Приключения в Африке - Марриет Фредерик (лучшие бесплатные книги txt) 📗
Убитые гну были разрезаны, готтентоты сняли с них часть мяса и отдали остатки кораннам. Суинтон погрозил пальцем Омра, который притворился, что ничего не понимает. Майор и Александр до слез хохотали над происшествием с Адамом.
Так как лошади очень устали, то было решено вернуться в лагерь и дать им отдохнуть. Мясо гну всем очень понравилось, и его ели за обедом и за ужином. После ужина Александр и майор просили Суинтона продолжать историю мантати.
— С удовольствием, — сказал Суинтон. — О мантати мне удалось собрать много сведений. Они занимали прежде область на запад от страны зулусов. Все эти племена существуют только мясом и молоком своего скота. Раз скот у них отнят, они становятся разбойниками или вымирают от голода. Такова же была участь и мантати. Не будучи в силах сопротивляться натиску зулусов, они были выгнаны из своей страны и соединились с другими, потерпевшими неудачу. Голод и отчаяние придали им мужество и силы для нападения на другие племена. Лишенные пристанища и пищи, выгнанные вместе с женами и детьми, они терпели страшные лишения, питались по временам трупами убитых врагов или собственных товарищей.
Кафрское племя бечуана, живущее внутри Африки, первое подверглось нападению бездомных разбойников. Скот их был уведен, имущество разграблено, жилища были сожжены и сами они были наполовину перерезаны.
Отсюда шайка двинулась к ванкитам, жившим на западном берегу, к северу от страны намака. Но ванкиты были подготовлены к встрече врага и одержали над ними победу при страшном кровопролитии. Не ожидавшие поражения, мантати повернули назад к бечуанам и снова принялись опустошать их земли.
В это время наши миссионеры основали станцию в земле коранн.
Все жители этой области были встревожены известием о движении полчищ мантати. Принадлежа к более культурным племенам, чем западные кафры, племена коранна и бечуана не были так храбры и воинственны. Опасаясь разрушения станции и разорения жителей, миссионер М. послал за помощью к грикуа, о которых я вам говорил. Грикуа приехали под начальством Уотербоера. Они были все на конях и прекрасно вооружены. К ним же присоединилась большая армия бечуанов, ободренных прибытием союзников.
Мантати, между тем, приближались и овладели по пути городом бечуанов Литакоа, в котором было 16 000 жителей. Миссионер М., сопровождавший войско грикуа, хотел попытаться уладить дело с разбойниками миром. Он сам рассказывал мне потом, как направилась часть войска грикуа для переговоров с врагами, и как встретила громадное войско остановившимся у ручья для утоления жажды. Войско окружало награбленный скот, идущий в середине.
Не успели грикуа приступить к переговорам, как враги с дикими и яростными криками бросились на них и принудили их к отступлению.
На следующий день грикуа снова решили выступить против врага. И снова принуждены были отступить под яростным и неудержимым натиском мантати. После этого было решено пустить в дело огнестрельное оружие, в надежде смутить и напугать дикарей, никогда не видавших ружей. Многие мантати были убиты, оставшиеся в живых, со страхом и изумлением смотрели на своих товарищей, убитых и раненых непонятным для них оружием. Но через некоторое время они бросились на врага, как разъяренные дикие звери, с жаждой мести. Среди них были все начальники, смерть которых лишила окончательной бодрости все войско.
Вслед за грикуа напала армия бечуанов с их отравленными стрелами. Но небольшая кучка рассвирепевших мантати сделала вылазку и обратила в бегство бечуанов. После двухчасовой битвы грикуа заметили, что силы их истощаются и рискнули на последнее отчаянное выступление всем войском. Мантати отступили и бежали по направлению к западу, но грикуа преследовали их, битва возобновилась, и все перемешались.
М-р М. говорил, что картина этой битвы была ужасная. Громадное пространство было покрыто хаотически движущейся массой. Воины грикуа, мантати и бечуанов перемешались и не было возможности различить, где враг и где друг. Клубы пыли скрывали бегущих и преследующих. Воинственные клики сражающихся смешивались со стонами умирающих, воплями жен и детей, с мычаньем быков и блеяньем овец.
