Орел нападает - Скэрроу Саймон (книга читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
— Стой! Разобрать заграждение! — выкрикнул Макрон. — Передать приказ по линии! — добавил он, понимая, что даже его луженая глотка не в состоянии перекрыть поднявшийся шум.
Легионеры, вложив мечи в ножны, с невозмутимостью привычных к любым работам людей начали растаскивать баррикаду, но тут за их спинами раздался дикий многоголосый рев. Обернувшись, Катон увидел, что к арьергардным шеренгам когорты по занесенному снегом пространству катится темный вал. Гортензий, увидевший то же самое, не моргнув глазом, велел последним центуриям развернуться и встретить врага.
— Ловушка что надо! — прорычал Макрон, выдрав из заграждения разлапистую толстую ветку. Он с отвращением сунул свою добычу легионерам, топтавшимся сзади. — Выбросьте поскорее куда-нибудь эту дрянь!
Когда дуротриги обрушились на тыловые подразделения римлян, легионеры передних шеренг взялись за дело с утроенным рвением, хорошо понимая, что если когорта не сможет двинуться дальше, ее просто раздавят, а потом уничтожат. Мало-помалу завал поддавался, вскоре в нем появились бреши, в которые можно было протиснуться. Макрон, правда, отдал приказ никому без сигнала никуда не соваться, а вот дуротригов никто в этом смысле не остерег. Как только просветы расширились, варвары ринулись в бой. Безрассудство дорого обошлось храбрецам: едва добравшись до римлян, все они полегли под ударами мечей, и если чего и добились, то лишь некоторого замедления работ по растаскиванию засеки. Наконец образовались коридоры, достаточно широкие, чтобы по ним плечо к плечу могли пройти несколько человек, и Макрон велел людям строиться.
— Катон! Ступай на левый фланг, будешь командовать там. Когда я отдам приказ, иди на прорыв, а на той стороне, как только сможешь, разворачивай людей в шеренгу. Понял?
— Так точно, командир!
— Двигай!
Оптион протолкался за спины товарищей и побежал к левой части завала, где снова пробрался вперед. Высмотрев брешь пошире, он стал формировать штурмовую колонну.
— Ко мне, парни! Живенько строимся друг за другом и ждем команды центуриона!
Легионеры подтянулись к своему оптиону и сомкнули щиты, тем самым максимально обезопасив себя от наскоков противника. Обнажив мечи, они замерли, ожидая, когда над воплями дуротригов взметнется зычный голос Макрона.
— Шестая центурия!
Крик был еле слышен, он словно бы доносился издалека.
— В атаку!
— Слушай мою команду! — подхватил Катон. — Разом, дружно — на штурм!
Вывесив на руке щит, чтобы тот мог пружинить, и убедившись, что все в шеренге сделали то же, Катон двинулся сквозь завал. Это оказалось совсем не простым делом. Хотя самые большие стволы и коряги убрали, земля под ногами была устелена толстым слоем ветвей и сучков, ступать по которым следовало с большой осторожностью. Как только дуротриги сообразили, что римляне идут на прорыв, их дикие крики слились в яростный вой и они бросились навстречу легионерам. Катон почувствовал, как кто-то налетел на его щит. Он наугад послал во мрак меч, попал и тут же отдернул клинок, чтобы нанести новый удар. Его товарищи были заняты той же работой. По всей длине заграждения римляне прорывались сквозь бреши и вклинивались в темную массу бриттов, напиравшую с той стороны.
Предводители дуротригов, видимо слишком уж понадеявшиеся на меткость своих пращников и прочность завала, разместили за нагромождениями стволов одних только легковооруженных бойцов, тогда как тяжелая их пехота атаковала римский строй с тыла. Поэтому вряд ли стоило удивляться, что защищенные надежными доспехами римляне без большого труда разметали первые ряды перекрывавшего им дорогу заслона, на ходу перестраиваясь из штурмовых колонн в боевые шеренги. Ничем не защищаемые, кроме своих мечей, дуротриги при всей их отчаянной смелости не могли воспрепятствовать осуществлению этого маневра. Очень скоро прорвавшиеся в разных местах римские подразделения сомкнулись флангами и образовали сплошной атакующий фронт по ту сторону баррикады. Бритты, уже имевшие дело со смертоносной неодолимостью римского строя, вмиг прекратили сопротивление и ударились в бегство.
