Зорро - Волков Александр И. (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗
«Может, все и обойдется, – думал он, следя за тем, как метатель дротиков легко перескакивает через дощатый барьер, уходя от смертоносных рогов. – Пикадоры вымотают быка до дрожи в коленках, и старику останется лишь воткнуть шпагу в его каменный загривок… И черт с ним, с этим совереном!»
Впрочем, с пикадорами вышла некоторая заминка; пика первого лишь слегка оцарапала шкуру между бычьими ребрами и, воткнувшись в песок, неожиданно выбросила из седла самого всадника. Бык кинулся на человека, но тут на его пути возник второй пикадор, которому сперва повезло чуть больше: его пика вырвала клок шерсти из бычьего бока, да и сам всадник удержался на лошади. На трибунах стал нарастать недовольный ропот, разродившийся взрывом ярости в тот миг, когда бык проскочил под конскими копытами и легко, как в масло, вонзил рога в тугое, оплетенное венами лошадиное брюхо.
«Вот оно, началось», – с тревогой подумал дон Росендо, глядя, как бык кружит по арене, разматывая лиловые кишки, свалившиеся ему на рога. Пикадор успел обрубить их ножом, а служители, не выходя из-за барьера, накинули лассо на одну из лошадиных ног и утащили издыхающее животное в один из освободившихся загонов. Теперь посреди арены остался только бык, тупо роющий копытом землю в ожидании своего последнего врага.
За три предыдущих боя дон Росендо успел немного присмотреться к приемам тореро, и потому, когда старик перескочил через барьер и развернул алую изнанку своего плаща чуть не перед самым носом быка, молодой человек едва ли не первый разорвал тишину восторженными аплодисментами.
«А может, все еще и обойдется», – вновь подумал он, глядя, как ловко изогнулся торс тореро, пропуская бычий рог под полой расшитой блестками куртки.
Но следующий выпад оказался страшнее: рог задел локоть старика, разорвав рукав до плеча и обдав песок вокруг тореро сверкающим веером блесток. Плащ на этот раз не пострадал, но нужды в нем уже как будто не было: бык перестал обращать внимание на алую подкладку и стал охотиться за самим человеком, едва успевавшим уворачиваться от смертоносных рогов. Если это и было бешенством, то со стороны оно выглядело таким холодным и расчетливым, словно внутри быка сидел опытный фехтовальщик, искусно действующий сразу двумя остриями, насаженными на лобастую голову. Этот фехтовальщик, казалось, прекрасно знал любые человеческие хитрости, а потому все старания тореро, все его уловки и танцы с плащом выглядели судорожными метаниями серны, свалившейся с обрывистого берега и пытающейся уйти от челюстей крокодила.
Публика тоже как будто почуяла что-то неладное; трибуны притихли, а когда бык в очередной раз промахивался и с треском вгонял рога в доски барьера, на его голову как бы невзначай сваливался либо раскрытый кисет с табаком, либо насквозь прогнивший ананас, заливавший бычьи глаза вонючей непроглядной жижей. Впрочем, отчасти это можно было объяснить тем, что едва ли не половина зрителей боялась потерять свои ставки, которые в случае гибели тореро скорее всего должны были отойти букмекерам. Но те действовали в компании с Остином, сразу после начала поединка успевшим пустить в публику верный слух о новичке, сдуру поставившем на быка целый золотой соверен. Над слухом этим, разумеется, посмеялись, но теперь, когда дело принимало столь скверный оборот, взгляды букмекеров обратились к первым рядам, стараясь высмотреть в публике будущего счастливца. И когда какой-нибудь из взглядов случайно задевал дона Росендо, тот вздрагивал так, будто к нему прикоснулась ядовитая змея.
– Перестаньте дрожать! – раздраженно шипел Остин. – Поверьте, жизнь человека здесь дешевле соверена, к тому же Луис последние года четыре только и твердил о том, что он хочет умереть на арене! Разве вы осмелитесь воспрепятствовать его последней воле?!
– Неужели ничего нельзя сделать?.. – стонал дон Росендо, играя желваками на скулах и в бессильной ярости сжимая кулаки. – Неужто толпа будет спокойно смотреть, как эта гнусная скотина хладнокровно прикончит несчастного старика?
