Призрак Адора - Шервуд Том (мир бесплатных книг TXT) 📗
Да, зала. Да, громадная. Ярдов восемьдесят или девяносто квадратных, в темноте не разберёшь. Отсюда начинали обход, сюда и вернулись. Всё. Наполненное звуком гулких шагов и созерцанием пустых покинутых помещений путешествие завершилось.
– Том, а где жильцы?
– Мистер Том, а что вы купили? – одновременно спросили меня наши дамы.
– Вот это! – я широко раскинул руки в стороны.
– Что “это”? – озадаченно пискнула Алис, косясь на составленные Бэнсоном перегородки.
– Это! Вот всё э-то! – Не опуская рук, я повернулся вокруг себя; чуточку присев, подпрыгнул.
– О, Том, – изумлённо и тихо почти простонала Эвелин. – Ты купил весь дом?
– Весь, милая. С чердаком, двором и конюшней.
Ахнула моя невеста, с шумом выдохнули матросы, застонала и захлопала в ладоши Алис. Мистер Бигль воздел вверх руку в белой перчатке и покачал ею в знак восхищения. Алис снова увлекла всех в повторное путешествие, и все ушли, восторженно восклицая и капая воском на заваленный мусором пол. Мы двое остались в темноте. Эвелин подошла, подняла ко мне руки, прижалась, устроившись щекой на груди, и мы молча так простояли, стиснув друг друга, покачиваясь, пока не стали возвращаться ушедшие.
ЛЕОНАРД
Поднявшись на палубу, я немного поговорил с Энди.
– Баки хорошо проклёпаны? – спросил я его.
– До сих пор нигде не просочилось ни капли.
– Так они что же, залиты водой?
– Уже два дня. Перед отплытием, если понадобиться, поменяем воду на свежую.
Пластины стоят?
Конечно. Сам ставил, пред тем, как наполнить. Ночью возился, при свече. Никто не видел.
– Хорошо. Как Бариль? Справляется?
– Как боцман – незаменим. Мне с ним легко.
– Радостно слышать. Сколько матросов на борту?
– Чип, парусный мастер, я сам, смена из трёх часовых возле крюйт-камеры…
– Она уже заполнена порохом? – перебил я его.
– До верха. Оллиройс нашёл порох высокого качества и недорогой. Сам следил за погрузкой. Дверь замкнул, один ключ отдал мне, второй повесил на шею рядом с крестиком.
– Сейчас-то он где?
– Завёл с кем-то знакомство в оружейной палате адмиралтейства, не скупясь поит и угощает. Говорит, подобрался к чему-то очень нужному, какой-то новый вид пушек. Рассчитывает добыть один комплект для «Дуката».
– Хорошо, ладно. Оллиройс, надеюсь, знает, что делает.
– Так вот, шесть человек на борту постоянно, да дюжина сменных. Тех, что заняты корабельной работой.
– На смену, как обычно, приходится из трактиров вытаскивать?
Стоун многозначительно посмотрел на меня и с явным удовольствием сказал:
– Каждый второй день, за час до смены, на берегу выстраивается до двадцати человек, хотя шлюпу я посылаю за двенадцатью. Смена отплывает к кораблю, остальные с завистью смотрят им вслед, вздыхают, потом медленно расходятся.
– Сами рвутся сюда? Отчего ж такие чудеса? – Я недоверчиво посмотрел на него.
В ответ Энди тронул меня за рукав, кивнул приглашающее и повёл к носу «Дуката», на бак. Остановился чуть в стороне от фок-мачты и показал взглядом. За мачтой, привалившись спиной к её необъятному стволу, сидел парусный мастер и проворно метал иглой. Ноги его и вся палуба вокруг были залиты огненно-красным озером: искристыми волнами текли, пламенели куски и полосы красного шёлка.
– Шёлк, мистер Том, – тихо пояснил капитан, – который вы распорядились отдать команде после абордажа у Чагоса, идёт на рубахи. Особенно ценятся те места, которые пробиты пулями или покрыты пороховой копотью. Во всех тавернах, на всех рынках Бристоля сейчас самый дорогой предмет – такая вот рубаха. Теперь это отличительный знак матроса с «Дуката», предмет зависти и торга. Никто из команды, конечно, свою рубаху не продаст, но двое-трое, объединив обрезки, относят их к парусному мастеру, тот выкраивает из них лишнюю рубаху, и вот её-то и продают. Повторяю, деньги дают безумные. Кое-кто в подражание шьёт похожую из красной материи, но такого шёлка, мистер Том, который вы взяли в Мадрасе, здесь нет и не было. Поэтому подделку сразу распознают и осмеивают. И ещё. К каждому, на ком сейчас наша рубаха, пристаёт и что-то нашёптывает разный морской люд. Все мечтают попасть в команду «Дуката».
