Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 2. Власть незримого - Мессадье Жеральд (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
— …Эпоха фаворитов закончилась! Отныне никаких преступных уступок. В конце этого ужина я отдам приказ арестовать бывшую императрицу и отправить ее в монастырь.
«Фарес!» — сделал вывод Себастьян. Воронцов был мертвенно бледен. Посол Беранже побагровел, его душил воротник. Граф Чесеновский, опрокинув бокал, нервно ерзал на своем стуле. Присутствующим не сиделось на месте, а шум сделался просто неприличным.
— Выпьем за Россию! — воскликнул Петр III. — За благоденствие трона!
Гости недружно подняли бокалы. Всем не терпелось подняться из-за стола и выразить свое возмущение. Петр III объявил об окончании ужина. В гостиной раздался оглушительный скрежет стульев, отодвигаемых слугами. Себастьян сразу же бросился к двери.
— Как можно скорее найди князя Александра! — шепотом отдал он приказ Францу.
Затем Сен-Жермен направился в соседнюю гостиную, где царило оживление.
В центре кружка военных и советников восседал царь с кубком в руке. Он не мог слышать восклицаний, которые раздавались то в одном, то в другом углу гостиной:
— Это безумие!
— Неслыханный скандал!
— Неужели нам предстоит стать прусской провинцией?
В этот момент оркестр громко заиграл вступление к танцам, и у монарха больше не было возможности наблюдать за реакцией приглашенных. Он попросил, чтобы гости начали танцевать, и сам заскользил по паркету с графиней Воронцовой. Зрелище было ужасным: сумасшедший, танцующий с безжизненным манекеном. Некоторые военные покинули гостиную.
Себастьян чувствовал себя как на горящих угольях. Он не решался взглянуть на часы, прилагал все усилия, чтобы поддерживать хотя бы видимость разговора с какой-то дамой, которая пригласила его на завтрашний вечер, чтобы он поиграл у нее на клавесине.
— Сударь…
Себастьян обернулся. Это был Франц, он наклонился и прошептал хозяину на ухо:
— Князь Александр внизу.
Себастьян кивнул и попросил у собеседницы позволения покинуть ее на несколько минут. На губах графа играла виноватая улыбка: что поделаешь, настоятельная необходимость.
Сен-Жермен быстро спустился по лестнице, и Франц проводил его к карете, стоявшей чуть поодаль. Слуга открыл дверцу, Себастьян поднялся.
И вышел с другой стороны, через противоположную дверцу.
Вернее, не совсем он. Но почти он. Во всяком случае, кто угодно поклялся бы, что это именно он. Он, до последней бриллиантовой пуговицы.
Человек, сидящий в карете, назвал кучеру адрес князя Барятинского.
16. ЭТОТ КАСТРИРОВАННЫЙ ПОДЛЕЦ! ЭТОТ СЛЮНТЯЙ, ИГРАЮЩИЙ В КУКЛЫ!
Франц проводил Александра наверх.
Слуга Сен-Жермена не говорил по-русски, но с помощью двух или трех слуг, изъясняющихся по-немецки, смог понять содержание речи императора. На лестнице он пересказал ее Александру. Поскольку Франц был хитрый малый, себе на уме, он понял из сказанного гораздо больше, чем можно было бы ожидать от простого слуги.
Дама, которая пригласила Себастьяна к себе на музыкальный вечер, поспешила к графу де Сен-Жермену. Вернее, к его сыну.
— Граф, вы ни слова не сказали о речи его величества!
— Мадам, физика утверждает, что всякое действие вызывает противодействие. Речь его величества была реакцией, за ней неизбежно последует другая реакция, но напрасно я стал бы пытаться ее угадать.
Дама казалась весьма озадаченной таким ответом.
— Но что говорят ваши чувства, граф? — настаивала она.
— Мадам, я могу это чувствовать так же, как смену времен года, не больше и не меньше. Они также предопределены высшей силой, против которой никто не может восставать. Мы просто приспосабливаемся к этим явлениям, как и все смертные. Единственное различие между временами года человека и временами года природы — то, что длительность первых предугадать невозможно.
Собеседница рассмеялась.
— Граф, вы возвращаете мне спокойствие и присутствие духа, — воскликнула она. — Вы словно держитесь от всех на почтительном расстоянии. Как я восхищаюсь вами! Как бы я хотела быть похожей на вас!