– Таков закон, сеньор Росендо, – сухо заметил стряпчий. – И никто, даже сам Господь Бог, не вправе вмешиваться в его исполнение!
– Но дон Диего вмешался, когда жеребец стал топтать копытами сброшенного всадника! – воскликнул дон Росендо.
– Дон Диего знает разницу между родео и корридой, – возразил Остин, – но и он был сперва вознагражден, а затем наказан за свое вмешательство: жеребца-то увели!.. И кто увел!.. Сам Зорро! А этот парень, насколько мне известно, никогда не поддерживал неправое дело!..
«Где же он, в таком случае, шляется, этот прославленный Зорро! – с досадой подумал дон Росендо. – Этот двурогий убийца вот-вот пришьет старика к доскам, а у вас, героев, я вижу, кишка тонка обломать ему рога!..»
Говоря «вас», дон Росендо имел в виду и дона Диего, который словно сквозь землю провалился после пропажи жеребца. Дон Росендо не высмотрел его ни среди преследователей похитителя, ни среди публики, густо заполнившей крыши перед началом корриды.
«Но если ни тот, ни другой, то кто же? – спрашивал себя дон Росендо, не в силах отвести глаз от рассвирепевшего быка. – Неужели я?..»
– Не вздумайте, сеньор! Если вы спрыгнете на арену, я не дам за вашу жизнь даже сброшенной змеиной кожи!.. – прошипел Остин, словно угадав его мысли.
– А соверен? – холодно, углом рта, усмехнулся дон Росендо. – Ты вернешь мне мой соверен?.. Ты сам сказал, что в здешних местах он стоит человеческой жизни!..
– Не всякой жизни, сеньор, не всякой! – испуганно воскликнул стряпчий, хватая дона Росендо за рукав сюртука.
– А за что ты ломал горб на каторге? – быстро обернулся к нему дон Росендо. – Разве не за то, что слишком буквально понимал идею равенства?..
– Другие времена, сеньор, другие времена! – залепетал стряпчий, шарахаясь от края крыши, дрогнувшей от удара бычьих рогов, проломивших щит под самыми ногами дона Росендо.
– Каждый человек сам создает время вокруг себя, – глухим, словно из самого нутра идущим голосом ответил дон Росендо. Ему даже показалось, что кто-то другой, сильный и властный, очутился вдруг внутри него и выговорил эти слова, заставляя дона Росендо шевелить губами помимо его воли. – Ты прав, – чуть слышно прошептал он, обращаясь к незримому собеседнику, – я готов исполнить свое предназначение!
Все дальнейшее свершилось в какие-то доли секунды: некая сверхъестественная сила сорвала дона Росендо с места и бросила на песок между стариком тореро, угрюмо ожидавшим последнего решающего выпада быка-убийцы, и темными от запекшейся крови рогами. Прыжок был не вполне удачен: дон Росендо упал на колени, но тут же вскочил и, выхватив из ножен шпагу, направил ее острие точно в белую звездочку на покатом бычьем лбу. Где-то над его головой послышался смех, и дон Росендо, подняв глаза, увидел, что смеется красавица, перегнувшаяся через подоконник мансарды. Именно увидел, а не услышал, потому что смех тут же потонул в общем гвалте, выражавшем, очевидно, восторг публики по случаю внезапного оживления привычного зрелища.
– Скоты!.. Какие скоты!.. – сквозь зубы процедил дон Росендо.
Больше он не успел сказать ничего: бык ринулся на выставленную шпагу, острие воткнулось меж завитков шерсти, и клинок, согнувшись в дугу, со звоном переломился у самого эфеса. Силой удара дона Росендо откинуло к барьеру, но в тот миг, когда бычий рог, казалось, вот-вот войдет в плоть между его ребрами, эту ужасную картину вдруг закрыл вихрь, черный и стремительный, как сама смерть. В туче блеснула молния, голова быка отделилась от туловища и как бы сама по себе прыгнула вперед, оба рога угрожающе накренились, и в лицо молодого человека ударила струя горячей клокочущей крови.
