Рыцарь Грааля - Андреева Юлия Игоревна (бесплатные версии книг .txt) 📗
И хотя дороги уже просохли и на небе вместо тяжелых черных туч светило ласковое солнышко и плыли похожие на отару овечек облачка, а деревья покрывались не только молодыми, зелеными листьями, но и цветами, крестоносцы были вынуждены останавливаться во всех, стоявших на пути замках. Где, пируя с хозяевами, вербовали их вместе с небольшими замковыми дружинами и сопровождающей челядью.
Впереди отряда скакали герольды, возвещавшие местным жителям о приближении посланников короля, дабы соскучившиеся по свежим сплетням дворяне могли пригласить путешественников в свои замки. А желающие помериться силами с благородными рыцарями на турнирных тупых копьях, палицах или мечах имели время облачиться в боевые доспехи и вспомнить слова своего вызова.
Развлекаясь подобным образом, Пейре и сопровождающие его рыцари чудно проводили время, каждый день знакомясь с дамами, охотясь с соколами и собаками да участвуя в организованных в их честь турнирах.
Однажды после пира в замке Руссильон, хозяин которого звался сэр Раймон, за невыносимый характер и полное отсутствие манер получивший прозвище Неистовый, с Пейре произошел странный случай. Он вышел побродить около замка, наслаждаясь теплым весенним солнышком и слушая пение птиц. Юноша отошел достаточно далеко от дороги и прилег на ствол поваленного дерева.
Местечко было хорошо тем, что Пейре мог видеть дорогу, мост и ворота замка, в то время как самого юношу скрывала дикая вишня. Пейре смотрел в небо, отдыхая после обильной трапезы. Голова приятно кружилась от «Гасконского» прошлого урожая и «Провансальского» шести лет выдержки. Потягиваясь от наслаждения, Пейре думал о жене Раймона Соремонде, чья красота сияла, словно драгоценный бриллиант в суровой короне Руссильона.
К ужину он обещал воспеть ее нездешний, северный и, казалось, светящийся ледяным светом лик. Что было не самым простым делом, потому как ходили слухи, что лучший трубадур Прованса, бесподобный Гийом де Кобестань, уже пять лет воспевает красоту и непорочность Соремонды. А значит, каждая строчка, рифма или сравнение будет оценено со всей пристрастностью.
Пейре вздохнул, в голову ничего не лезло, хотя можно было не рисковать и пропеть что-нибудь написанное заранее. Как известно, все красавицы тщеславны, а значит, мадонна узнает в воспеваемой Пейре абстрактной даме себя, и муж ее – рыцарь Раймон будет сидеть за столом, наливаясь гордостью, как клоп кровью.
Пейре перебрал несколько подходящих случаю песен и остановил выбор на нежной, словно лунный свет, кансоне.
Он хотел было вернуться к замку, где оставил лютню, чтобы, перебирая струны, вспомнить песню. Но тут трубадур явственно расслышал стук копыт и, приподнявшись на локтях, увидел прекрасное зрелище.
На поляну, на которой устроился трубадур, въехали красивый и изысканно одетый рыцарь, его дама и следующие за ними спутники – скорее всего оруженосец рыцаря и фрейлина госпожи.
Пейре встал, приветствуя незнакомцев и удивляясь про себя, отчего же он не приметил их в замке.
Увидев юношу, дама приветливо улыбнулась, и Пейре сразу же признал в ней самую красивую женщину на свете. Ее волосы были золотыми, а глаза пронзительно голубого цвета, при этом кожа была столь бела и нежна, а хрупкий легкий румянец столь трогателен, что казалось, беспощадные лучи весеннего солнца убьют ее. Рыцарь был тоже удивительно красив и учтив. У него было благородное загорелое лицо и светлые длинные волосы, его сюрко было расшито фиалками и розами, на голове рыцаря был венок из желтых цветов, должно быть подаренный его дамой.
Пейре поразил его конь, который был невиданной в этих местах масти. Его окрас странным образом сочетал в себе черноту южной ночи и белизну северных снегов. Нагрудник коня был щедро разукрашен бордовой яшмой и зелеными малахитами. Стремена были сделаны из халцедона. Пейре сразу же смекнул, что все эти замечательные вещи подойдут и ему. Нет, он не собирался вступать в бой и отбирать понравившуюся ему одежду и снаряжение. Жизнь в квартале ремесленников научила его: то, что один человек сделал своими руками, постаравшись, может воспроизвести и другой, поэтому, поджидая компанию, он уже наметил, какому портному закажет расшить одежду и кто из мастеров разукрасит яшмой и малахитом конскую сбрую.
