Затерянный остров - Маннель Беатрикс (серия книг .txt) 📗
Никто не выстрелил в воздух, и никто не вернулся. Она снова подошла к костру и неохотно помешала кипящий суп. У нее за спиной что-то треснуло, но, когда она обернулась, ничего там не увидела.
Она обошла палатки несколько раз, и вдруг ей в голову пришла мысль о том, что это замечательная возможность осмотреть палатки ее попутчиков. Во всяком случае, возможность для очень любопытного и бессовестного человека. К счастью, она не была ни любопытной, ни… «Кого ты пытаешься обмануть, — насмехался ее внутренний голос, — да ты же умираешь от любопытства!» Она остановилась перед палаткой Вильнева и заглянула внутрь. Все выглядело так же, как запечатлелось у нее в памяти, только грязнее. Нет, в чем же заключалась его тайна? Паула боялась, что она на этом не остановится, — его палатка в последнюю очередь.
Она подошла к палатке Ласло, немного поколебавшись, вошла в нее, и сердце ее забилось быстрее. Это неприлично! Но, как только она оказалась в палатке, ее настроение резко изменилось, а сердце успокоилось. Она невольно зевнула и почувствовала непреодолимое желание прилечь на пестрый ковер. И когда она присела, ей стало понятно почему. Ее нос уловил запах сладковато-горького табачного дыма и аромат черной амбры. Непостижимо, как сильно она на это отреагировала. И хотя какая-то ее часть с удовольствием повалялась бы на пестром ковре, она запретила себе это, потому что чувствовала себя подлым шпионом, любопытным зрителем, который тайно наблюдает за остальными. Пожитки Ласло помещались в маленький мешок, мебели у него не было. Она вышла из палатки, не посмотрев в мешок, и проверила костер, который лениво горел. Затем она осмотрелась, не вернулись ли носильщики, но и следа их еще не было. Она занялась палаткой человека, который больше всего разочаровал ее в подслушанном разговоре.
Здесь пахло Мортеном, тмином и бузиной, но также ромом и кожным жиром. Там стояла складная кровать с грязным одеялом, складной стул, на котором была развешена одежда, и два сундука. На одном рядом с серебряным крестом лежала Библия. Паула с любопытством прочитала слова на открытой странице и удивилась, что это не норвежская Библия, а немецкая. Затем, однако, она вспомнила о его бабушке из Люнебурга, которая читала ему сказки братьев Гримм.
И затем сказал Господь Бог: Ты же, сын человеческий, обрати лицо твое к дочерям народа твоего, пророчествующим от собственного своего сердца, и изреки на них пророчество,
И скажи: так говорит Господь Бог: горе сшивающим чародейные мешочки под мышки и делающим покрывала для головы всякого роста, чтобы уловлять души! Неужели, уловляя души народа Моего, вы спасете ваши души?
Паула сочла это весьма своеобразным отрывком и задумалась, почему для Мортена он представлял интерес.
Громкий монотонный напев раздался у нее в ушах. Она быстро вышла из палатки Мортена и увидела, что носильщики привели еще двоих мужчин. Они все напевали похожие ритмы и размахивали новыми, сверкающими на солнце заточенными коуп-коуп. У Паулы в голове невольно промелькнула мысль, что носильщики запросто могли перерезать им горло. «Что за бред, — успокаивала она себя, — если бы они хотели, они давно сделали бы это». И зачем? Им неплохо платят.
Громкое пение заставило вернуться Вильнева, Мортена и Нориа в лагерь.
— Ничего, он исчез бесследно. — Вильнев подошел к ней первым, вытер лоб и шею платком и сделал глоток воды из фляги.
— Но этого не может быть. — Темная кожа Нориа казалась бледнее, чем обычно. — Так быстро даже наш тропический лес не может стереть следы человека.
Мортен налил чай в кружку.
— Он словно в воздухе растворился.
— А если он хотел исчезнуть? — спросила Паула, которая не желала думать о том, что Ласло лежит где-то беспомощный или раненый.
— Что за вздор! Наверное, он отправился искать растения, для этого мы, в конце концов, сюда и пришли. — Вильнев указал руками на джунгли, которые их окружали.
