Закат викинга - Триз Генри (читать книгу онлайн бесплатно без .txt) 📗

Тогда Торнфинн Торнфиннссон стал отбивать такт молотом по палубе, чтобы гребцам легче было грести, И пока они мерно взмахивали веслами, Торнфинн пел старинную песню, которая им всем была знакома:

Все стали петь хором, вновь почувствовав морские брызги на лицах, глубоко вдыхая просоленный воздух после проведенной ими на берегу долгой-долгой зимы.

И многие втайне благословили Хокона Красноглазого за то, что благодаря ему снова вышли в море, оставив позади и ячменное поле, и свиной хлев.

Уже поздним вечером на каменном островке, который едва возвышался над уровнем моря, они заметили человека, который им что-то кричал. Подплыв поближе, они увидели, как большие белые птицы, точно желая напугать, окружили бедолагу, прижавшегося к камням.

Викинги приблизились к островку вплотную. Человек стал отчетливо виден. На нем была старая куртка из конской кожи. Он отчаянно цеплялся за скалу, не в силах вырваться из цепких когтей птиц.

– Что ты за человек? – крикнул ему Харальд.

Тот отозвался слабым голосом:

– Я Хавлок Ингольфссон, хозяин. Хокон Красноглазый вышвырнул меня в море, потому что я требовал от него мою часть добычи, не дожидаясь, пока мы пристанем к берегу. Спаси меня, умоляю!

– Был ли ты с теми, кто сжег жилище Харальда Сигурдссона три дня назад?

– Да, хозяин, Весело так все горело! Возьми меня на борт, и я все тебе расскажу. Ты поулыбаешься немного, обещаю тебе.

Тогда Харальд взял в руки топор, и казалось, он вот-вот прыгнет в воду, чтобы прикончить негодяя. Но Харальд тут же повернулся к гребцам и проговорил со злорадством:

– Зачем мне торопить его конец? Пусть темные силы, которые плетут паутины для людей, сами с ним разберутся. Держите на север и продолжим путь, мои альбатросы!

И «Длинный Змей» продолжил свой путь. Несчастный громко завопил им вслед, а птицы вернулись и в сумерках снова закружили над его головой.

Вскоре все стихло.

В эту ночь они выплыли в открытое море, мили на три от берега. Натянули матерчатый покров на реи и завернулись на ночь в овечьи шкуры.

Харальду не спалось. Его сжигала жажда мести. Он слонялся, меряя шагами палубу, когда вдруг ему показалось, что ночной туман сгустился, и из него появилась женщина с крылатым шлемом на голове и со щитом в правой руке [1]. Она взглянула на него и улыбнулась странной, загадочной улыбкой.

– Что ты хочешь сказать мне, Дева со щитом? – обратился к ней Харальд. – Скажи. Меня не легко теперь испугать. Я уже больше ничего не боюсь в этой жизни,

Тогда Дева со щитом заговорила, и голос ее звенел, как льдинки в проруби, а временами напоминал шум крыльев морской птицы, когда она устремляется вниз к земле из холодных заоблачных высот.

– Харальд Сигурдссон, – сказала она, – я ни о чем не собираюсь тебе поведать, я только хочу заглянуть тебе в лицо, так, чтобы мне узнать тебя, когда настанет время.

– Зачем тебе узнавать меня, Дева со щитом? – спросил ее Харальд. – Ты что, должна произнести надо мной приговор?

Ему показалось, что туманная дева рассмеялась печальным смехом, похожим на плач серого тюленя на одиноком острове к северу от исландских берегов.

Наконец она произнесла:

– Мы не отвечаем на вопросы смертных. Мы лишь исполняем повеления богов.

– Немало наслышан я о вас, – сказал Харальд, – исполняющих приговоры судьбы, но ни разу не видел глазами, хоть и приходилось лежать мне при смерти в море на северных островах, когда тело мое немело, и сознание покидало меня.

– Человек может увидеть нас только однажды, – отозвалась дева. – Когда мы появляемся вторично, мы уже больше не видны ему.

– Я все понял, Дева со щитом! – воскликнул Харальд. – Видно я что-то не так сделал, Я и не спрашиваю тебя что, потому что догадываюсь сам. Я не должен был оставлять того негодяя на милость безжалостных волн и морских птиц.

Дева легонько кивнула и прошептала:

– Когда ветры станут завывать над одинокими шхерами, а снега обрушатся на узкие, покрытые льдом заливы, ты вспомнишь о нем, вспомнишь Хавлока Ингольфссона, который жил как грешник, но принял смерть как праведник.

– Я тотчас разверну корабль и спасу его, Дева со щитом, – сказал Харальд.

Она усмехнулась и прошептала:

– Поздно… Поздно…

И когда Харальд шагнул к ней, чтоб рассмотреть поближе, облик ее поблек, размылся, слился с туманом и растаял над волнами.

Харальд пожал плечами, а затем вернулся под надежную крышу, завернулся в одеяло и, словно в глубокую яму, провалился в сон и спал до самого рассвета.

4. ДАЛЬНИЕ ВОДЫ

Следующее утро выдалось ясным и холодным, как хрусталь. Суматошные ирландские чайки кружились над палубой. Вскоре три буревестника приблизились к кораблю и летали низко, едва не задевая корабельную мачту.

Через некоторое время слева по борту стали выстраиваться темные облака, похожие на крепости. Задул злобный ветер, швыряя клочья соленой пены на гребцов, и точно бичом принялся хлестать их по спинам.

Груммоху, который ростом был с двух норвежцев, доставалось хуже всех. От холодного ветра у него совсем занемела поясница. Стыдясь самого себя, он вынужден был лечь плашмя с подветренной стороны у правого борта.

К нему подошел Харальд.

– Позор на мою голову, – начал Харальд, – если я не расскажу брату своему названному и названному отцу моих сыновей, что видел я нынешней ночью.

– Этот день покажет, чего мы все стоим, – отозвался Груммох. – Тут есть у нас такие, с позволения сказать, берсерки, которые вот-вот заплачут по чашке теплого молока и по кусочку скворчащей на противне свинины. Так что ты увидал ночью, брат мой?

Харальд рассказал ему о Деве со щитом и передал ее слова.

Груммох поднялся на локте и проговорил:

– Человеку приходится уходить, когда его позовут Норны. Только думается мне, что сон этот приключился с тобой оттого, что ты вчера мало принял пищи, да и тревог было слишком много. Я думаю, ты лет до ста доживешь.

Харальд занес было руку и чуть не стукнул своего названного брата за то, что он так неосторожно искушает богов. Но быстро опустил руку и шутя напомнил старую поговорку:

– «Гость, который задержится дольше всех на пиру, разглядит все надувательства и обманы».

Затем он направился на корму и взять курс прямо на север.

Прошло около часа. И тут разразился страшный шторм. Волны швыряли корабль как соломинку. В этот день почти никто из людей Харальда не мог съесть ни крошки, а кто и поел, не удержали пищу в желудках. И так продолжалось три дня и три ночи. Многие пришли к заключению, что Хокон Красноглазый находится в сговоре с богом зла Локи или что дающая жизнь богиня Фрейя отвернулась от них и решила скормить их рыбам, чтобы поддержать не человеческие, а рыбьи жизни.

Но Харальд только высмеял эти бредни, и не стал больше никому рассказывать о своем видении Девы со щитом. Вместо этого он обозвал их рабскими душами и поведал, что попадал он в молодости и в куда худшие штормы, хотя сам-то знал, что это сущая ложь.