Гладиаторы (СИ) - Андриенко Владимир Александрович (первая книга txt) 📗
Нет. Он должен сдержаться. Сейчас он действительно ничем не сможет помочь Кирну.
Рутиарий увидев, что тело грека больше не движется окончил экзекуцию.
– Вот вам урок, стадо! Если еще кто-нибудь захочет бежать от Квинта – вот что его ожидает! Уберите этот мусор в казарму.
– Может, стоит вызвать врача? Пусть осмотрит его, – произнес один из охранников школы.
– Какого еще врача? Разве скоту нужен врач? Если выживет – его счастье. А нет – выбросьте его в яму с нечистотами…
….Кирн не умер. На удивление у него даже ничего не было сломано. Но он был весь покрыт синяками и кровоподтеками.
Его положили на ложе, и гладиаторы ушли на занятия. Опаздывать никому не хотелось. Тело грека предостерегало против шуток с Квинтом. Только вечером Давид омыл его водой и достал из своего мешка баночку с мазью.
– Это волшебная мазь. Её рецепт передала мне моя мать Мириам, которая была отличной знахаркой. Она постоянно лечила людей. И римлян в том числе. К ней ходили со всего Иерусалима.
– Волшебная? – спросил Децебал. – Значит, ты знаешь заговоры?
– Заговоры? – Давид усмехнулся. – Нет. Но этого и не нужно. Она изготовлена из особых трав и способствует заживлению ушибов и травм. Для резаных ран у меня тоже есть мазь. Кстати, именно при её помощи я быстро излечился от ранения, полученного недавно на арене.
– Он на вид совсем не отличается от покойника, – проговорил нубиец. – Его кожа сейчас напоминает мою по цвету. Хотя он рожден белым, а не черным. Выживет ли?
– Выживет, но при хорошем уходе. У Кирна крепкий организм. И переломов у него нет. Хотя я думал, что он весь переломан, так молотил его этот рутиарий. Бог спас его.
– Чей бог?
– Бог один, – произнес свою обычную фразу Давид.
– Значит твой бог? Но твой бог бы не стал помогать Кирну. Кто еще поносил его больше грека? Кто оскорблял тебя?
– Это не важно. Христос милостив и все простит если покаяться. И у него на Кирна есть свои планы. Поэтому он его и спас.
Грек пришел в себя только через сутки. Увидев у своей постели Давида, он тихо спросил:
– Ты?
– Ничего не говори, Кирн. Я снова омыл твое тело и намазал тебя мазью. Скоро твои ушибы пройдут, и ты снова станешь на ноги, друг.
– Но почему… ты возишься…. со мной? – прошептал раненый.
– Ты был болен, друг, а я от матери унаследовал искусство врачевания. Мой долг помочь ближнему, который нуждается в моей помощи.
– Но я ненавидел тебя. Я постоянно оскрблял тебя.
– Это ничего. Ты был слеп. Но ты прозреешь. Ты был спасен господом от смерти.
– Спасен?
– Тебя избил рутиарий Квинт железной палкой. Все думали, что он переломал тебе все кости. Но у тебя нет ни одного перелома. Только ушибы и синяки.
– Я чувствую боль…
– Это естественно. Но это скоро пройдет. Еще несколько дней и тебе станет легче. Я выхожу тебя. Я могу быть не только отличным врачом, но и отличной сиделкой. А сиделка и врач – отличное сочетание, не так ли?
– Да. Мне повезло с сиделкой….
Слова Давида подтвердились. После нескольких дней лечения гладиатор стал на ноги и сделал несколько шагов по казарме, опираясь на плечо иудея.
В этот момент к ним приблизился фракиец Келад. Он долго мялся и ничего не мог произнести, но, наконец, выдавил из себя:
– Прости меня, друг. Я не хотел подвести тебя под палку этого человека.
– Что там говорить. Я ведь жив и, чрез немного времени снова стану в строй.
– Да, – поддержал Кирна Давид. – Все хорошо, что хорошо кончается. Да не твоя вина в том, что так получилось. Не ты же его избивал.
– Не я, – ответил Келад. – Но я стоял и смотрел. Я испугался вмешаться.
– А чтобы дало твое вмешательство? – с горечью бросил Кирн. – Ничего бы это не дало.
– Я такой же раб, как и вы. Ничуть не лучше. Простите меня, друзья.
Кирн протянул фракийцу руку и тот горячо пожал её. Так началась новая дружба, скрепленная кровью.
