Русский легион Царьграда - Нуртазин Сергей (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗

Утомленный битвой, Мечеслав сидел на берегу и смотрел на море, когда к нему подошел Орм.

– А что, правду ли бают, что князь Владимир с нами? – спросил его Мечеслав.

– О том не ведаю. Сам не видел князя на земле ромейской, а разговорам пустым не верю, – ответил Орм.

К ним подбежал Злат:

– Рагнар, Рагнар там, – сказал он срывающимся голосом. – Я добычу искал, а он там.

Рагнар лежал на земле у большого серого камня. Взгляд его голубых глаз был устремлен в такое же голубое небо, он улыбался, словно радуясь рассвету, но в глазах молодого дана уже не было жизни. Орм подошел и закрыл ему веки.

– Он был славным воином и погиб в бою, а потому мы похороним его как викинга, чтобы ему было хорошо в Валгалле у Одина. Жаль, что не успел он уверовать в Христа, – сказал Орм и перекрестился.

Глава пятая

В Константинополе проходили торжества, чествовали триумфатора и победителя мятежников при Хрисополе базилевса Василия. Часть мятежного войска Варды Фоки была разбита, его предводители пленены. Патрикий Калокир Дельфин по указу базилевса был посажен на кол, а брат Фоки закован в цепи и отправлен в темницу. Но Василий понимал, что до триумфа еще далеко. Поэтому в начале весны его войско, переправившись через пролив Геллеспонт, двинулось к осажденному Авидосу, державшемуся из последних сил лишь потому, что до них дошла весть о победе базилевса при Хрисополе. Туда же, к Авидосу, стянул свои основные силы и узурпатор Варда Фока с надеждой захватить этот портовый город и, переправив войска на европейский берег, нанести Василию смертельный удар. Флот Фоки уже давно стоял у Авидоса и был готов к действию, но мятежный полководец не знал, что корабли базилевса и ладьи руссов уже близко.

Сердце Мечеслава радовалось наступившей весне, щебету птиц, зеленой траве, теплому солнцу, светлым, продолжительным дням. И хотя это была не та весна, что на родной стороне – другие здесь были травы, другие дерева, иные запахи, и даже небо казалось каким-то другим, – но все равно на душе было светло и покойно. Мечеслав глядел на это пробуждение земли, и не верилось ему, что где-то горят жилища, плачут дети и люди убивают друг друга. Вот так же и он шел вместе с другими, чтобы убивать себе подобных. Шло войско, скрипя обозными повозками, цокая копытами лошадей, топая усталыми ногами по каменистой дороге.

– Вон видите на взгорке селение, там передых будет, а оттуда ужо и в битву пойдем к Авидосу-граду, он тута недалече, – сказал Мечеславу Торопша.

– Все-то ты знаешь, Торопша, все ведаешь, не иначе как сам базилевс с тобой совет держит, – с улыбкой отмолвил Мечеслав.

– А что, неужто хуже я всяких тамо мордгистров да духов, – выпячивая грудь и делая важный вид, ответил Торопша.

– Не мордгистров и духов, а магистров и дуков, – поправил его Стефан.

– А по мне что мордистры, что мандистры, все одно, – сказал Торопша под дружный смех воинов.

Мечеслав, Орм, Сахаман, Злат, Стефан и Торопша расположились у небольшой хижины, где жила уже немолодая женщина и четверо ее ребятишек.

– Не держите на меня обиды, воины, еды в моем доме нет, детей кормить нечем, потому и вас угостить не могу. Все съестное забрали ратники Варды Фоки, и защитить нас некому, муж мой в Авидосе, не знаю, жив ли, – сказала женщина, глядя на сидевших в ее небольшом дворике воинов.

– Не беспокойся, хозяйка, у нас и свои запасы имеются, – сказал женщине Орм. – Злат, Стефан, доставайте, что там у нас есть.

