Черный карлик - Скотт Вальтер (лучшие книги TXT) 📗

— Черный Карлик? — сказал мой ученый друг и покровитель, note 3 мистер Джедедия Клейшботэм. — Это что еще за особа?

— На-ко вот! — ответил фермер. — Неужто вы не слыхали о Мудром Элши — Черном Карлике? Да не может того быть! Слухами о нем земля полнится; однако все это несусветная чепуха. Я никогда ни одному слову не верил) — Зато ваш батюшка очень даже верил, — заметил старик, которому скептицизм хозяина явно пришелся не по душе.

— Верно, Боулди, верно, но то было во времена черноголовых, а в те времена, сам знаешь, верили в любые россказни, даже в такие, каких теперь, когда появились длинные овцы, никто и слушать не станет.

— Тем хуже, тем хуже, — проговорил старик. — Ваш-то батюшка — я уж не раз говорил вам об этом, хозяин, — ваш батюшка не стал бы спокойно смотреть, как сносят старую овчарню, навес для стрижки овец и разбивают на ее месте парк. А тот славный холм, где рос кустарник, где он, бывало, накинет на себя плед и сидит, смотрит, как стадо бредет с горы, — разве ваш отец примирился бы с тем, что этот славный холмик разрыт вдоль и поперек плугом, искорежен и вскопан по теперешнему обычаю.

— Помолчи-ка, Боулди, — ответил хозяин, — возьми лучше чарку, которую подает тебе хозяин, и не береди себе зря душу. Мир меняется, но сам-то ты, слава богу, по-прежнему жив-здоров и полон сил.

— Ваше здоровье, господа! — провозгласил пастух, осушив чарку; и, заметив, что виски — как раз то, что нужно, он снова заговорил:

— Оно конечно, не нам судить, не наше это дело, но уж больно хорош был холмик, и кустики такие славные: самое правильное укрытие для ягнят в такое вот морозное утро.

— Это — да, — ответил его патрон, — но ты же знаешь, что для длинных овец нам нужна кормовая свекла; ведь сколько мы бьемся, чтобы вырастить ее, хотя работаем и плугом и мотыгой; но никакой свеклы у нас не будет, если мы усядемся в кустиках на пригорке и начнем болтать о всяких там Черных Карликах, как в стародавние времена, когда в обычае было разводить коротких овец.

— Ладно уж, ладно, хозяин, — сказал пастух, — зато при коротких овцах и расчеты были короткие.

Тут в разговор снова вмешался мой достойный и ученый покровитель, заявивший, что с «точки зрения длины он до сих пор не замечал между овцами ни какой существенной разницы».

Это вызвало взрыв хриплого смеха со стороны фермера и удивленный взгляд со стороны пастуха.

— Да ведь по шерсти же, по шерсти, а не по самой скотинке зовут ее длинной или короткой. Коли мерить овцам спины, то короткие-то, поди, окажутся длиннее самых длинных, но чтобы за аренду платить — шерсть нужна, да еще как нужна-то, особенно сейчас.

— Правильно говорит Боулди: при коротких овцах и расчеты были короткие. Вот мой отец, например, платил за всю нашу ферму шестьдесят фунтов арендной платы, а мне она обходится в триста фунтов — вынь да положь. Все это правильно; однако нет у меня времени тары-бары разводить. Хозяин, дай-ка нам позавтракать да проследи, чтоб лошадей накормили, а мне надо спешить к Кристи Уилсону — авось мы и договоримся с ним о цене на его однолеток. На Сент-Босуэлской ярмарке мы уже с ним ударили по рукам, шесть пинт пунша осушили под эту сделку и все же о кое-каких подробностях так и не условились, хоть времени убили бог знает сколько.

Боюсь, придется идти к мировому судье. Но вот что я вам скажу, сосед, — продолжал он, обращаясь на этот раз к моему достойному и ученому покровителю, — если вы хотите узнать кое-что о коротких и длинных овцах, го я вернусь сюда к часу дня похлебать щей; а если вам нужны всякие стародавние истории про Черного Карлика и прочее такое и если вы поднесете нашему старому Боулди полпинты пунша, он выложит их вам сколько угодно. Ну, а сам я поднесу вам не одну, а две пинты, если только сойдусь в цене с Кристи Уилсоном.

