Приключения Найджела - Скотт Вальтер (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
— Я не стыжусь своего ремесла, сэр Манго, — сказал прямодушный горожанин. — Говорят, плох тот повар, который не умеет сготовить и себе так, что пальчики оближешь, и мне, кажется, не пристало, чтобы я, сделавший добрую половину всех сервизов в Британии, покрыл свой собственный простым оловом.
Благословение священника позволило гостям приступить к поставленным перед ними яствам, и все шло чинно до тех пор, пока тетушка Джудит, потчуя гостей каплуном, не стала уверять их, что он принадлежит к знаменитой породе, которую она сама вывезла из Шотландии.
— Значит, как и некоторые из его соотечественников, мадам, — вставил безжалостный сэр Манго, бросив взгляд в сторону хозяина дома, — он был хорошо нашпигован в Англии.
— А есть и такие среди его соотечественников, — ответил мейстер Гериот, — которым все сало Англии не смогло оказать такую услугу.
Сэр Манго язвительно улыбнулся и покраснел, остальные гости засмеялись, и злой насмешник, у которого были свои собственные причины не ссориться окончательно с мейстером Джорджем, хранил молчание до конца обеда.
Затем было подано сладкое и вина превосходного вкуса и тончайшего аромата, и Найджел убедился, что гостеприимство лондонского горожанина совершенно затмило приемы самых богатых бургомистров, на которых ему случалось бывать на чужбине. Но в то же время здесь не было ничего показного, что было бы несовместимо с положением именитого горожанина.
Во время обеда Найджел, как требовали приличия того времени, вел разговор главным образом с мистрис Джудит, которая оказалась настоящей шотландкой, со строгими взглядами на жизнь, более склонной к пуританству, чем ее брат Джордж (ибо она приходилась ему сестрой, хотя он всегда называл ее тетушкой), весьма преданной ему и окружавшей его постоянной заботой. Так как разговор почтенной дамы не отличался ни живостью, ни обаянием, естественно, что молодой лорд обратился затем к прелестной дочери старого часовщика, сидевшей справа от него. Однако от нее нельзя было добиться ничего, кроме односложных ответов, и когда молодой кавалер расточал ей самые любезные и приятные комплименты, какие ему только подсказывала его галантность, по ее красивым губам скользила лишь мимолетная, едва заметная улыбка.
Найджелу уже начинало надоедать это общество, так как старые горожане говорили с хозяином дома о коммерческих делах на языке совершенно для него непонятном, как вдруг сэр Манго Мэлегроутер привлек всеобщее внимание.
Незадолго перед тем этот любезный персонаж уединился в нише, образованной выступающим окном, из которого можно было видеть подъезд дома и улицу. Вероятно, сэр Манго избрал это место, чтобы любоваться пестрой картиной уличной жизни столицы, способной рассеять мрачные мысли желчного человека.
То, что он видел до сих пор, должно быть, не представляло никакого интереса, но вот за окном послышался конский топот, и кавалер внезапно воскликнул:
— Клянусь честью, мейстер Джордж, вам бы лучше наведаться в лавку; это Найтон, лакей герцога Бакингема, и с ним еще два молодца, словно он сам герцог собственной персоной.
— Мой кассир внизу, — сказал Гериот, не выказывая ни малейшего беспокойства, — и он уведомит меня, если заказы его светлости потребуют моего немедленного присутствия.
— Вот еще! Кассир? — пробормотал себе под нос сэр Манго. — Легкая у него, вероятно, была работа, когда я впервые познакомился с тобой. Но, — продолжал он вслух, — подойдите хоть по крайней мере к окну. Посмотрите, Найтон вкатил в дверь вашего дома какое-то серебряное блюдо — ха-ха-ха! — вкатил его на ребре, как мальчишки катают обручи. Не могу удержаться от смеха. Ха-ха-ха! Ну и наглый же молодчик!
— Я думаю, вы не могли бы удержаться от смеха, — сказал Джордж Гериот, вставая и направляясь к двери, — если бы ваш лучший друг лежал при смерти.
— Злой язык, не правда ли, милорд? — сказал сэр Манго, обращаясь к Найджелу. — Недаром наш друг — золотых дел мастер. Не скажешь, что у него свинцовое остроумие. Пойду-ка я вниз посмотреть, что там случилось.