Но самое странное произошло после. Кирна словно подменили, и он стал слушать проповеди Давида. Их часто видели вместе, и они оживленно беседовали, забыв обо всем на свете. С этих пор нападки грека на иудея прекратились, и, однажды, Децебал увидел, как они оба стоят на коленях и умильно молятся невидимому христианскому богу…
….Другие гладиаторы после инцидента стали много осторожнее и усиленно занимались боевой подготовкой, боясь не угодить грозному рутиарию Квинту.
Но не все простили плачу обиду. Трое собрались в таверне «Борода Агенобарба» по прямому разрешению Акциана и горячо обсуждали дальнейшие планы.
Это были Юба, Децебал и фракиец Келад.
– Ну что ты теперь скажешь, Юба? – спросил Децебал, разливая велитерское вино по кубкам. – Хорошо быть гладиатором, кумиром толпы?
Нубиец ничего не ответил, а только залпом осушил свой кубок.
– Нужно убить этого Квинта, – предложил фракиец. – Такого прощать нельзя.
– Убить? – нубиец и дак посмотрели на товарища.
– Именно убить. Но по-умному, не в казармах. Можно воспользовавшись тем, что пред играми, ланиста часто станет отпускать нас в город, подстеречь его и прикончить.
– Это крайне опасно. Не каждый день в Помпеях убивают рутиариев. Подозрения сразу же падут на нашу школу, и они станут искать, кто бы это мог сделать и найдут. Разве многих отпускают в город? – возразил Децебал. – На тех, кто выходил из казарм и падет первое подозрение.
– Это да, но не совсем так. Могут подумать и на грабителей. Мало ли убивают в городе с целью грабежа?
– Это слишком опасно и мы не станем так рисковать. Какой грабитель нападет на рутиария и тем более на Квинта? Что у него можно отнять? А вот на его меч можно напороться свободно. Грабители таких клиентов не жалуют. Гораздо проще обобрать жирного всадника с кошельком полным сестерциев.
– Децебал прав, – поддержал друга Юба. – Убить одного рутиария и получить взамен иного? А окажется ли он лучше? Ты мало в гладиаторах, и не знаешь, что все рутиарии редкие собаки.
– Вот именно. И наши проблемы совсем не в одном рутиарии, хотя я совсем не прочь выпустить Квинту кишки. Мы должны подумать о том, чтобы в будущем ни один рутиарий не посмел тебя ударить.
– И что мы можем сделать для этого? – спросил фракиец.
– Что? – Децебал посмотрел на товарищей. – Некогда твой земляк, Келад, знал, что делать. Это был фракиец по имени Спартак.
– Спартак? Ты говоришь Спартак? Я знал человека с этим именем. Он шел с рогатиной на медведя. В одной из схваток медведь оторвал ему правое ухо. Мы с ним побились, однажды, об заклад, кто больше вина выпьет, и, я тогда перепил его! – фракиец снова осушил кубок.
– Да погоди ты, Келад. Этот совсем не тот Спартак, – успокоил товарища Юба. – Этот человек жил много лет назад и давно умер.
– Да? Но для чего тогда ты, Децебал его вспомнил?
– Спартак некогда поднял восстание гладиаторов и потряс основы римской империи. Сейчас о нем запрещено говорить под страхом смерти и это еще одно доказательство того, что римляне его бояться даже теперь. Я видел его имя на стене карцера, когда сидел там.
– В нашем карцере Спартак сидеть не мог. Он был рутиарием в школе Лентула Батиата в Капуе, – возразил даку нубиец.
– Ну, может и так. Но это совсем не важно. Значит, кто-то другой написал имя знаменитого фракийца на стене нашего карцера. Дело не в этом. Он сумел поднять гладиаторов на борьбу с ненавистным Римом.
– И что ты предлагаешь? – Юба снова разлил вино по кубкам. – Не пойти ли по следам Спартака?
– А почему бы и нет? – спросил Децебал. – Это наш путь к свободе. Или ты еще надеешься получить её от римской толпы?
– Надеялся. Но теперь я думал совсем о другом. Не о восстании конечно, но о побеге.
– О побеге? – в один голос спросили дак и фракиец. – Да разве можно отсюда сбежать?
– А почему нет? – Юба внимательно посмотрел на товарищей.
– Ты, наверное, шутишь? – Децебал отмахнулся от друга. – За тот год, что я в Помпеях, из нашей казармы бежало шестеро, и все были пойманы. Они прокляли тот час, когда им пришла мысль о побеге. Наш ланста крут только по отношению к беглецам. Акциан не любит терпеть убытки. Вспомни недавний случай с Кирном.
