Шпионские игры царя Бориса - Асе Ирена (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
– Валахи и их союзники, запорожские казаки учинили разгром ворогу! Племянник покойного польского короля Стефана Батория, Андраш Баторий убит. А покойник не может претендовать на трон князя Трансильвании… Господарь Михай прислал меня порадовать императора Рудольфа, ведь терпит крах политика гетмана Яна Замойского, а он злейший враг Габсбургов. Именно он не дал эрцгерцогу Максимилиану взойти на польский трон. Ничего, теперь все изменится. Господарь Михай готов помочь Максимилиану свергнуть короля Сигизмунда, и я уже сообщил об этом советнику Румпфу!
Лихой валашский посол поднял рюмку:
– За нашу победу!
– Иеремии Мовиле недолго сидеть на своем троне. Мой господин уже собирает войско и скоро прогонит его. После чего, господарь Валахии и Трансильвании Михай Храбрый станет общим господарем Валахии, Молдовы и Трансильвании. А у него уже сейчас 17 тысяч войска и будет еще больше. То-то попляшут Замойский и Сигизмунд. Польша уже сейчас в кольце врагов, а после того как мой господарь введет войска в Молдову, у поляков останется только один выход: выгнать Сигизмунда и избрать на престол Польши либо Михая Храброго, либо эрцгерцога Максимилиана. Но мой господин слишком любит Валахию и не уедет из Бухареста даже ради короны. Остается Максимилиан.
Афанасий Иванович слушал с бесстрастным лицом, но на душе у него становилось все хуже. Его прекрасная Эльза дала ему верный совет: «Посмотри на Балканы и всё поймешь!». Власьев сразу осознал то, что не понимал господарь Михай, который имел кличку Храбрый, а не Мудрый. Бухарест подтолкнул императора в объятия польского короля! Да, Рудольф Габсбург ненавидел лишившего его братишку трона польского гетмана. Сильнее ненависти к Яну Замойскому у Рудольфа II было лишь одно чувство: любовь к самому себе. Много лет его империя боролась с турецким султаном за гегемонию на юге Европы, за право владеть Трансильванией. Победы Михая Храброго Рудольф II неизбежно воспринимал как покушение на свою гегемонию в регионе, на земли, которые он либо считал своими, либо надеялся присоединить к своей империи в скором будущем. Создание мощной Румынии ставило под угрозу долговременные планы Габсбурга. В борьбе с этой новой силой императору оказывался нужен польский союзник. Ибо сильная Румыния была для него даже опаснее сильной Польши. Чего не мог понять ни сам Михай Храбрый, ни его окружение.
Петр Арменопул ликовал:
– Я приехал поздравить императора с победой!
«А Рудольф II вполне мог бы воспринять такое поздравление, как издевательство. Водки с горя напиться, что ли? – с тоской подумал Власьев, слушая пьяную похвальбу своего коллеги. – Всё, всё проиграно. Мало того, что император против Сигизмунда теперь не пойдет, так еще и у поляков защищать Лифляндию и Эстляндию от шведов сил не будет».
Опытный дипломат прекрасно понимал: наивный господарь Михай зря списал со счетов Яна Замойского. Великий гетман не привык к поражениям и наверняка сейчас собирал армию, чтобы наказать дерзкого Михая. Для него это было теперь делом чести, а не одной только реализацией интересов Речи Посполитой. И раз так, значит Замойский с коронным войском пойдет на юг. А кто станет оборонять от шведов Лифляндию и Эстляндию? Да никто. Постоянного войска у литовского гетмана Радзивилла кот наплакал. Созыв шляхетского ополчения займет много времени. Значит, оборонять Лифляндию и Эстляндию от шведов долго будет некому. А что это значит для нас? Ничего хорошего. Ведь раз у шведов нет сильного врага, значит и русский союзник им не понадобится. «Напиваться не стану, – решил Власьев. – А то что же будет, вечером: Божан Эльзу привезет, а я – пьяный?».
Афанасий Иванович не знал, что пока он обедал с валашским послом в пльзеньском трактире, в замке Радине Рудольф II тайно принимал в собственном кабинете свою кузину Эльзу. Начал с того, что по-хозяйски ущипнул ее за упругую задницу. Эльза деланно взвизгнула и сделала шаг вперед, чтобы ее не трогали руки императора.
– Ладно, чего кокетничаешь, словно мои руки никогда не ласкали твою попу.
