Перстень царицы Савской - Хаггард Генри Райдер (книги онлайн бесплатно серия TXT) 📗
Джошуа моментально замолчал, и я не припомню даже, что он говорил или делал в течение всей последовавшей за этим сцены.
Теперь наступило молчание и Оливер сел наземь и начал снимать свои ботинки.
– Зачем ты раздеваешься, друг? – взволнованно спросила Македа.
– Госпожа, – ответил он, – удобнее будет переходить на ту сторону пропасти в одних чулках. Не бойся, – прибавил он, – я с детства привык лазать таким образом и даже учил этому солдат, когда служил в войске у себя на родине, хотя такого опасного перехода мне делать не приходилось.
– И все же я боюсь, – сказала она.
Тем временем Квик тоже сел наземь и стал стягивать свои сапоги.
– Что вы делаете, сержант? – спросил я.
– Приготовляюсь сопровождать капитана, доктор, – ответил он.
– Чепуха, – сказал я, – вы слишком стары для этого. Скорее мне следовало бы пойти туда, оттого что там, по всей вероятности, находится мой сын, и все же я не решаюсь на это. У меня может закружиться голова, и я своим падением только наделаю шума.
– Разумеется, – вмешался Оливер, который слышал наш разговор, – здесь я распоряжаюсь, и я запрещаю вам двинуться с места. Помните, сержант, что если со мной что-нибудь случится, на вас лежит обязанность наблюдать за взрывчатыми веществами и пустить их в ход в случае надобности – ведь кроме вас никто не сможет этого сделать. Теперь последите за приготовлениями и проверьте, все ли в порядке, а я хочу отдохнуть. Боюсь, что все это бесцельно и мы даже не увидим профессора. Во всяком случае, нужно быть готовым.
Квик и я отправились наблюдать за приготовлениями, которые состояли в том, что связали между собой две небольшие лестницы и укрепили их с помощью планок, принесенных нами с собой. Я спросил, кто же кроме Шадраха и Орма отправится на ту сторону пропасти, и мне ответили, что все боятся идти. Наконец выискался один доброволец, горец по имени Яфет, которому Дочь Царей обещала дать значительное пространство земли, в случае его гибели эта земля должна была перейти к его родственникам.
Наконец все было готово, и мы стали ждать молча. Нервы у всех были напряжены до последней степени.
Тишину вдруг прервал ужасающий грохот, донесшийся из пропасти снизу.
– Это час, когда кормят священных львов, которых Фэнги содержат в темных пещерах у основания идола, – объяснил нам Шадрах. Потом он прибавил: – Если его не удастся спасти, Темные Окошки будет отдан на растерзание львам сегодня ночью, оттого что сегодня полнолуние и Фэнги справляют праздник в честь Хармака, хотя, быть может, его оставят в живых до следующего полнолуния, когда все Фэнги соберутся сюда, чтобы молиться божеству.
Это заявление отнюдь не подняло нашего настроения.
В долине Хармака начали собираться тени, и мы узнали по ним, что солнце заходит за горы. Если бы небо на востоке не было необычайно ясно и не светилось бы странным образом, пропасть давно покрылась бы мраком. Теперь далеко-далеко от нас на скале, которая по нашим догадкам изображала голову льва, мы увидели на фоне неба небольшую фигурку, которая начала петь. Услышав чуть доносившийся до нас голос, я едва не лишился чувств и наверно упал бы, если бы Квик не поддержал меня.
– Что с вами, Адамс? – спросил Орм, взглянув на меня с того места, где он сидел, шепотом разговаривая с Македой, в то время как жирный Джошуа сердито следил за нами, стоя поодаль. – Вы увидели Хиггса?
– Нет, – ответил я, – но теперь я знаю, что мой сын еще жив. Это его голос. О, спасите и его, если только сможете!
Кто-то сунул мне в руки бинокль, но я был так взволнован, что не в силах был разглядеть что-нибудь. Квик взял его у меня и стал говорить о том, что видит.
– Высокий, стройный, в белом платье, но лица не могу разглядеть – темно и далеко. Можно было бы окликнуть его, но этак мы себя выдадим. Ага! Он окончил гимн и ушел – прыгнул в какое-то отверстие в скале. Ну, доктор, раз он может прыгать, значит, он здоров – поэтому ободритесь, ведь и это уже кое-что.