Видаль отсалютовал рыцарю и учтиво склонился перед его спутницей.
– Позволит ли благородный рыцарь мне и моим спутникам отдохнуть в тени этих замечательных деревьев? – спросила дама.
– О, прекрасная донна! – в присутствии столь прекрасной женщины Пейре ощутил прилив вдохновения. – Умоляю, располагайтесь здесь и располагайте мной, так как отныне и навеки я ваш слуга. В тени цветущей вишни так уютно. Щебет птиц показался мне ангельским пением, после того как я увидел вас…
– Пейре Видаль, – неожиданно окликнул его рыцарь, и трубадур вздрогнул оттого, что незнакомец знал его, в то время как он впервые в жизни видел рыцаря. – Мы не можем оставаться здесь надолго. Поэтому знай же, что мы посланцы горнего мира, мое имя Рыцарская Любовь, достойнейшая дама, которой ты предложил отдохнуть в тени вишни, носит имя Благосклонность. А наши спутники зовутся Стыдливостью и Верностью.
Ноги Пейре подкосились, и он упал на колени перед божественными созданиями.
– Счастлив, что сумел при жизни увидеть вас и увериться, что вы есть на самом деле… – Только и сумел вымолвить потрясенный до глубины души трубадур.
– Мы здесь на один миг, но будем с тобой вовек, – прошептала донья Благосклонность, склоняясь перед коленопреклоненным Пейре.
– Умоляю, приподнимите же завесу тайны, расскажите, что ждет меня впереди, и будет ли мне дано изведать истинную любовь? – взмолился Видаль. После чего рыцарь Любовь сделал ему знак замолчать, а его спутница нежно обняла трубадура, окружив его запахом изысканных духов. – Ты будешь вечным рыцарем любви и самым знаменитым и славным трубадуром, – прозвучал в голове Видаля голос мадонны Благосклонности. – Ведь ты обладаешь чудесным даром делать героев своих песен бессмертными. А значит, бессмертным станешь и ты.
– Но прекрасная донна! Если я буду вечно жить, я ведь не смогу скинуть с себя оковы земного тела и вернуться к творцу? – встрепенулся Видаль.
– Ты все узнаешь, когда придет время, милый Пейре, – лицо дамы Благосклонности начало исчезать, становясь все прозрачнее и прозрачнее, зато глаза сделались еще ярче. Их голубой свет заполнил весь мир вокруг Пейре, заменив собой небо.
Пейре протер глаза. Сон или видение Бога любви и его спутников таяло в воздухе, превращаясь в светлое сияние.
Видаль упал на колени, благодаря Бога за оказанную ему милость.
По дороге к замку он еще раз перебрал в голове мельчайшие подробности явленного ему видения, дабы порадовать рассказом хозяев замка, а также находящихся там дам и рыцарей.
Естественно, что отъезд опять пришлось отложить, но теперь Пейре уже не спешил. Да и зачем, когда сама дама Благосклонность в присутствии Бога Рыцарской Любви предсказала, что Пейре сумеет дать новую, но теперь уже вечную жизнь возлюбленной Гийома де ла Тур. К тому же с момента встречи с посланниками горнего мира он мог смело называть себя посвященным, которому было дано право провозглашать законы мира любви, рассказывая о том, что видел живого Бога и даже говорил с ним.
Отряд вышел из замка Руссильон через неделю после волшебного приключения. На прощание Пейре пообещал вернуться к божественной Соремонде сразу же после того, как при помощи белой лютни ему удастся поднять возлюбленную де да Тура со смертного одра.
– Ах, вы Орфей! Милый Пейре, – воскликнула Соремонда, после того как Видаль посвятил ее в свои планы.
– Вы и поете, как Орфей, и готовы сойти в царство мрачного Аида за Эвридикой, – прощебетала юная сестра Соремонды Маргарита.
– Главное, не закончить бы свою жизнь подобно Орфею, разорванному на части нимфами, – засмеялся Пейре. – Хотя, если этими нимфами будут такие прекрасные дамы, – он поклонился, – на этом условии, я, пожалуй, соглашусь принять смерть.
