Собрание сочинений в 10 томах. Том 9 - Хаггард Генри Райдер (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
В толпе раздался громкий крик, что Джикиза наконец убит, многие рукоплескали Умслопогасу, называя его вождем, господином племени Секиры. Но сыновья побежденного, десять сильных, храбрых мужей, кинулись к нему, чтобы умертвить его. Умслопогас отбежал, занося Виновницу Стонов, а некоторые из советников бросились разнимать их, крича: «Остановитесь!»
— Разве не по вашему закону, — сказал Умслопогас, — я, победивший вождя племени Секиры, сам становлюсь вождем?
— Таков закон, — ответил один из престарелых советников, — но вот что он также предписывает: ты должен победить всех, кто выступит против тебя. Так было при моем отце, когда дед покойного Джикизы завладел Секирой, так должно быть и по сей день!
— Я согласен, — сказал Умслопогас, — но кто же еще поборется со мной за Секиру Виновницу Стонов, за право власти над племенем Секиры?
Тогда все десять сыновей Джикизы, как один человек, выступили вперед, потому что сердца их обезумели от ярости из-за смерти отца, а также потому, что их род лишился власти. Им уже безразлично было — жить или умереть.
Кроме них никто не выступал, все мужчины боялись Умслопогаса, боялись Виновницу Стонов.
Между тем он сосчитал их.
— Клянусь головой Чаки, их десять! — вскричал он. — Если начать сражаться со всеми по очереди, то мне не останется времени разобрать дело Мезило и девушки Зиниты. Слушайте! Что скажете вы, сыновья Джикизы Побежденного, если я предложу еще кому-нибудь драться вместе со мной против вас десятерых одновременно? Согласны ли вы на это?
Братья рассудили между собой, что такие условия более выгодны, чем если им выходить по одному.
— Пусть так! — ответили они, и советники тоже одобрили такое решение.
Умслопогас, бегая кругом по загону, заметил в толпе брата своего Галази и понял, что тот жаждет сразиться плечом к плечу с ним. Тогда он громко крикнул:
— Выбираемый мной союзник в случае нашей победы станет вторым правителем племени Секиры!
Выкрикивая это, он медленно обошел ряды, всматриваясь в лица, пока не дошел до Галази, опирающегося на Стража.
— Вот большой человек с большой дубиной, — сказал Умслопогас. — Как зовут тебя?
— Мое имя Волк! — ответил Галази.
— Скажи-ка, Волк, согласен ты вступить вместе со мной в бой против десятерых? Если победа останется за нами, ты разделишь и власть мою над этим племенем!
— О великий владелец Секиры, — ответил Галази, — мне глушь леса, вершины гор дороже краалей и поцелуев жен, но ты так отличился, что я готов испытать радость битвы, я согласен драться рядом с тобой и видеть конец этого дела!
— Так помни уговор! — сказал Умслопогас.
Удивительная пара дошла до середины загона. Они поражали всех, а некоторым даже пришло на ум, что это, несомненно, Братья-Волки с горы Призраков.
— Что, Галази, ведь сошлись наконец Виновница Стонов со Стражем Брода! — сказал Умслопогас. — Я думаю, не многие сильнее их!
— А вот увидим! — ответил Галази. — Во всяком случае, борьба веселая, а каков конец — там видно будет!
— Да, хорошо побеждать, но смерть всему конец, и это еще лучше!
Потом они стали сговариваться о способе борьбы, и Умслопогас, размахивая Секирой, с любопытством рассматривал ее зубцы. После долгого разглядывания оба воина стали спиной друг к другу посреди загона; все присутствующие заметили, что Умслопогас держит Секиру по-новому, кривыми зубцами к себе, тупым краем к врагу.
Десять братьев столпились вместе, потрясая ассегаями. Пятеро выстроились перед Умслопогасом, пятеро перед Галази-Волком. Все были большого роста, рассвирепевшие от бешенства, от сознания позора.
— Одно колдовство спасет этих двоих! — сказал стоявший близко советник.
— Сильна Секира, — ответил другой, — да и дубину эту я как будто знаю. Ее, кажется, зовут Стражем Брода. Горе неповинующимся ей. Я видел ее в деле, в дни моей юности. К тому же вооруженные Дубиной и Секирой далеко не трусы. Это еще юноши, но они вскормлены волками!
