Борьба за огонь (илл. В. Добровольского) - Рони-старший Жозеф Анри (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗
Жалобное бормотанье старого Гоуна проводило воина в последний путь.
После похорон все внимание племени сосредоточилось на охотниках за Огнем — Агу и Нао, собиравшихся в поход.
Косматые братья вооружились палицами, топорами, рогатками, дротиками с кремневыми наконечниками. Нао выбрал себе в спутники вместо зрелых воинов двух юношей, быстроногих, неутомимых в беге. У каждого из них было по рогатине, топору и дротику. Сын Леопарда, сверх того, захватил палицу — дубовую ветвь, конец которой был обожжен в огне костра. Он предпочитал это оружие всякому другому. С палицей в руках он привык сражаться один на один с самыми свирепыми хищниками. Фаум обратился к косматым братьям с такой речью:
— Агу увидел свет раньше Нао, — сказал он. — Пусть он выбирает свой путь. Если он пойдет к реке, сын Леопарда пойдёт к Болотам. Если же сын Зубра решит пойти к Болотам, Нао направится к Большой реке.
— Агу еще не знает, куда он пойдет! — возразил сын Зубра. — Он будет искать Огонь повсюду: утром он может пойти к Болотам, вечером — к реке. Разве может знать преследующий вепря охотник, где удастся убить его?
— Агу должен сказать, какой путь он выбирает, — ответил старый Гоун, и одобрительный ропот толпы поддержал его. — Он не может одновременно итти и на закат, и на восход. Пусть Агу скажет, куда он пойдет!
Кинув злой взгляд на толпу, сын Зубра крикнул:
— Агу пойдет на закат!
И, сделав знак братьям, он решительно зашагал по направлению к Болотам.
Нао не сразу последовал его примеру. Ему хотелось повидать на прощанье Гаммлу. Она стояла под ясенем среди кучки стариков.
Нао направился к ней; она не тронулась с места; взгляд ее блуждал по саванне.
Сердце Нао часто-часто застучало от гнева против тех, кто становился между ним и Гаммлой.
Подняв топор к небу, Нао воскликнул:
— Слушай, дочь Болота! Нао никогда не вернется к своему племени, если не сможет добыть Огонь. Нао найдет смерть на дне пропасти, утонет в реке, будет съеден гиенами или вернется победителем и принесет Гаммле ракушки, синие камни, зубы мамонта и рога зубра!
Девушка подняла на воина глаза, в которых сверкала детская радость.
Но Фаум нетерпеливо оборвал речь Нао:
— Сыны Зубра уже скрылись за лесом! — сказал он. — Почему Нао еще здесь?
И Нао, кликнув своих спутников, не оглядываясь, зашагал на восток.
Нао, Гав и Нам целый день шли саванной. Зеленый покров ее был еще в полном расцвете. Солнце сушило траву, ветер колыхал ее, разнося бесчисленные запахи, которыми был напоен воздух. Монотонная и однообразная на первый взгляд, саванна таила в себе бесконечное разнообразие злаков, трав и цветов, насекомых и животных. Плодородие ее было неистощимо. Среди необозримых зарослей злаков ютились островки дрока, вереска, шильника, зверобоя, шалфея, лютиков кресса. Местами виднелись участки голой почвы, устоявшие против натиска сомкнутых колонн растительной армии. Но за этими плешинами снова начинались сочные пятна мальвы, шиповника, красного трилистника и зеленых кустарников.
Местами однообразие равнины нарушали невысокий холм, глубокий овраг, пруд, кишащий насекомыми, лягушками, тритонами. Одинокая скала высилась в траве, словно мастодонт на пастбище. Стада антилоп мелькали на горизонте, зайцы скакали в высокой траве, удирая от волков и собак, в воздух тяжело взлетали стаи куропаток; над саванной носились вороны, легкокрылые вяхири, грузные дрофы. С места на место перебегали табуны диких лошадей, неспешно и солидно выступали зубры. Из рощи выходил, неуклюже переваливаясь с боку на бок, огромный и страшный серый медведь, победитель тигров, не уступающий в силе львам-великанам…
Вечером Нао, Нам и Гав расположились на привал у подножья кургана. Они не прошли за день и десятой части пути.
Сколько видел глаз, кругом расстилалась однообразная и печальная в этом сумеречном полусвете саванна. Последние лучи солнца догорали на облаках.
