Сёгун - Клавелл Джеймс (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
Сотня самураев, раздетых до набедренных повязок, с усилием тянула за канаты. Стояла вторая половина дня, отлив, и Блэксорн надеялся, что сдвинет с места остов корабля и вытащит его на берег, чтобы использовать то, что удастся. Он изменил свой первоначальный план, узнав, к великой своей радости, что на следующий день после несчастного случая из моря удалось вытащить все пушки, да в таком хорошем состоянии, словно они только что выпущены из литейного цеха близ Чатема, в его родном графстве Кент. Удалось еще спасти почти тысячу пушечных ядер, цепи, немного картечи и всякие металлические детали. Все это погнуто, поцарапано… Но теперь у него есть детали для корабля, о которых он и не мечтал.
– Чудесно, Нага-сан! Чудесно! – радовался он.
– О, благодарю, Анджин-сан. Извините. Мы о-очень старались! Жаль, что так мало спасли…
– Не извиняйтесь. Теперь все хорошо!
«Теперь «Леди» может быть чуть длиннее и чуть шире, – радовался он, – но она все еще последняя из самых паршивых судов. Эх, Родригес, – подумал он беззлобно. – Я рад, что вы в безопасности и в этом году спокойно отсюда уберетесь, а на следующий год я потоплю другого капитана. Если снова появится адмирал Феррьера, это будет дар небес, но я на него не рассчитываю. А за вас я рад. Я обязан вам жизнью, и вы хороший кормчий».
– Хиппару-у-у! – закричал он снова.
Канаты дернулись, вода катилась с них, словно пот, но остов не стронулся. С тех пор как на берегу появился Торанага с письмом Марико в руках, а вскоре нашлись пушки, ему не хватало времени в сутках. Он составил первоначальные планы, а потом все менял и дополнял их, тщательно продумывал списки необходимых людей и материалов, стремясь не ошибиться. И после такого дня еще допоздна работал со словарем: при объяснениях с ремесленниками потребуются новые слова, – надо же понять, что они уже сделали, и объяснить, что еще надо сделать. Много раз в отчаянии он хотел попросить священника о помощи, но знал – ее не будет, вражда их непримирима…
– Карма, – утешил он себя, нисколько не страдая от этого и жалея священника за его дурацкий фанатизм.
– Хиппару-у-у!
Самураи еще раз напряглись, пытаясь преодолеть сопротивление песка и моря. Раздалась команда, и они начали тянуть все одновременно. Остов чуть-чуть сдвинулся, люди удвоили усилия – тут трос сорвался, и все повалились на песок. Смеясь и подшучивая друг над другом, встали и снова налегли на канаты. Но теперь… остов держался еще крепче, чем раньше.
Блэксорн показал им, как тянуть то с одной, то с другой стороны, пытаясь накренить остов то на одну сторону, то на другую, но он держался как заякоренный.
– Я привяжу его к плоту, и тогда прилив сам выполнит всю работу и вытащит его из песка, – негромко сказал Блэксорн вслух по-английски.
– Дозо? – спросил Нага, заинтересовавшись.
– Ах, гомен насаи, Нага-сан. – С помощью знаков и рисунков на песке он объяснил, проклиная свой бедный словарь, как сделать плот и привязать его к килю во время отлива, как потом во время прилива тот всплывет и они смогут оттащить его и вытянуть на берег. А в следующий отлив – на катках передвинуть в нужное место.
– Ах, со дес! – Нага был потрясен.
Когда он объяснил идею остальным офицерам, все восхитились, а вассалы Блэксорна заметно заважничали. Блэксорн наставил на одного из них палец:
– Где ваши манеры?
– О, извините, господин, простите, что я оскорбил вас.
– Сегодня – прощу, завтра – нет. Плывите к кораблю – надо отвязать этот канат.
Ронин-самурай дрогнул и отвел глаза:
– Простите, господин, но я не умею плавать.
На берегу воцарилось молчание. Блэксорн понял: ждут, чем все это кончится. Он разозлился на самого себя: приказ есть приказ, и он, сам того не желая, объявил смертный приговор, на этот раз совершенно не заслуженный.
– Торанага-сан приказал, чтобы все мужчины учились плавать. Все мои вассалы должны научиться плавать за тридцать дней. Понятно? Лучше начните плавать еще раньше. А вы идите в воду – прямо сейчас устроим первый урок.
