Тайны Парижа. Том 2 - дю Террайль Понсон (первая книга txt) 📗
Она остановилась и взглянула на мужа.
— Что тогда? — сердито спросил он ее.
— Я отвечу любовью первому встречному, который увлечется мной, — докончила графиня.
Эти слова поразили графа д'Асти как удар грома. С минуту он стоял безмолвный, пораженный, опустив голову на грудь. Затем, внезапно подняв голову, с загоревшимися глазами, бледный как полотно, он спросил:
— А читали ли вы «Уложение о наказаниях»?..
— Да, — спокойно ответила Маргарита.
— И вы не нашли в нем ничего, что имело бы связь с только что произнесенными вами словами?
— Вы ошибаетесь! Я знаю законы, и мне известно, что вы имеете право убить меня, если я покрою позором ваше имя.
— Ну, так берегитесь! — воскликнул граф запальчиво. Сначала графиня ничего не ответила и только сделала шаг назад. Затем, как оскорбленная королева, она указала мужу на дверь.
— Уходите, — сказала она, — уходите!
Граф д'Асти вышел с бешенством и отчаянием в сердце. Он поднялся в свою комнату, заперся в ней и зарыдал, как ребенок.
XIX
Вечером того дня, когда граф д'Асти прибыл в Баден, часов около одиннадцати, когда жизнь маленького городка начинала уже затихать и казино приготовилось закрыть свои гостеприимные двери, в то время как игроки возвращались домой, подсчитывая в уме выигрыш или проигрыш, почтовая карета остановилась у ворот дома, смежного с тем, который занимал граф д'Асти с супругой в Лихтентальской аллее. Улица была пуста, и в доме графа все огни уже были потушены.
На шум колес ворота дома отворились. Какой-то человек вышел навстречу приехавшим и поспешил распахнуть дверцы кареты. Это был не кто иной, как тот человек, которого Дама в черной перчатке называла Германом и которого мы знаем под именем графа Арлева. Из кареты вышли молодая женщина и молодой человек. Это были, как читатель, может быть, уже догадался, Дама в черной перчатке и Арман.
— Здравствуйте, Герман, — сказала молодая женщина, соскакивая с подножки экипажа.
Майор почтительно поклонился ей и предложил руку.
— Все ли готово в доме?
— Все, сударыня.
Она обернулась к Арману.
— Вот, — проговорила она, — позвольте представить вам майора, с которым вы уже знакомы отчасти… вы встречались с ним в Нормандии.
Майор и Арман обменялись поклонами. Дама в черной перчатке вошла в дом, предшествуемая майором и сопровождаемая Арманом, не преминув удостовериться, что улица пуста и никто не видел ее, когда она выходила из кареты.
Майор провел путешественницу в первый этаж и распахнул перед ней двери гостиной с темными обоями. Арман последовал за своей спутницей и невольно вздрогнул.
Темные обои и всю обстановку этой комнаты он уже видел раньше, когда однажды вечером проник через окно в комнату на площади Эстрапад. Вся меблировка была перевезена оттуда в Баден. Арман вспомнил, что там, на камине, он видел какой-то бюст, закутанный в черный креп. Этот самый бюст стоял и теперь на камине гостиной, и глаза Армана с недоумением остановились на нем. Дама в черной перчатке прошептала несколько слов на ухо майору. Майор вышел из комнаты. Тогда молодая женщина указала Арману на кресло подле себя.
— Теперь, друг мой, нам надо поговорить.
— Я слушаю вас.
— Прошло уже две недели с тех пор, как вы следуете за мной, исполняете все мои капризы, ни о чем не расспрашивая меня и не зная ни места, куда мы направляемся, ни цели, которую я преследую.
— Я следую за вами, и с меня этого вполне достаточно. Она с улыбкой посмотрела на молодого человека.
— Я следую за вами и люблю вас, — повторил он.
— А я, — сказала Дама в черной перчатке, — питаю к вам привязанность сестры и, быть может, полюблю вас когда-нибудь, если…
— О, говорите! — воскликнул Арман со своей обычной горячностью. — Я готов для вас на все!
Дама в черной перчатке пристально посмотрела на молодого человека.
— Вы храбры? — спросила она.
— Мне так кажется.
— Терпеливы?
— Да.
— Умеете ли вы владеть собою?