Мы тихо отошли.
– Я делаю вид, – доверительно сказал Энди, – будто не замечаю, чем он там занят, это ничего, мистер Том?
– Это вполне разумно, капитан. Это правильно. Хорошая ведь возможность – из всех желающих попасть в команду выбрать самых толковых. Жалею теперь, что не догадался оставить для себя кусок такого шёлка.
– Об этом не беспокойтесь, мистер Том, – многозначительно взглянув на меня, ответил Стоун.
Мы расстались. Я спустился в шлюпку и, задумавшись об Оллиройсовых пушках, не заметил, как шлюпка подошла к пристани.
Здесь стоял запыхавшийся, почему-то тепло одетый Бэнсон. Лицо его было покрыто крупными каплями пота. Я отослал шлюпку назад, посмотрел на него с удивлением, спросил:
– Где был? Откуда спешишь, что так взмок?
– У оружейника был, – тяжело дыша, сказал он. – Заказ мой выполнен…
– Какой заказ?
Он внимательно глянул влево-вправо, придвинулся на шаг, распахнул плащ и толстую матросскую куртку. Грудь его, от ключиц до пояса, закрывал мягкий коричневый кожаный пласт. На нём в искусно вделанных металлических кольцах и полускобах покоились странного вида пистолеты. Два ряда. Четыре слева, четыре справа. Стволы чуть вниз, сходятся к середине груди. Мерцают, отсвечивают блескучим чёрным лаком маленькие лёгкие рукояти. Бэнсон был похож на громадного жука с членистым хитиновым брюхом.
– Собрался на войну? – уважительно спросил я его.
Он кивнул, тут же отрицательно качнул головой, смешался и покраснел.
– С вами теперь буду, – глядя на меня в упор, непреклонно заявил он.
– Личный охранник, что ли? А для чего?
– Мадрас, – произнёс Бэнсон и взгляд его стал холодным и колким.
– Носорог, – зябко поёжившись, сказал я. – Не будем вспоминать о страшном. Дай-ка лучше взглянуть.
Он ловко выхватил из держалок и протянул мне пистолет. Вот так уродец! Очень короткий и толстый ствол, под мушкетную пулу. Маленькая рукоять вся скрывается в ладони. Никакого противовеса, никакого прицельного приспособления – оружие явно для ближнего боя. Предельно уменьшенный гладкий курок накрывает тускло поблёскивающий красным медный капсюль.
– Наш оружейник делал? – спросил я, возвращая пистолет. – как успел так быстро?
– День и ночь делал, – с гордостью ответил Бэнсон, – все прочие заказы отставил. Я рассказал ему, что это для вас.
– Про Мадрас рассказал?
– Первым делом.
– Ну хорошо. Пусть будет.
Мы зашагали по пристани.
– Поесть не мешало бы, – сообщил я. – Ты как?
Он молча кивнул, и мы зашли в ближайшую таверну.
Здесь произошло непредвиденное. Едва мы вошли внутрь, как вдруг сидящий за одним из столов человек в красном вскочил и вытянулся. Мгновение все смотрели на него и на нас, затем в глубине помещения вскочили и замерли ещё двое.
«Мои, с «Дуката», – понял я, с усилием подгоняя зрение со света на полумрак. По таверне прошёл рокот. Что ж, надо что-то делать.
– Томас Локк приветствует своих матросов и всех работников синей пашни! – негромко, но весомо произнёс я.
За столами завскакивали, раздались приветственные восклицания, кое-кто, шатаясь, полез ко мне с бутылкой и кружкой. Бэнсон качнулся вперёд, развёл руки в стороны, и после этого жеста народец прилепился к стене, а я прошёл дальше, туда, где уже видел, для нас проворно освобождали стол. Мы сели вдвоём. Трое в красных рубахах стояли рядом, без приглашения не садились. Появились на столе две чистые кружки, в них налили вина. Не обойдите матросского угощения, мистер Локк, – сказали рядом.
– Слава Богу, будем добры и здоровы, – ответил я, с благодарственным выражением лица поднимая кружку.
Но выпить ещё долго не мог, потому, что сначала мои матросы, а затем и все, кто был в таверне, потянулись стукнуться своими кружками с моей поднятой, а затем – так же уважительно – с кружкой Бэнсона.