— Возможно, ему вскружила голову деревенская красавица? — Паула старалась не смотреть на Нориа.
— Этого не может быть! — Нориа рассерженно взглянула на Паулу. — Что ему эти деревенские простушки, он с ними даже поговорить не сможет.
— Он такой… — Вильнев попытался улыбнуться и пожал плечами. — Но я в это не верю.
— Но мы же не имеем права сдаваться, мы должны продолжить поиски. Может, кто-то из носильщиков окажет нам помощь, — предложила обеспокоенная Паула. — На этот раз я пойду с вами. Мне понадобится пара минут, и я готова. — Она запнулась, потом решительно добавила: — Раньше мне не удалось из-за костра.
Спустя три недели пути и теперь, даже тревожась за Ласло, ей все еще было неловко говорить об отправлениях организма, и ей были неприятны грубые шутки ее попутчиков по этому поводу. Она сама считала себя слишком щепетильной и проклинала воспитание своей матери. По крайней мере, она больше не краснела, когда речь заходила об этом.
Она спряталась в джунглях и нашла подходящее место, что из-за множества насекомых каждый раз было испытанием. Когда она возвращалась, она споткнулась из-за развязавшегося шнурка и наклонилась, чтобы его завязать. Ей в нос ударил знакомый запах. Черная амбра. Она встала, привела в порядок одежду и наклонилась. Точно, Ласло был здесь. Она принюхалась, и у нее было такое чувство, что аромат усиливается по направлению на восток. Она последовала за своим обонянием. Не было следов того, что здесь кто-то проходил, и, не чувствуя запаха, она никогда бы не подумала, что человек мог бы идти через эти чащи.
Дорога резко уходила вниз.
— Ласло? — крикнула она, затем еще раз громче: — Ласло!
Никто не ответил. Но Паула была уверена, что она на правильном пути, и начала спускаться. Это было непросто, потому что ей приходилось держаться за лианы, поверхность которых была такой скользкой из-за влажных лишайников, что она постоянно теряла равновесие. Склон был каменистым, камни едва держались за красную почву. С каждым шагом они отваливались и катились вниз. Вскоре ее руки покрылись царапинами и ссадинами, и из-за того, что она постоянно спотыкалась и скользила, ее одежда стала грязной и сырой. Затем, прежде чем ей удалось спуститься, ей пришлось еще перелезть через два пня. Она крепко взялась за ствол дерева, и через ладонь по всему телу пронеслась резкая боль. Она с трудом перевела дыхание и увидела, правда, слишком поздно, муравьев на стволе, на который она опиралась. Боль в ее руке была такой сильной, что сравнить ее можно было лишь с укусом трех ос, на глазах у нее появились слезы. «Спокойно, Паула, это на самом деле не опасно, есть боль и пострашнее, намного страшнее».
Влажными глазами она огляделась в поисках алоэ, которое иногда встречалось и в джунглях. Конечно же, не здесь, слишком мало света. Она проклинала себя, проклинала этот жалкий остров, и прежде всего она проклинала Ласло и свой нос, который заманил ее сюда. Ей нужно было продвинуться немного дальше, чтобы добраться до выступа. Она тяжело дышала, ее рука распухла, стала в два раза больше.
Внизу протекал узкий ручеек. Он выглядел так, будто это был отток переполненной реки или ручья. Паула больше не чувствовала запаха черной амбры, только запах илистой земли, грибов и сладковатую вонь гниющих грейпфрутов. «Ну, браво, Паула, — похвалил ее внутренний голос, — замечательно, зря старалась, теперь тебе нужно карабкаться вверх, и, поднявшись, ты выслушаешь комментарии по поводу твоего плохого пищеварения и невнимательности». Она вернулась к утесу, но краем глаза что-то уловила. Паула обернулась и попыталась найти то, что привлекло ее внимание.
Следы, это были следы. Здесь кто-то шел. Это были следы не босых стоп, а отпечатки подошв обуви. Она поставила свои стопы рядом, и отпечатки оказались намного больше, а так как они были свежими, это могли быть следы только кого-то из их группы, Вильнева, Мортена или Ласло. «Я должна посмотреть, куда они ведут, прежде чем позову остальных, — решила она, — все равно я уже здесь».
