и запаслись эскортом для путешественников. Его желание устранить все препятствия с ее пути было совершенно бескорыстно, хотя в то же время он хорошо сознавал, что все делается так, как он желал. Прелестная француженка, как он про себя называл леди Беатрису, пришлась ему очень по душе; ему казалось, что из нее и из него вышла бы превосходная пара, и поэтому он не без зависти относился к своему более счастливому сопернику.
— Вы поедете прямо до тех пор, пока не найдете генерала, — сказал он, прощаясь с ними, — вы не можете не найти его, так как всякий знает, где он находится. Расскажите ему все, как было, и предоставьте все остальное случаю.
Но затем, оставшись наедине с Беатрисой, он сказал ей:
— Берегитесь генерала, он будет ухаживать за вами, ведь это — его единственное развлечение.
И вот они поехали по нескончаемым болотам через горы и долины прямо в Падую. Всего их было двенадцать человек, считая восьмерых стражников, приставленных к ним Вильтаром, Джиованни Галла и Фиаметту, которые следовали немного позади с багажом. В продолжение долгого времени Беатриса и Гастон ехали рядом молча, но по мере того, как стало рассветать и как стражники мало-помалу отстали от них, Беатриса стала заговаривать со своим спутником, и он подъехал немного ближе к ней, чтобы удобнее было разговаривать.