Вид этого моря Огня напомнил Нао о том крохотном язычке пламени, который он должен был добыть. Казалось, стоило взобраться на вершину холма и протянуть сухую сосновую ветвь к облакам, чтобы искра небесного Огня воспламенила ее.
Тучи над горизонтом потемнели, но неясный багрянец еще долго мерцал на темном фоне неба. Одна за другой стали вспыхивать сверкающие точки звезд. Поднялся легкий ветерок.
Привыкнув к кострам становищ, светящаяся ограда которых преграждала доступ ночи, Нао чувствовал себя теперь слабым и беспомощным. Каждое мгновение из мрака могли появиться леопард, лев, тигр, хотя они редко охотятся на равнине; стадо зубров могло растоптать хрупкую человеческую плоть; волчья стая представляла грозную опасность для беззащитных людей количество придавало волкам силу крупных хищников, а голод вооружал их храбростью.
Воины поужинали сырым мясом. Это был грустный ужин: уламры отвыкли от сырой пищи. Затем Нао первым стал на стражу. Всем существом он внимал каждому дыханию ночи. Глаз его улавливал движения теней, блеклое свечение тумана; слух различал шопот ветерка, шелест травы, полет насекомых, бег животных и шорох змей, он слышал вопль шакалов, смех гиен, вой волков, стрекотание кузнечиков и дальний клекот орла; ноздри его впитывали сладостный аромат цветов, свежее дыхание травы, острый запах хищников и зловоние гадов; кожа его ощущала малейшее дуновение ветерка, волны влажного холодка и приступы сухого тепла.
Жизнь была полна опасностей. Все проявления ее таили в себе угрозу. В неустанной борьбе с окружающим выжить мог только бдительный, сильный и хитрый.
И Нао настороженно высматривал в темноте приближение когтей, раздирающих плоть, клыков, дробящих ее, горящих угольков глаз пожирателей живого тела. Многие из хищников, учуяв присутствие сильного зверя-человека, — отбегали, не задерживаясь. Так пробежали мимо гиены — челюсти их так же мощны, как львиные, но гиены не любят борьбы и довольствуются мертвечиной. Подкралась стая волков. Волки знали силу количества — они остановились подле привала уламров, смутно понимая, что они не слабее трех людей. Но так как голод не терзал их, они предпочли пробежать дальше, по следу антилоп. Подходила и стая собак, похожих на волков. Они окружили курган и долго лаяли на людей. Отдельные собаки с угрожающим рычанием забегали вперед, но ни одна не решилась напасть на двуногих зверей. Недавно еще собаки стаями ходили за племенем. Они питались отбросами и участвовали в охотах уламров. Старый Гоун приручил двух собак — он кормил их потрохами и костями. Они погибли в схватке с вепрем. Приручить других не удалось, так как Фаум, став вождем, приказал убить всех собак.
Нао нравилась мысль о союзе с собаками. В этом он чувствовал залог большой безопасности человека, новый источник силы. Но нечего было и думать об этом здесь, в саванне, где людей было всего трое, а собак — целая стая.
Между тем собаки стягивались кольцом вокруг людей. Они не лаяли больше, но их короткое дыхание слышалось все отчетливее. Это начало беспокоить Нао.
Взяв пригоршню земли, он швырнул ее в самую смелую собаку и крикнул:
— У нас есть рогатины и палицы, которыми можно убить медведя, зубра и даже льва!
Собака, которой земля попала в морду, шарахнулась и, испуганная звуком голоса, скрылась в темноте. Остальные отбежали назад и, казалось, совещались.
Нао швырнул еще одну пригоршню земли:
— Где вам сражаться с уламрами! Прочь отсюда! Ищите себе добычу послабей — сайгу или волка! Нао выпустит наружу кишки первой, которая осмелится приблизиться!
Разбуженные голосом Нао, Нам и Гав вскочили на ноги. Появление двух новых теней заставило собак обратиться в бегство.
Семь дней шли Нао, Нам и Гав, обходя препятствия, но опасности росли по мере того, как уламры приближались к краю саванны. Хотя лес отстоял еще в нескольких днях ходьбы, предвестники его — отдельные рощи деревьев, крупные хищники — стали попадаться все чаще и чаще. Однажды охотники встретили даже тигра.