Между тем подошел старец, которому надлежало дать условный знак. Это был человек, разъяснивший Умслопогасу закон. Условным знаком служило подброшенное копье, и когда оно коснется земли, бой должен начаться. Старец взял копье, подбросил его, но из-за слабости руки сделал это так неловко, что оно упало среди сыновей Джикизы, столпившихся перед Умслопогасом. Они расступились, пропуская копье, привлекая взоры всех к месту его падения. Умслопогас следил за падением копья, не интересуясь, куда оно упадет. Вот оно коснулось земли, и, крикнув какое-то слово, они с братом, не дожидаясь натиска десяти, бросились вперед каждый на свою группу врагов.
Пока те десять, смущенные, не двигались с места, Братья-Волки уже налетели на них.
Недолго продолжался бой, но присутствовавшим минуты казались часами. Вскоре четверо братьев были убиты, а Секира и Дубина продолжали неистовствовать. Тогда остальные, осознав невозможность борьбы, бросились бежать.
— Эй вы, сыновья Непобежденного, стойте, не бегите так быстро! — закричал Умслопогас. — Я прощаю вас. Оставайтесь мести мои хижины и возделывать мои поля с остальными женщинами крааля! Теперь, советники, битва кончена, пойдемте в хижину вождя, где Мезило ждет нас!
Он повернулся и пошел с Галази, а за ним молча, пораженный всем виденным, следовал народ.
Добравшись до хижины, Умслопогас сел на то место, где еще утром сидел Джикиза. Девушка Зинита принесла воды, чистую тряпицу и обмыла ему рану, нанесенную копьем. Он поблагодарил ее, но когда она хотела сделать то же самое с еще более глубокой раной Галази, тот грубо отстранил ее и сказал, что не желает вокруг себя никакой женской возни. Тогда Умслопогас обратился к сидевшему перед ним перепуганному Мезило:
— Ты, кажется, сватал девушку Зиниту, даже насильно преследовал ее? Я предполагал убить тебя, но на сегодня довольно крови! Приказываю тебе поднести свадебный подарок этой девушке, которую я сам возьму себе в жены. Ты подаришь ей сто голов скота! А потом, Мезило-Боров, удались отсюда, из племени Секиры, пока не случилось с тобой чего-нибудь худшего!
Мезило встал и вышел с позеленевшим от страха лицом. Заплатив все сто голов, он поскорее убежал по направлению к краалю Чаки. Зинита следила за его бегством, радовалась ему и также тому, что Умслопогас взял ее себе в жены.
Между тем советники и военачальники преклонились перед тем, кого они прозвали Убийцей, воздавая ему почести, как вождю, как владеющему Секирой.
Став вождем многочисленного племени, Умслопогас возвысился, разбогател скотом, обзавелся женами. Никто не смел ему перечить. Изредка, правда, какой-нибудь смельчак дерзал вступить с ним в поединок, но никто не мог покорить его. Вскоре все знали, к чему ведет поцелуй Виновницы Стонов. Галази также возвысился, но редко виделся с племенем. Он больше любил дикие леса, высокие горы и часто, как в старину, носился ночью по лесу, по равнинам, сопровождаемый воем волков-призраков.
Но Умслопогас реже охотился с волками. Он проводил ночи с Зинитой, которая любила его и от которой у него рождались дети.
XVIII. Проклятие Балеки
Снова, отец мой, рассказ возвращается к началу, как река течет с верховьев. Я расскажу о событиях, случившихся в краале Гибамаксегу, прозванном потом людьми Гибеллик, или крааль Погибель стариков, потому что Чака умертвил в нем всех старцев, непригодных к войне.
В знак печали по погибшей от его руки матери Чака назначил на целый год траур, и никто не смел ни рожать детей, ни жениться, ни есть горячей пищи. Вся страна стонала и плакала, как плакал сам Чака. Беда ждала смельчака, рискнувшего появиться перед королем с сухими глазами.
Приближался праздник новолуния, со всех сторон сходились люди, тысячами, десятками тысяч, оглашая воздух жалобным плачем. Когда все собрались, Чака со мной пришел к народу.
— Теперь, Мбопа, — сказал король, — мы узнаем, кто чародеи, навлекшие на нас горе, а кто чист сердцем!