— Боюсь, мадам, что вы от этого только проиграете, — поклонился Сен-Жермен. — По моему мнению, ваше очарование намного превосходит мою мудрость.
Дама рассмеялась еще звонче, и атмосфера, царящая в группе людей, окруживших лжеграфа де Сен-Жермена, несколько разрядилась.
— Вы знаете, что мне только что поведал граф? — прощебетала довольная собеседница Сен-Жермена.
Веселость привлекла внимание весьма представительного господина, который неторопливо приблизился к Александру, которого принял за графа де Сен-Жермена.
— А, господин де Беранже! — воскликнула дама.
— Граф, — обратился к Александру Беранже, — вы присутствуете при историческом моменте.
Протокол требовал, чтобы на это заявление последовал ответ.
— Сударь, коль скоро вы дипломат, — тут же откликнулся Александр, — вы принадлежите к избранным, которым известен этот мировой закон: История никогда не заканчивается.
Беранже удивленно приподнял брови. Он собирался что-то сказать, но среди присутствующих возникло движение, и беседа оказалась прервана. Царь уже набросил плащ и собирался удалиться.
— Приятного вечера! — провозгласил Петр, явно довольный собой. — Танцуйте и пейте за мое здоровье!
И царь вышел в сопровождении нескольких советников и секретарей.
— Разве император не останется в Санкт-Петербурге? — поинтересовался лже-Сен-Жермен.
— Нет, я слышал, что он возвращается в Ораниенбаум, — ответил Беранже.
Александр поклонился.
— Мне пора уходить, — произнес он.
Лже-Сен-Жермен распрощался с собеседниками, пообещав своей собеседнице, что непременно придет к ней завтра музицировать. Он уточнил, что остановился у графа Ротари, в Графском переулке, возле Аничкова моста.
Франц поджидал Александра возле двери.
— Карета скоро появится, — шепнул ему на лестнице слуга.
Увидев Себастьяна, стремительно входящего в особняк Барятинского, сам князь, братья Орловы и шевалье де Барбере поставили бокалы и одновременно вскочили со своих мест.
— Нам немедленно нужно отправляться в Петергоф! — сообщил Сен-Жермен.
Он вкратце передал речь царя и рассказал про скандал. Затем сообщил об угрозе войны с Данией. Григорий Орлов вполголоса выругался.
— Ему известно, что гвардейские полки поддерживают императрицу, — пояснил Григорий. — Поэтому Петр хочет нас удалить. Вы правы, граф, нам необходимо действовать, и как можно быстрее.
— В Зимнем все заметят, что вы отсутствовали, — предупредил Алексей.
— Никто не заметит, — возразил Себастьян. — Я по-прежнему там.
— Вы, стало быть, умеете раздваиваться?
Себастьян, усмехнувшись, покачал головой. Польза от присутствия Александра стала для всех очевидной.
— Вы велели кучеру подождать? — спросил князь Барятинский.
— Нет, я отослал карету обратно в Зимний дворец. Но ваши лошади в конюшне?
— Да.
— Тем лучше, — сказал Себастьян. — Хорошо бы императрица предстала перед гвардейцами верхом. Граф, — обратился он к Григорию, — отправляйтесь с Федором в казарму прямо сейчас. Думаю, в полку уже сыграли отбой.
Похоже, Григорий не сразу сообразил, в чем состоит план Себастьяна.
— Алексей, мы с шевалье де Барбере едем за императрицей в Петергоф и привезем ее в казармы. Нужно, чтобы к этому моменту гвардия была уже наготове, ждала приказа к выступлению, — объяснил Себастьян.
Теперь Григорий все понял.
— Но что, по-вашему, нам делать потом?
— Арестовать царя. Он, должно быть, в Зимнем дворце. Вы отдадите приказ гвардии.
Мысль о том, что придется арестовать царя, повергла всех в ужас; это было равносильно государственному перевороту. Они готовились к этому уже много месяцев, но теперь, когда нужно было переходить непосредственно к действию, заговорщиков удерживала мысль о святости и неприкосновенности престола.
— Вы опять-таки правы, — сказал наконец князь Барятинский Себастьяну. — Если мы этого не сделаем, то столкнемся с невиданной жестокостью. Идемте.