— У меня хватит силы сделать все, что бы вы ни приказали.
Она протянула по направлению к бюсту руку, по-прежнему затянутую в черную перчатку.
— Вы знаете, — сказала она, — что на мне лежит мрачная и ужасная миссия. Мой долг отомстить за одну смерть — за «его» смерть!
— Ах, я верно угадал, — прошептал сын полковника.
— Этого умершего, — продолжала она медленным и глухим голосом, — я любила… любила до обожания… до фанатизма… как я, быть может, полюблю вас, если…
— Если? — весь дрожа спросил Арман.
— Если вы примете участие в моем деле, цель которого — отмщение и искупление.
— Вы уже знаете, что я принадлежу вам. Располагайте мною…
— Итак, — продолжала она, — этот человек, которого я любила, этот дорогой усопший, бюст которого вы видите здесь, был убит… убит не обыкновенным разбойником, вором с большой дороги… О, нет!
И она глухо рассмеялась.
— О, нет! — повторила она. — Нет! Его убийцы были люди высшего света, блестящие аристократы, прожигатели жизни… Они образовали сообщество с целью грабежа и воровства…
— Подлецы! — прошептал Арман.
— Вы присутствовали при смерти одного из них.
— Капитана Лемблена, не правда ли?
— Да, и между ними есть еще некоторые, которые до сих пор наслаждаются жизнью; их-то я и хочу поразить — одних в материальном благосостоянии, другим нанести удар в их любви, третьих поразить в их детях.
Если бы Арман мог понять последние слова этой мстительницы, он, конечно, содрогнулся бы. Она продолжала:
— Если вы меня действительно любите, если вы не хотите, чтобы я снова скрылась от вас, чтобы я не лишала вас своего присутствия, если вы сохранили еще надежду победить меня, то вы должны служить мне.
— Я буду вашим рабом!
— Вы должны быть и более и менее, чем рабом… вы должны сделаться в моих руках орудием.
— Я готов на все!
— Берегитесь, — остановила его Дама в черной перчатке. — Быть может, требования мои покажутся вам слишком странными. Вы не откажетесь?
— Скажите лучше их скорее! — воскликнул Арман в порыве увлечения.
— Хорошо, так слушайте же, — продолжала она. — Завтра я укажу вам одну женщину. Эта женщина молода, прекрасна, носит знатное имя.
— Что же дальше? — спросил Арман.
— Мне нужно, — продолжала Дама в черной перчатке, — чтобы вы следовали за нею повсюду; чтобы вы везде попадались ей на глаза и притворились влюбленным в нее.
— Но я люблю вас и никогда…
— Это необходимо. Эта женщина должна через месяц отдать вам свое сердце.
Арман закрыл лицо руками.
— Боже мой! — прошептал он.
— Выбирайте, — сказала Дама в черной перчатке, — или уехать и больше никогда не видать меня, или повиноваться мне!
— Я повинуюсь, — пробормотал молодой человек, опуская голову.
XX
В Бадене есть одно место, хорошо известное всем туристам.
Это замок Эберштейн. История развалин, относящихся к временам феодалов, и реставрация их владетелями Бадена не имеет к нашему рассказу ни малейшего отношения, во вам необходимо набросать краткий очерк топографии местности, где они расположены.
В конце Лихтентальской аллеи дорога, миновав монастырь и маленькую деревню того же имени, внезапно разветвляется. Одна ветвь идет по долине вправо к прелестному ручейку, через который в черте города переброшено много прелестных, кокетливых мостиков. Эта дорога ведет. к знаменитому водопаду Гарользау. Другая поднимается влево сначала довольно отлого, затем становится все круче и каменистее и ведет к замку Эберштейн. Достигнув вершины горы или, вернее, хребта горной цепи, дорога идет уступами, вертясь на одном месте, как железная дорога в Со.
С правой стороны путешественник может разглядеть группу высоких сосен и возвышающуюся над ними вершину горы, а с левой — пустынную глубокую долину, прерываемую потоками, перерезанную холмами и оживленную деревьями, разбросанными по обеим сторонам Аара; эта долина, виднеющаяся сквозь чащу деревьев, в некоторые часы принимает странный вид. Туманная Германия со своими еще более туманными сказаниями целиком отразилась тут. В отдалении, приютившись на скале, красуется со своими неровными башнями и мостами замок Эберштейн.