Вскоре во дворе весело затрещал костер, на котором готовилась чечевичная похлебка. Стефан задумчиво сидел у костра, подкидывая в него сухие ветки фруктовых деревьев. Недалеко от него расположились Мечеслав и Сахаман. Хазарин, вспоминая юность и науку гончара Мирхаза, лепил конька из сырой красноватой глины, найденной им недалеко по пути к селению. Мечеслав, сидя напротив него, сосредоточенно вырезал ножом фигурку человека из куска дерева. Вокруг них собрались хозяйские дети, с любопытством наблюдавшие, как умением этих суровых и страшных воинов рождаются невиданные ими игрушки. Орм сидел на траве и кормил сыром едва научившегося ходить малыша в грязной тунике. Держа его на руках, варяг отламывал от большого куска маленькие кусочки и клал их ему в рот. Неожиданно малыш, потянувшийся за сыром, зажатым между большим и указательным пальцами Орма, впился в них своими маленькими зубками.

– Ух, – вскрикнул от неожиданности Орм и отдернул руку. Испуганная женщина кинулась к ребенку. Орм засмеялся.

– Радуйся, женщина, твой сын будет настоящим воином, – сказал он. Все рассмеялись, даже серьезный и задумчивый Стефан, глядя на мальчонку, жующего сыр, улыбнулся.

Сахаман и Мечеслав, одновременно закончив работу, отдали свои изделия двум мальчишкам. Их маленькая, оставшаяся без подарка сестренка, растерянно глядела то на Сахамана, то на Мечеслава. Личико ее стало жалостным, губы задрожали, на глазах появились слезы. Сахаман погладил ее по головке, а Мечеслав поднялся, срезал зеленую ветку с дерева и вскоре сделал маленькую свистульку, поднес к губам, подул в нее и отдал девочке. Та повторила его действия, и когда свистулька издала тонкий протяжный звук, счастливо вскрикнула и побежала показывать ее матери, за ней увязались остальные дети. Сахаман поглядел, готова ли похлебка, стал о чем-то говорить с Ормом. В это время к Мечеславу подошел Стефан.

– Хочу посоветоваться с тобой, – сказал он. – Думы у меня худые о сотоварище нашем.

– Готово варево, снедать пора, – прервал его речь подошедший к ним сзади Злат.

– Что ж, после вернемся к разговору, – Стефан встал и направился к костру.

Не успели друзья поесть, как войско подняли, вывели на возвышенность недалеко от селения и приказали разбивать лагерь. Стефана, Торопшу и еще несколько десятков воинов отправили вместе с ромеями добывать провиант.

Василий готовил свое войско к решающей битве. Ежедневно рано утром садился он на коня и объезжал лагерь. Затем по его приказу начинали бить барабаны и трубить трубы. Войско пробуждалось, наскоро перекусив после утренней молитвы, выходило из лагеря и строилось. Император осматривал ряды воинов, отдавал приказы стратигам, и после этого начиналось каждодневное обучение. Конники и пехотинцы беспрестанно перемещались и перестраивались. Отдельные отряды то бегом, то шагом двигались в одну, затем в другую сторону. Пешие воины строились в фалангу, разбивались на отряды, раздвигались, образовывая в своих рядах брешь, пропуская через себя конницу. Стрелки-токсоты упражнялись в стрельбе из лука, метании дротиков и камней из пращей. Базилевс целыми днями скакал между отрядами, отдавая приказы, наставляя и подбадривая воинов. Ему нужна была победа, и он, как простой воин, в ежедневных трудах добывал ее.

Мечеслав возвращался после учений к лагерю руссов. Шагая мимо ромейского стана, нечаянно вскинул взгляд и увидел Злата, который разговаривал о чем-то с богато одетым византийским воином. Злат, заметив его, прервал разговор, подошел. Мечеслав ощутил на себе пристальный взгляд ромея. Его лицо показалось ему знакомым.

– С каких это пор ты дружбу с ромеями завел, а? Да и грек-то не простой, никак не меньше стратига, – сказал Мечеслав.

– Так это тот же стратиг, что в Царьграде нас обучал искусству воинскому, аль позабыл? Его родственнику, что в Царьграде проживает, телохранитель нужен, вот, повстречав меня, он и предложил за немалую плату к нему пойти. Сейчас, говорит, за честь иметь в личных телохранителях варяга али русса из хетайриев, ведь сам император вверил им охрану своей жизни.

Мечеслав вспомнил этого надменного ромея, который, в отличе от других, занимающихся обучением руссов, больше наблюдал за ними со стороны.