– Да, – ответил я и повторил за ним: – Это уже кое-что, но мне все же хотелось бы большего после стольких лет поисков. Подумать только, что я так близко от него и что он ничего не знает об этом!
Когда окончился гимн и мой сын исчез, на спине идола появилось трое воинов Фэнгов, здоровых молодцов в длинных плащах, вооруженных копьями, а за ними трубач с трубой или выдолбленным слоновым бивнем. Они прошли по спине идола от затылка до основания хвоста, по-видимому, дозором. Не обнаружив ничего (они не могли видеть нас за кустами и, вероятно, даже не знали о существовании самой площадки, на которой мы притаились), они вернулись обратно, трубач протрубил пронзительный сигнал, и раньше, чем донеслось эхо трубного звука, исчезли.
– Обычный дозор при заходе солнца, – сказал сержант. – А кисанька-то не врет, вот и он сам. – И Квик указал на фигуру, внезапно выросшую из черного утеса, составлявшего спину идола.
Это был Хиггс, Хиггс, вне всякого сомнения. Хиггс в измятом солнечном шлеме и с темными очками на носу; Хиггс, куривший свою большую пенковую трубку и что-то записывавший в записную книжку с таким же спокойствием, как если бы он стоял перед каким-нибудь новым приобретением в Британском музее.
Я с изумлением воззрился на него, потому что никак не мог поверить, что нам действительно удастся снова увидеть его, тогда как Орм спокойно поднялся на ноги с того места, где он сидел подле Македы, и сказал:
– Да, это он. Хорошо. Перекиньте лестницу, а ты, Шадрах, ступай вперед, чтобы я мог быть уверен, что ты не выкинешь какой-нибудь штуки.
– Нет, – вмешалась Македа, – этот пес не пойдет с вами, так как он ни за что не вернется обратно от своих друзей Фэнгов. Ты, – прибавила она, обращаясь к Яфету, тому горцу, которому она обещала дать земли, – ступай впереди и держи другой конец лестницы, пока чужестранец будет переходить по ней. Если он вернется назад невредим, твоя награда будет удвоена.
Яфет поклонился, лестницу перекинули, и конец ее лег на шершавую поверхность камня, изображавшую волосы на конце хвоста сфинкса.
Горец помедлил мгновение, подняв кверху руки. Он, по-видимому, молился. Потом он попросил своих товарищей крепче держать конец лестницы; попробовав ногой ее крепость, спокойно прошел по ней, и вскоре мы увидели его сидящим и держащим противоположный конец ее.
Настал черед Оливера. Он кивнул головой Македе, которая сделалась бледна, как бумага, и шепнул ей несколько слов, которых я не расслышал, потом он повернулся ко мне и пожал мне руку.
– Если это будет можно, спасите также моего сына, – прошептал я.
– Сделаю все от меня зависящее, – ответил он. – Сержант, если со мной что-нибудь случится, вы знаете ваш долг.
– Буду стараться следовать вашему примеру, капитан, что бы ни случилось, хотя это будет нелегко, – ответил Квик несколько охрипшим голосом.
Оливер встал на лестницу. Ему надо было сделать по ней не больше двенадцати или пятнадцати шагов, и первую половину этой дороги он выполнил прекрасно. Но когда он был на самой середине лестницы, дальний конец ее соскользнул немного, несмотря на все усилия Яфета удержать его на месте, и вся лестница наклонилась на вершок вправо, так что Оливер едва не свалился с нее в пропасть. Он закачался, как тростник под ударом ветра, сделал еще шаг вперед и медленно опустился на четвереньки.
– Ах! – крикнула Македа.
– Язычник потерял голову, – начал было Джошуа с нескрываемым торжеством в голосе. – Он…
Больше ничего сказать ему не удалось, оттого что Квик обернулся и дико погрозил ему кулаком, крикнув ему по-английски:
– Придержи пасть, если не хочешь отправиться вслед за ним, жирная свинья! – И Джошуа, который понял жест, если он не понимал слов, замолчал немедленно.
Теперь горец у другого конца лестницы сказал Орму:
– Не бойся, лестница цела и держится крепко.
С мгновение Оливер продолжал стоять на четвереньках на доске, которая отделяла его от ужасной смерти в пропасти. Потом, в то время как мы в смертной тоске глядели на него, он снова встал на ноги и с великолепным хладнокровием перешел на другую сторону пропасти.