Глядя им вслед, Катон опустил меч и вдруг поймал себя на том, что весь дрожит мелкой дрожью. То ли от страха, то ли от крайней усталости — этого он уже не знал. При этом его рука стиснула рукоять меча так, что пальцам сделалось больно, но ослабить хватку удалось лишь усилием воли. Потом к нему вернулась способность более четко воспринимать окружающее, и он увидел, что перед прорвавшимися сквозь заграждение легионерами образовался новый завал — из вражеских тел. Некоторые варвары еще корчились и кричали.
— Первая и Шестая центурии! — прозвучал громовой голос Гортензия. — Продолжить движение еще на сто шагов! Еще сто шагов, и всем встать!
Линия римлян переместилась чуть дальше, фланговые центурии боевого квадрата и обозные подводы втянулись в проемы, за ними прогнали, как стадо, внушительную толпу пленных, в результате чего на почти оголенной стороне завала остались лишь две тыловые центурии, медленно отходившие под натиском дуротригов. Как только Шестая остановилась, Макрон велел Катону по-шустрому пересчитать личный состав.
— Ну что?
— Насколько могу судить, командир, мы потеряли четырнадцать человек.
— Ладно, — кивнул Макрон, опасавшийся, что потери окажутся куда более ощутимыми. — Ступай, доложи Гортензию.
— Есть, командир.
Отыскать Гортензия не составило никакого труда. Пусть его голос от крайней усталости и осип, однако властной раскатистости он ничуть не утратил. Выслушав доклад, Гортензий мысленно что-то прикинул.
— Значит, мы потеряли около полусотни солдат, и это без учета потерь арьергарда. Сколько еще до рассвета, как думаешь?
Катон попытался сосредоточиться.
— Мне кажется, часов пять.
— Плохо. Каждый меч будет нужен. Значит, пора ставить в строй караул.
Старший центурион насупился, всем своим видом показывая, что выбора у него нет.
— Нам придется избавиться от захваченных дуротригов, — произнес он с нескрываемой горечью.
— Командир?
— Отправляйся обратно к Макрону. Передай, что ему или тем, кого он назначит, вменяется в обязанность перебить пленных. Тела пусть бросят вперемешку с телами их соплеменников, убитых в бою. Сейчас не тот момент, чтобы лишний раз злобить варваров. Чего ты ждешь, парень? Ступай!
Катон отсалютовал и побежал обратно к центурии. Когда он огибал толпу жалких, трясущихся, перепуганных дикарей, его чуть было не стошнило, и он выругал себя за дурацкую, позорящую солдата чувствительность. Ведь разве не эти самые варвары беспощадно казнили всех бедолаг, имевших несчастье попасться им в лапы? Причем не просто казнили, а подвергали ужасным мучениям, видимо наслаждаясь страданиями своих жертв.
Лицо мальчика с льняными волосами и невидящими, широко распахнутыми глазами, валявшегося поверх груды изрубленных тел, снова всплыло перед его мысленным взором, и у него защипало в глазах. Однако слезы эти породила теперь не праведная, взывающая к отмщению ярость, а глубокая, невесть откуда пришедшая, но целиком охватившая его душу печаль. Казалось, еще недавно он желал смерти всем, сколько бы их там ни было, дуротригам, однако едва речь зашла о необходимости хладнокровно расправиться с горсткой захваченных в плен дикарей, как что-то внутри него, вопреки логике, заставило его считать это отвратительным, недостойным деянием.
Макрон, выслушав приказ, тоже заколебался.
— Перебить пленных?
— Так точно, командир. Прямо сейчас.
— Понятно.
Подавленный вид оптиона не укрылся от ветерана, и он мигом принял единственно правильное решение.
— Я сам займусь этим. А ты оставайся здесь. Следи за порядком и смотри в оба. Не ровен час, эти туземцы по своей тупости опять решат намять нам бока.
Катон прилежно уставился в пространство, где царствовали мрак и сплошь истоптанный дуротригами снег, а когда сзади послышались жалобные молящие вопли, постарался выбросить эти звуки из головы.