Самурай с опаской направился к морю, чувствуя себя уже покойником. Блэксорн присоединился к нему. Когда голова его скрылась под водой, он, не особенно миндальничая, вытолкнул его наверх и заставил плыть… Тот вволю побарахтался, но под руководством Блэксорна без особого риска для жизни добрался до остова судна. Самурай кашлял и отплевывался, но держался на воде. Блэксорн потянул его к берегу и в двадцати ярдах от мелкого места оттолкнул от себя:
– Плыви!
Самурай казался похожим на полузахлебнувшуюся кошку. Впредь он решил никогда не задаваться при своем господине. Приятели громко его подбадривали, те, кто умел плавать, катались по песку от хохота…
– Очень хорошо, Анджин-сан, – одобрил Нага. – Очень мудро. Я пошлю людей за бамбуком для плота. Завтра попробуем доставить все сюда.
– Благодарю вас.
– Еще попробуем тащить сегодня?
– Нет-нет, благодарю вас… – Блэксорн запнулся и прикрыл глаза, – на дюне стоял отец Алвито и глядел на них. – Благодарю вас, Нага-сан. На сегодня мы здесь закончим. Извините меня, я на секундочку. – Он направился к тому месту, где оставил мечи и одежду, но ему уже несли все необходимое. Блэксорн не торопясь оделся и засунул мечи за пояс.
– Добрый день! – приветствовал он Алвито. Священник выглядел усталым, но выражение лица у него было дружелюбное, такое, как раньше – до той их дикой ссоры после Мисимы. Блэксорн насторожился.
– Добрый день, кормчий. Я сегодня уезжаю. Мне только хотелось немного поговорить с вами. Вы не возражаете?
– Нет, совсем нет.
– Что вы собираетесь делать – пытаетесь поднять эту громадину?
– Да, пробуем.
– Боюсь, что это вам не поможет.
– Неважно. Все равно – попробуем.
– Вы действительно верите, что сможете построить еще один корабль?
– Ну да, – терпеливо ответил Блэксорн, гадая, чего на самом деле хочет от него Алвито.
– Вы хотите вызвать сюда и остаток вашей команды, чтобы они помогли вам?
– Нет. – Блэксорн мгновение помедлил. – Им лучше оставаться в Эдо. Когда дело подойдет к завершению и корабль будет почти готов… Словом, еще много времени, чтобы привести их сюда.
– Они живут с эта?
– Да.
– Так вы поэтому не хотите, чтобы они переехали сюда?
– Это одна из причин.
– Я вас не осуждаю. Говорят, они стали очень сварливы и большую часть времени пьянствуют. Вы слышали, неделю назад там произошли беспорядки и их дом сгорел. До вас дошло это известие?
– Нет… Кто-нибудь пострадал?
– Никто. Но только чудом. В следующий раз… Кажется, один из них сделал самогонный аппарат. Ужасно, что пьянка делает с человеком…
– Да-а… Жаль их дом… Но они построят себе другой.
Алвито кивнул и оглянулся на шпангоуты – волны ласково плескались о них.
– Я хотел сказать вам, прежде чем уеду, что мне понятно, что значила для вас Марико-сан. Я был очень расстроен вашим рассказом про Осаку, но в некотором роде эта история воодушевляет. Я понимаю, что значит ее жертва… Она рассказывала вам о своем отце, об этой трагедии?
– Да, кое-что.
– А, тогда вы понимаете все это. Я очень хорошо знал Дзу-сан Кубо.
– Кого? Вы имеете в виду Акечи Дзинсаи?
– О, простите! Под этим именем он известен и сейчас. Разве вам не говорила об этом Марико-сан?
– Нет.
– Тайко в насмешку прозвал его Дзу-сан Кубо – «сегун тринадцати дней». Его мятеж – от выступления его людей до массовых сеппуку – длился всего тринадцать дней. Он был прекрасный человек, хотя и ненавидел нас – не потому, что мы христиане, а потому, что иностранцы. Я часто думал, не стала ли Марико христианкой, чтобы, лучше изучив наш образ действий, потом уничтожить нас… Он говорил, что я настроил Городу против него.
– А вы настроили?
– Нет.
– Какой он был из себя?
– Низенький, лысый мужчина, очень гордый. Прекрасный генерал и замечательный поэт. Так жаль, что они так кончили… все Акечи. И теперь последняя из них… Бедная Марико… но ведь она сделала это, чтобы спасти Торанагу – если так захочет Бог. – Алвито коснулся своих четок, – Еще, кормчий, перед тем как уехать, я хотел бы извиниться перед вами за… в общем, я рад, что отец-инспектор был там и ему удалось спасти вас. Не за «Эрзамус» – хотя я ничего не сделал с ним. Я прошу извинения только за этих людей – Пезаро и адмирала. Я рад, что ваш корабль сгорел.