Спускаясь в контору, Гериот встретил своего кассира, с озабоченным лицом поднимавшегося по лестнице.
— В чем дело, Робертс, — спросил ювелир, — что все это значит?
— Это Найтон, мейстер Гериот, из дворца… Найтон, лакей герцога. Он принес обратно блюдо, которое вы отвезли во дворец, швырнул его в дверь, словно старую оловянную тарелку, и велел передать вам, что королю не нужен ваш хлам.
— Ах вот как! — воскликнул Гериот. — Не нужен мой хлам! Пройдем в контору, Робертс. Сэр Манго, — прибавил он, поклонившись подошедшему кавалеру, который собирался последовать за ним, — прошу извинить нас на одну секунду.
Повинуясь этому запрету, сэр Манго, так же как другие гости слышавший разговор Джорджа Гериота с его кассиром, был вынужден ждать в приемной конторы, где он надеялся удовлетворить свое жадное любопытство расспросами Найтона, но посланец его светлости, усугубив неучтивость своего господина собственной грубостью, вновь умчался в западном направлении, сопровождаемый своими спутниками.
Тем временем имя герцога Бакингема, всемогущего фаворита короля и принца Уэльского, внесло некоторую тревогу в общество, оставшееся в большой гостиной. Его скорее боялись, чем любили, и, не будучи деспотом в полном смысле этого слова, он все же слыл надменным, вспыльчивым и мстительным. Найджела угнетала мысль о том, что, видимо, сам того не подозревая, он навлек гнев герцога на своего благодетеля. Другие гости шепотом обменивались мнениями, пока наконец обрывки фраз не достигли ушей Рэмзи, который не слышал ни одного слова из того, что происходило перед этим, и, погруженный в свои вычисления, с которыми он связывал все происшествия и события, уловил только последнее слово и ответил:
— Герцог… герцог Бакингем… Джордж Вильерс… Да… я говорил о нем с Лэмби.
— Господи! Матерь божья! Как ты можешь говорить так, отец? — воскликнула дочь, обладавшая достаточной проницательностью, чтобы понять, что ее отец затронул опасную тему.
— А что ж тут такого, дочка, — ответил Рэмзи. — Звезды способны лишь влиять на людей, они не могут подчинять их себе. Да будет тебе известно, люди, умеющие составлять гороскопы, говорят о его светлости, что произошло значительное сближение Марса и Сатурна, истинное, или правильное, время которого, если привести вычисления Эйхстадиуса, сделанные для широты Ораниенбурга, к широте Лондона, составляет семь часов пятьдесят пять минут и сорок одну секунду…
— Помолчи немного, старый кудесник, — сказал Гериот, вошедший в комнату со спокойным и решительным выражением лица. — Твои вычисления верны и неоспоримы, когда они касаются меди и проволоки и механической силы, но грядущие события повинуются воле того, кто держит в своей деснице сердца королей.
— Все это так, Джордж, — ответил часовщик, — но при рождении этого джентльмена являлись знамения, указывающие на то, что жизнь его будет полна неожиданностей. Уже давно про него говорили, что он родился как раз в момент встречи ночи и дня, под влиянием враждебных друг другу сил, которые могут определить нашу и его судьбу.
— Нехорошо говорить такие вещи, — сказал Гериот, — особенно о великих мира сего; каменные стены имеют уши, и птицы небесные разнесут твои слова по всему свету.
Некоторые из гостей, видимо, разделяли мнение хозяина дома. Предчувствуя недоброе, оба купца поспешно распрощались. Мистрис Маргарет, убедившись, что ее телохранители подмастерья пребывают в полной готовности, дернула отца за рукав, вырвав его из власти глубоких размышлений (то ли относившихся к колесам времени, то ли к колесу фортуны), пожелала доброй ночи своей приятельнице мистрис Джудит и получила благословение крестного отца, одновременно надевшего на ее тонкий палец кольцо отменной работы и немалой ценности, ибо она редко покидала его дом без какого-нибудь знака его привязанности. После таких почетных проводов она отправилась в обратный путь на Флит-стрит в сопровождении своих телохранителей.