Фермер вернулся в назначенный час, и не один, а вместе с Кристи Уилсоном: к счастью, им удалось поладить, не прибегая к посредничеству джентльменов в длинных мантиях. Мой ученый и достойный покровитель тоже не преминул явиться, дабы вкусить от обещанных благ как духовных, так и телесных, хотя известно, что последние он позволяет себе лишь в самых ограниченных количествах; компания, к которой присоединился и хозяин гостиницы, засиделась допоздна, сдабривая свои возлияния многочисленными рассказами и песнями. И последнее я помню вот что: как мой ученый и достойный покровитель, закончив длинную лекцию о пользе трезвости, свалился со стула. В заключение своей лекции он, помнится, позаимствовал из «Любезного пастушка» двустишие, в котором говорится о скряжничестве, но которое он весьма уместно применил к другому пороку, а именно — к невоздержанности в употреблении спиртных напитков:

За прочими темами не был забыт и Черный Карлик; (Ныне почти забытый, Черный Карлик некогда наводил страх на жителей пограничных долин, где он считался виновником всех бедствий, случавшихся там с овцами и коровами. Доктор Лейден, который широко пользовался его образом в своей балладе «Килдарский конек», говорит о нем в следующих словах: «Это был эльф самого зловредного рода, истинный северный Дюэргар». Лучшие и наиболее достоверные сведения об этом опасном и таинственном существе были сообщены автору известным антикварием — Ричардом Сэртисом, эсквайром, владельцем поместья Мэйнсфорт и автором «Истории Дарэмского епископства».

Согласно сообщенному им преданию, заслуживающему всяческого доверия, два молодых охотника из Нортумберленда однажды углубились далеко в вересковые горы на границе Камберленда. Решив отдохнуть и подкрепиться, они сделали привал на берегу ручья, в уединенной маленькой лощине. Когда они поели, один из них прилег и уснул, а второй, не желая нарушать покой своего друга, тихонько выбрался из лощины с намерением осмотреть окрестности. Каково же было его удивление, когда он очутился лицом к лицу с существом, принадлежащим, казалось, к иному миру — с уродливейшим из всех карликов на всем белом свете. Его голова была нормального человеческого размера и потому представляла особенно резкий контраст с маленьким туловищем, ибо ростом карлик был немного меньше четырех футов. единственным ее убором был покров из длинных, взлохмаченных рыжеватых волос, по плотности напоминавших барсучью шкуру, а по оттенку — коричневато-красный цветок можжевельника.

Руки и ноги его казались необычайно сильными, но отнюдь не уродливыми, разве что чрезмерно мускучистоши в сравнении с его крохотным ростом. Перепуганный охотник молча взирал на это жуткое видение, пока наконец маленькое существо не спросило, сердито нахмурившись, по какому праву он вторгается в эти горы и убивает их безобидных обитателей. Ошеломленный молодой человек попытался успокоить разгневанного карлика, предложив отдать ему всю подстреленную им дичь, как он сделал бы при встрече со вполне реальным земным владетельным лордом. Но его предложение только усугубило гнев карлика, который заявил, что он является владетелем этих гор и защитником всех диких животных, ищущих приюта в укромных уголках, и что всякая добыча, полученная ценой их гибели или страданий, мерзка и противна ему. Охотник всячески выражал сердитому эльфу свои извинения и, заверив его, что его проступок вызван лишь полным неведением и более не повторится, кое-как успокоит его. Тут гном стал более разговорчивым и сказал, что принадлежит к существам, стоящим где-то между ангелами и людьми.

К этому он добавил совершенно неожиданное заявление о том, что надеется внести свою долю в искупление грехов рода Адатова. Он уговаривал охотника посетить его жилище, которое, по его словам, находилось рядом, и клялся, что не причинит ему вреда. Но в эту минуту послышался крик второго охотника, звавшего своего друга, и карлик, по-видимому не желавший, чтобы об его появлении стало известно кому-нибудь еще, и увидевший, что из лощины выходит второй охотник, мгновенно исчез.