Наконец враги отступили к городу, который зажгли. Ужас всеобщего смятения увеличился. Битва возобновилась с новой силой. Мантати старались загнать грикуа в горящий город, но это не удалось им. Армия мантати разделилась на две части, и в то время, как одна отчаянно билась с грикуа, другая находилась в городе. Только после сожжения города обе части соединились и отступили к северу, сохранив не менее 40 000 войска. Но после отступления мантати, бечуаны начали страшное кровопролитие. Женщин и детей резали без малейшего сожаления. Но из мантатийских воинов ни один не уступал свою жизнь без страшного боя. Всюду можно было видеть, как один, израненный и окруженный чуть не пятьюдесятью врагами, мантатийский воин сражался до последнего издыхания.
М-р М. рассказал, что видел несколько воинов, пронзенных штыками, со стрелами, торчащими в теле, и все-таки продолжающих отчаянно отбиваться от врагов.
— Но как же такие храбрецы могли допустить, чтобы зулусы овладевали их страной?
— Необходимость и борьба за существование превратили мирных людей в отчаянных и свирепых воинов.
— Но странно, что они не вернулись назад и не пытались отнять свои земли у завоевателей. Они могли бы померяться силами с зулусами. Этим и кончается история, Суинтон?
— Нет еще. Но, может быть, вам уже надоело слушать?
— О нет. Пожалуйста, продолжайте.
— Побежденные грикуа мантати скоро, однако, оправились и, собравшись с новыми силами, решили напасть на куруманов, в области которых находилась миссионерская станция. Грикуа ушли уже домой, а бечуанов мантати презирали и не считали за врагов.
Получив известие о вторичном приближении врагов, м-р М. написал Уаторбоэру, начальнику грикуа, прося его немедленно вернуться. Но Уотербоэр ответил, что громадные полчища мантати движутся к Желтой реке, и грикуа должны остаться, чтобы защищать свои области. Он советовал м-ру М. ехать с семьей к грикуа в город под защиту.
Медлить было нельзя, и миссионеры оставили станцию и поспешили укрыться в городе грикуа. Едва успели они приехать, как были получены новые известия о том, что войска мантати изменили свой путь. Одна часть направилась к востоку, к областям, отнятым зулусами, другая часть овладела уже страной вблизи реки Оранжевой, где жили племена, с которыми мантати воевали уже много лет. Третья часть осталась охранять завоеванные уже области и, наконец, четвертая сделала нападение на страну западных кафров.
— И что же с ними сделалось?
— Они победили одного или двоих из кафрских начальников. Кафры обратились тогда за помощью к англичанам-колонистам, которые и прислали громадную, прекрасно вооруженную армию.
Соединенными силами войска осадили новый город мантати вблизи реки Умтата. Опять было страшное кровопролитие. Пули, ядра и ракеты посыпались на несчастных осажденных дикарей, стиснутых со всех сторон врагами. Кафры не щадили ни мужчин, ни женщин, ни детей.
Такова история мантати. Истребление их было ужасно, но неизбежно.
— Совершенно верно, — сказал Александр. — И лучше было для них погибнуть немедленно в этой кровопролитной борьбе за существование, чем вымирать потом годами от голода и истощения. Какое-нибудь из враждующих племен должно было быть уничтожено, чтобы освободить место другому, более жизнеспособному.
— Он еще хотел бы вас спросить, Суинтон, — сказал майор, — в каком положении находились наши миссионеры во время этих кровопролитий. Мне кажется, им должно было приходиться очень тяжело.
— Несомненно так и было.
— А между тем я не раз читал и слышал, что их осуждали и порицали. Отчего могло это происходить?
— Я полагаю, что так думали и говорили люди, знавшие, что на миссионерства выходили большие суммы денег и не знавшие, вместе с тем, как эти деньги тратились. Они не думали о том, что в это время сеялось горчичное зерно, из которого только со временем могло вырасти большое развесистое дерево. Ждали немедленных результатов затраченных сумм и усилий. Результаты, конечно, были, но их не было заметно, потому что они являлись лишь малой каплей среди моря языческих племен. Я не говорю про миссионеров других стран. Возможно, что они и допускали злоупотребление чужими средствами, я их не видал и ничего о них не знаю. Но здесь мне приходилось сталкиваться с миссионерами очень часто, и всегда я встречал самое добросовестное отношение к обязанностям и долгу. Везде миссионеры жили только своим трудом и почти ничего не тратили на себя из общественных денег.