Эльза возмутилась:
– После смерти моего мужа ты развратил меня, а теперь бросил и насмехаешься надо мной!
– Нет. Просто я люблю женщин, хороших и разных.
– И потому спишь с этой простолюдинкой Катериной, дочерью аптекаря.
– Ты же знаешь, почему так происходит. Я не могу жениться ни на ней, ни на тебе. На тебе, ибо ты, прекрасная моя, тоже Габсбург и ни один священник не разрешит этот кровосмесительный брак, кузина. На Катерине Страда я не женюсь потому, что она, как ты заметила, простолюдинка и знать нашей империи меня просто свергнет за такую женитьбу. Но она, по крайней мере, рожает мне детей, ты же отказывалась это делать, опасаясь, что от кровосмешения родятся уродцы. С кем же мне спать, как не с матерью моих детей? Я должен быть хорошим семьянином и не изменять матери шестерых моих детей, иначе она обидится. А мои чувства… Кого они волнуют?! – император горько засмеялся.
Он с обидой произнес:
– Я сделал Прагу самым прекрасным городом Европы: благодаря мне в этом городе живут великие художники, ученые, скульпторы, астрологи. В моей новой столице Праге построено множество прекрасных зданий в итальянском стиле. Но разве меня там любят? Для дворянства я – выкормыш испанцев, для пражских ремесленников лютеран – мерзкий папист, венгры шепчутся, не избавиться ли от моей власти, а собственный младший брат мечтает меня свергнуть. Все хотят смуты и никто, кроме меня, не думает, что если она произойдет, то нашу страну захватят турки, как они уже сделали с Византией, Болгарией, с некогда могущественной Сербией. А мы – единственная защита Европы, ибо разрозненные маленькие германские княжества не продержатся против мусульман и года. Только представь себе: по Вене, Праге, Мюнхену, Берлину разгуливают тысячи турок, женщины носят хиджаб, а рядом с церквями строятся мечети! И никого кроме меня и еще, быть может, Его Святейшества Папы это не беспокоит. И мало того, я не могу даже жениться по любви! И еще надо мной насмехаются, что я временами впадаю в депрессию. А чего еще ждать от меня, при такой собачьей жизни?!
Эльза понимала, что императору просто нужно выговориться. Но и у нее было столь же скверно на душе, а, быть может, и еще более скверно. Графиня не сдержалась:
– Рудольф, так и живи с той, которую любишь!
– И лишить себя радости отцовства? У самой-то у тебя есть сын, притом законный. А что ты оставляешь на мою долю? Ладно перейдем к делу. Как тебе понравился Афанасий Власьев? – ехидно поинтересовался Рудольф II.
Глядя императору прямо в глаза, графиня Эльза зло произнесла:
– Он моложе тебя и неутомим в любви. Он доставляет удовольствие моему истосковавшемуся по мужской ласке телу.
– Я рад, что этот московит хорошо услаждает тебя.
Эльза так и не поняла, удалось ли ей задеть бывшего любовника.
– Итак, ты внушила московиту всё, что мне нужно?
– Я навела его на мысль, что отнюдь не каприз вынуждает тебя не заключать пока союз с Московией, а серьезные причины. Что ты уважаешь московитов, рассматриваешь их как серьезную силу, но думаешь прежде всего о своих интересах. Посол неглуп, его цезарь, думаю, тоже. Всё поймут правильно. И я оставила им надежду, что ты недаром собираешься послать в Москву своего посланца. Этот Афанасий (на сей раз Эльза произнесла его имя легко и свободно) уедет из Пльзеня без обид.
– Спасибо! Ты хорошо поработала на благо империи, Эльза Габсбург. Не советнику Вольфу Румпфу же было объяснять на официальной встрече с Власьевым всё то, что ты внушила послу московитов. Это было бы как-то странно… Думаю, посол теперь сохранит о нашей империи прекрасные воспоминания. Что также полезно. А тебе – спасибо.
– За спасибо шубу не сошьешь, – пошутила графиня. – Кстати, ты видел каких горностаев подарил мне мой новый любовник?
– А я за хорошую работу решил подарить тебе бриллиантовое колье.
Император Рудольф достал из ящика стола драгоценности и сам надел их графине Эльзе на шею. Вдова была удивлена, ее «работа» с Власьевым была полезна для империи, но явно не стоила таких денег.
