Сакрамента - Эмар Густав (читать книги онлайн полные версии txt) 📗

Во всех столицах как Старого, так и Нового Света немало домов, обитатели которых как бы наперекор всему городу бодрствуют по ночам. Эти дома, где ночью играют, пляшут и поют, служат притонами для отщепенцев цивилизации, подонков общества, которые в пьяном угаре расшвыривают здесь золото, серебро и прочие ценности, добытые, по большей части, путем грабежа, а то и убийства.

В Европе такие дома находятся под пристальным надзором полиции. Именно в таких притонах ей чаще всего удается выловить преступников, порой разыскиваемых несколько лет. Не будь этих мерзких притонов, быть может, они так никогда и не попали бы в руки закона.

В Мексике совсем иначе. Эти головорезы внушают такой, впрочем, вполне понятный, ужас низшим чинам муниципальной полиции, что они не только не смеют сунуть нос в такие дома, но даже обходят стороной улицы, где эти дома расположены. Вот почему эти своеобразные «дворцы чудес» существуют вполне легально, а их посетители ничего не боятся, так как знают, что никто никогда не осмелится их потревожить.

Отличительной чертой мексиканских притонов является то, что здесь можно встретить представителей не только всех слоев и классов общества, но и различных политических группировок, которые поочередно завладевают властью.

Вот в один из таких притонов дон Луис и повел дона Мигуэля.

Городские улицы постепенно пустели, и лишь изредка можно было встретить запоздалых прохожих, поспешно перебегавших на противоположную сторону улицы при виде двух молодых людей.

Пройдя около получаса по пустынному городу, молодые люди свернули в мрачный переулок, выходивший на один из каналов, и остановились перед домом более чем подозрительной наружности, над изъеденной червоточиной дверью которого горел фонарь.

— Здесь, — сказал дон Луис. — Ничему не удивляйтесь, но старайтесь незаметно для других постоянно держать одной рукой кошелек, а другой револьвер, чтобы в любую минуту быть готовым пустить его в дело.

— Куда же это вы меня привели?

— В главный притон столицы, незаменимое местечко для изучения местных нравов… Сейчас сами увидите, — добавил он улыбаясь.

Затем дон Луис как-то по-особому стукнул три раза в дверь дома рукояткой ножа.

На стук довольно долго не отвечали.

Потом, словно по волшебству, шум и веселье в доме внезапно смолкли и наступила полная тишина.

Послышались медленно приближающиеся тяжелые шаги, и дверь приотворилась с грохотом железа и звоном ключей, способными устыдить даже тюрьму.

Мы сказали, что дверь только приотворилась. Это потому, что в Мехико часты ночные грабежи, и горожане, дабы защититься от нежданных визитеров снабжают двери цепочкой, не позволяющей широко распахнуть дверь.

Показалась обмотанная рваным, засаленным клетчатым платком голова, и пьяный голос грубо спросил:

— Кто вы такие, черт вас побери?

— Друзья, — тотчас же отвечал дон Луис.

— Какого дьявола вам не спится! Таскаются по ночам, беспокоят честных людей, которые мирно беседуют с приятелями. Ступайте к черту!

И он сделал движение, как бы желая закрыть дверь.

— Подожди, скотина! — вскричал дон Луис. — Экое животное! Ты что, не узнал Пантеру?

— А-а! — снова показалось испуганное лицо. — Кто здесь Пантера?

— Я, болван!.. Или ты так упился, что у тебя отшибло память?

Ни слова не говоря, человек взял фонарь и направил свет в лицо француза.

— Смотри, смотри, да хорошенько. Ну, надеюсь, теперь ты меня узнал?

— Карай! Конечно, теперь я вас узнал, ваша милость, — отвечал привратник, внезапно перейдя на почтительный тон. — Ах! Вот удивятся-то там наверху!

— Ну, отворяй, да хватит болтать! Ты думаешь, приятно разговаривать из-за двери?

— Сию минуту, ваша милость, сию минуту, потерпите немножко, пожалуйста… Вот и готово, -добавил он, широко распахивая дверь. — Милости просим!

— Этот кабальеро со мной, — сказал дон Луис, указывая на дона Мигуэля, которому он сделал знак следовать за собой.

— Милости просим и его к нам, ваша милость, точно так же, как и всех ваших друзей, — отвечал привратник, кланяясь, — прошу пожаловать, кабальеро.

Снова загремели железные засовы, дверь была прочно заперта.

Молодые люди оказались в прихожей, тускло освещенной догоравшей свечой, но это нисколько не смущало дона Луиса, который, по-видимому, хорошо знал этот дом и, взяв под руку дона Мигуэля, уверенно вел вперед.

Пройдя прихожую, француз и его спутник очутились во внутреннем дворе, где в углу находилась прислоненная к стене лестница, по которой предстояло подняться на верхний этаж. Засаленная веревка, закрепленная на вбитых в стену железных скобах, заменяла собою перила.

Большая лампада, или, лучше сказать, большой ночник под статуэткой Гваделупской Божьей матери, покровительницы Мехико, служила фонарем, который, по замыслу содержателя притона, должен был освещать и двор, и лестницу.

К счастью, ярко сиявшая луна — было как раз полнолуние — позволяла не только хорошо ориентироваться, но при этом еще и не рисковать сломать себе шею.

Дон Луис, желая, очевидно, показать дорогу другу, стал первым взбираться по лестнице, предусмотрительно держась за перила, потому что ступени лестницы заросли мохом и сделались скользкими, так что даже и завсегдатай рисковал порой не добраться доверху.

Взобравшись по лестнице, молодые люди остановились перед наглухо запертой дверью, на которой висела табличка с весьма остроумной надписью: «Филантропическое общество друзей мира».

Дон Луис наклонился к своему спутнику и еще раз шепотом предупредил:

— Будьте внимательны и ничему не удивляйтесь!

— Не беспокойтесь за меня.

«Друзья мира» изощрялись в веселье. За дверью слышались проклятья вперемежку с залихватским пением, заглушавшим музыку.

Француз толкнул дверь и в сопровождении дона Мигуэля шагнул через порог. Их взору предстало поистине редкое зрелище.

В конце залы возвышалась эстрада, где человек десять музыкантов немилосердно терзали слух присутствующих игрой на самых разнообразных инструментах. В центре залы стоял огромный овальный стол, покрытый зеленым сукном, с шестью намертво привинченными к нему подсвечниками, в которых горели свечи. За этим столом. шла азартная игра в монте. По обе стороны стола, вдоль стен, стояли еще столы, вокруг которых на скамьях сидели посетители, услаждая себя всевозможными напитками, начиная с местных пива и водки и кончая так называемым шампанским, изготовляемым в Нью-Йорке и уже только поэтому считавшимся самым что ни на есть настоящим.